42. Ждёт встречи со смертниками или даст сбежать?

     Фрагмент романа «Вдова»
       (предыдущая глава из романа «Вдова»
         http://stihi.ru/2024/07/17/1632
         «41. Гостям устроим неминуемую травлю»)

Врагом был Бонапарту всяк: нейтралов
Не звали в русский штаб из-за кулис.
Пусть вместе на совет из генералов
И высших офицеров собрались
Натуры очень разные, но каждый,
Спроси его о жизни кто однажды,
Ответить мог бы трезво без вина:
«Навек моё призвание – война».
Кутузов очень зорко, но спокойно
Отслеживал настрой сведённых в круг
И страждущих высказываться вслух.
Шумел Багратион: «Прошу покорно
Мою усилить армию, пока
Возможность есть усилить ей бока»!

Петру Багратиону не терпелось
Заверить штаб, что завтра супостат
Дозреет, чтоб упасть, и эта «спелость»
Откатит Бонапарта вмиг назад.
«Дух русский обречён на марш победы.
Французы, до сего дня непоседы,
Полягут или будут пленены!
Заслуживаем слёз, соплей не мы,
А те, кого все завтрашние вдовы
В Европе не сумеют схоронить.
Наш враг уже подвешен – скоро нить
Его судьбы нелепой и бедовой
Порвём»!  «Багратиону мой книксен»! –
Манерно поклонился Беннингсен.

Высокомерен и отчасти злобен
Ко всем? Начальник штаба обладал
Живой чертой язвительности.   Сноб    он?
«Нет, я скрывать не   стану,   господа!
Полковник Толь не очень-то способен,
А надобно владеть чутьём особым,
Позиции к сраженьям подобрать.
Реальность подтвердит и Бонапарт,
Устроив из позиций яйца всмятку! –
Глумился Беннингсен, входя во вкус. –
Что будет нам доказывать француз?
В таких местах, условно сбацав складку
Ландшафта под редут, имеем час-
Другой для   опрокидыванья   нас!

Ждёт Бонапарт, исконный ухарь, встречи
Со смертниками или даст сбежать?
Запасы наши выстрелов картечи
Позволят, верю, завтра удержать
Позиции орудий, но вот роты
Охраны, – тоном чувственной заботы
Сказал начальник штаба Беннингсен, –
В редуте не поместятся совсем.
Столь бедственно и флеши маловаты.
Для жизни это крайний неуют.
Французы охраненье перебьют
Своей картечью враз! Держать чревато
Орудия среди… кровавых луж».
Багратион лишь отмахнулся: «Чушь»!

«Наполеону, словно театралу,
Спектакль нужен шумный. С кровью, жаль.
Князь Пётр! – улыбнулся генералу
Кутузов. – Бонапарта так ужаль,
Чтоб громко охнул с первой же атаки!
«Жаль,   флеши   не достроены. Чертяки
Французы – шасть – вниманье уделю»!
«В подмогу вашей армии в тылу
Причислены орудия резерва.
И есть ещё гвардейские полки.
Да и твои отнюдь не слабаки, –
Зевнул Кутузов. Старческого зева,
Спокойно нарочитого, вполне
Хватало показать, что в глубине

Души главнокомандующий верит,
Что вновь Багратион не подведёт.
«Светлейший князь, моих позиций двери
Никто не отопрёт! И подвиг ждёт
Любого завтра из моих героев.
И что Наполеон? Наш враг, утроив
В своей атаке силы против нас,
Успеха не добьётся всякий раз! –
Гремел Багратион, убрав зевоту
С губ старика. – Прошу, светлейший князь,
Резервом нас поддерживать. Я связь,
Поскольку будем наземь лить не воду,
Посыльными налажу под огнём.
С Барклаем сообща врага согнём».
            .             .             .
Солдаты русской армии не с болью
Рядили, кто победы их гарант,
Когда главнокомандующий к бою
Сыскал им оптимальный вариант,
Сказав о Бонапарте, как о чёрте…
О поле для сражения в отчёте
Кутузов императору писал:
«Иного лучше я бы не искал
Из всех полей, столь плоских в Подмосковье».
Светлейший князь скрывал свою печаль,
Подумав о грядущем: «Завтра, чай,
Наполеон, как раскалённый шкворень,
Вонзится вглубь позиций, но беречь
Резервы нужно    долго    в вихре встреч.

Ошибок тяжких должен   избегать   я.
Несвойственно прощать меня царю.
Не мне лишь одному, но злобно гадя,
Всю зависть Беннингсен хитро в «хрю-хрю»
Доносами своими переводит.
Ермолов генерал – он тоже вроде
Доносчика маячит за спиной
И пишет Аракчееву с одной
И той же целью: подсидеть скорее, –
Светлейший князь Кутузов неспроста
В интригах за полвека    докой   стал
И недоброжелателей за «трели»
Коварные в свой адрес рвать не рвал,
Но всех по злобе их сортировал. –

Барону намекал: катись обратно-с
Отсель в Санкт-Петербург ты ко Двору!
При эдакой грызне всех   Бонапарт    нас
Разгонит, словно дворник детвору!
А скажут, что моя была ошибка…
В Москве вот Ростопчин не больно шибко
Пока что расстарался для меня
И армии. Дурные времена!
Я слышал, князь Репнин тайком в усадьбе
Военные ракеты накопил.
Понятно, что они не в реки в ил
Куда-то полетят. Французы сзади
В Москве большим число живут давно.
К ним    новые    прут во всю удаль, но

Мы   вынудим   ещё гостей незваных
Серьёзно голодать – башмак им в рот!
Они цивилизованы, но   зла   в них
В избытке, чтобы выдразнить народ.
Жаль, воинства мы собственного сложим –
Ни счесть, чтобы врагов отбить, но   сплошь   им
Овраги предоставим и поля:
Француз, италик, немец и поляк
Останутся лежать – зверью на радость!  –
Кутузов лавку стукнул кулаком. –
Не всё же думать только о плохом.
А Бонапарт? Увидит не   парад    гость,
А собственную гибель. Да, к зиме
Враг кланяться начнёт без    спеси   мне…

Втянулся за черту Смоленска борзо,
Забыв про азиатский наш аркан,
Наивный европеец: с дрожью ворса
Влез вместе с интуицией в капкан
Сюда Наполеон по воле блажи.
Француз идёт, не солоно хлебавши.
Поклажа у него на горб пуста.
Вторгавшиеся орды-корпуса
Удерживал в   Литве   он, но в России,
Глубь коей познавать не рвался сам,
Команду «марш» дал маршалам-ослам,
а с ними и завяз тут, как в трясине.
В Европе там, где был он не осёл,
Во всю благоухая, деспот цвёл…»

С ума сводящий вечер накануне
Сраженья генерального подвёл
Итоги. «Чем закончим? На   кону   ли
Судьба Москвы иль нынешний орёл,
Паривший над моею головою –
Предвестник счастья ратного? Конвою,
Всей свите ясно виден был невесть
Откуда только взявшийся... мне честь
Великая. Не Божье ли знаменье? –
Сенсацией затянутого дня
Воспринял князь сей факт. – Ну да, война.
Орёл мог вызвать лишь недоуменье,
А мог и все войска взбодрить молвой.
Не чудо ли – орёл над головой!

С волненья мёрзнуть стал. Хоть   по   три в ноги
Меняй мне грелки, чтобы крепче спать…
Усну, а в ночь поднимут по тревоге:
Враг    ядрами    спешит нас причесать.
Наш враг непредсказуемый и склизкий.
Хитрит ли Бонапарт? Мост бородинский
Занять захочет первым   часом   он.
На этом фланге максимум знамён
У недруга скопилось – путь шоссейный,
Как мыслится,    милей    им до Москвы.
Гвардейцы-итальянцы, как мост вы
Захватывать начнёте – вам он цельный
Не станем оставлять и подожжём.
Что далее, посмотрим-подождём…

Начальник штаба – сущий сучий потрох!
Помеха генералам! Нету слов! –
Кутузов (с иерархией не в контрах)
Оставил подчиненье корпусов
Их прежним командирам или шефам. –
Барклай, Багратион отнюдь не с блефом
На армиях оставлены своих.
Вся тактика в бою на них самих…
Опять тут Беннингсен, перестраховщик,
Позицию ругал. А что взамен?!
Брюзжание?  Когда я глух и нем,
Меня тошнит. Сейчас бы квасу ковшик,
Но рядом с печкой. Хочется тепла…
Барон несносен – хуже нет трепла»!

В кого главнокомандующий камнем
Запустит, не доверив личный план?
Не в армии, а в крынке с пауками
Себя порой князь чувствовал – тепла
Не вправе ожидать от конкурентов.
Хохмил с собой Кутузов: «Их портретов
Тебе на грудь не   вешать,   мон ами.
А Беннингсена   хлебом    не корми,
А дай ему крутить вокруг интриги!
Начальник штаба –   злобный    интриган,
На всё способный! Где в палитре грань
В его душе меж чёрным и на блики
Способным тоже чёрным, кто бы знал!
М-да… завтра день – как пропасть, но без дна.

Не зря французы бились так упорно
За бывший наш Шевардинский редут.
Сказал    себе: резервы    откупорь,   но
Одной пехоты, если вдруг падут
Семёновские флеши, будет мало,
Чтоб выжил до победного финала
Весь левый фланг, – Кутузов изнемог
Под вечер от волнений и тревог. –
Сто семьдесят орудий из резерва
Отправил я Багратиону в тыл.
Туда и третий корпус отрядил.
Фортуна – предсказуемая стерва,
Пока её сам бдительно пасёшь…
Для русских войск годится образ «ёж».

Теперь Наполеон нам оборону
На фланге будет стачивать, пока
Клыки   не сломит! Вот тогда и строну
Уварова, Тучкова, чтоб бока
Намять внезапно разом Бонапарту.
По флангам супостату я по блату
Ударю и    пехотой    из лесов,
И конницей. Хотел бы до основ
Я нынче потрясти орду французов
И прочих, кто с Россией жаждал драк.
Назвался груздем, вышколенный враг,
Ну, так и полезай трофеем в кузов!
По плану    завершить    бы завтра бой –
И   сдулся   бы французский весь разбой!

Заканчивался    вечер    накануне
Грядущей битвы, к сумеркам кренясь.
Кутузов утешался планом втуне.
Не знал и знать не мог светлейший князь
(Отнюдь пред Бонапартом не пасуя),
Что Беннингсен, никак не согласуя
С ним выезд свой на левый фланг тайком,
К Тучкову заявился прямиком.
До двух десятков тысяч – целый корпус –
В лесу припрятал Николай Тучков
По замыслу Кутузова. Рисков
план выставить весь фланг – с паденьем в пропасть –
бойцов Багратиона под удар
французских полчищ, а противник яр!

Днём Бонапарт на рекогносцировке
Дотошно сам разглядывал пустырь
Меж флешами и лесом. Рокировки
Любой жди от воителя. До дыр
Своей трубой подзорной стёр Мюрату
Мундир он на плечах, часами кряду
Высматривая слабые места
В позициях у русских. Красота
Броска улан от Утицкого леса
Отрадно рисовалась в голове
У сумрачного гения, и две
Задачи он поставил впрок до стресса
Полякам Понятовского: заслон
Сбить в Утице и в тыл войти, как лом!
            .             .             .
Инкогнито тучковцы не роняли.
Пехоты полон был лесной массив.
Три егерских полка лес охраняли
От вражеских лазутчиков, и слив
Секретной информации французам
Кутузов исключал. Особым грузом
На душу полководца лёг тот план,
Где весь пехотный корпус, как таран,
Сломить был должен вражью лаву с тыла,
Когда та станет флеши обходить.
Внезапность – ключ к победе. Только нить
Тогда держать способна над постылой
Для Франции потери, мол, умрём,
Чтоб бегством не позорить свой разгром.

Когда в пути барону Беннингсену
Посетовали, хмурясь от тревог,
Бойцы Багратиона: «Встали в стену
Живую тут, а нам в открытый бок,
Никем не защищённый, врежут завтра
Смертельно и совсем не импозантно
Обходом неминуемым враги»?! –
Начальник штаба хмыкнул в мыслях: «Хи!
Такое завтра выйдет хуже флюса,
Когда им Понятовский выйдет в тыл.
Тучков помочь успеет ли?! Лады.
На эту очевидность и   сошлюсь   я,
Весь третий корпус выгнав из чащоб.
Пусть видят    лбы    у ляхов, вместо жоп»!
            .             .             .
«Весь корпус – на возвышенность! И ровно
Там стойте, ожидая в лоб врага»!
Тучков опешил, выслушав барона.
Начальник штаба – суть не дурака,
Но мысли у него – вразрез с грядущим.
«Я с корпусом стою, в засаде ждущим
Момента, чтобы выполнить приказ
Кутузова! – огнями в паре глаз
Взыграл Тучков, ушам своим не веря. –
Курган гол совершенно и открыт
Для вражьей артиллерии! Отрыть
Себе окопы, снизить чтоб потери,
Никак нам до сраженья не успеть».
Приказ барона щёлкнул словно плеть:

«Извольте исполнять! Кутузов в курсе
Возникшей ситуации, а мне
По чину   вразумлять   вас! Мне не вкусен
Плод ваших возражений. Наравне
Со всяким подчинённым не желаю,
Тем более, уподобляясь лаю,
Нигде свои приказы обсуждать»!
Не вправе гнев начальства остужать
Отстаиванием своих позиций,
Тучков лишь наложил себе печать
На дрогнувшие губы, чтоб смолчать:
«Что Беннингсен, что прочие спесивцы,
Лишь собственную логику сочтут
За истину. С ним спорить – лишний труд».

          (продолжение в http://stihi.ru/2024/08/08/6277)