флейта-позвоночник

но ойкумену возвели орудьем смерти,
вспаханных хлебов хмельная удаль и угар!
и без приметы, в суетливой круговерти,
— зарева, горящий пульсами, удар.

ступает вечер. окна, не спеша, желтеют;
шум машин уходит вдаль. (где стынет свет,
с нагретых стен сползая, листья тлеют;
жар пепелища, алым ветви, иафет).

духоту разбавит влага. ясной синевой
— весь целокупный свод; (нежнее нежного
прозрачное лицо). волна [идёт] волной,
океаном всем во всю безбрежного.

точно лихорадка, липкий гул литавров.
ныне, сколько было дыма, чтоб не видеть,
сколько было жертв на бронзу лавров,
всуе славить, убивать и ненавидеть.

двинут реки на восток всвояси-вспять,
как пойманное плёнкой время. (шёл в ночи
трамвай, что заблудившись; будто прядь,
— испустят искры [рельсы] на пути).

и тут теперь нас нет. иди, ищи, и шарь!
чернота, воды шептанье. злое небо, облака,
но тянул персты апостол выше в хмарь,
а диким полем, память слов полка.

остаётся вспомнить имена, как лица те,
веселясь, печалясь, говорили всем прощай,
— ведь кровь за всех пролита на кресте,
как не юли, и не играй, и не познай.

у каждого своя пустота, берега в кисель,
но земля больна бесплодием; не отпустить,
и не забыть, (что в толк не взять досель,
что можно так любить, и так грустить).

27 июля 2024