Глава 5

Окстись, братан, ты маму проворонил,
И тут, и там брал прикуп жмот и хам,
Ты грев носил с бродягами на зоне,
А оказалось, двигал операм!

Из пацанской песни

Если кто-то из читателей считает, что автор в говне, их дело, мажу им свою больную душу, чтобы никто из вас не смог попытаться уколоть её кожаной иглой, из-за того, что мы не правильно думаем, у нас в сознании возникают омрачения. Итак, «Книга царей», всего их пятьдесят, начинается от первого царя и первого человека, которому имя Кеюмерс, он воплощает в себе период детства всего человечества. Кеюмерс, у евреев он же Адам Кадмон, проявляется в нас, например, когда мужчина начинает вести себя, как ребёнок, дурачиться, ребячиться, становиться одновременно изысканным и простым, что верно, Иисус Христос сказал, будьте, как дети! (И царь Джемшид, изобретатель летающей тарелки.)

Дело в  том, что инопланетяне широко жили на территории Персии, Греции, Византии в глубокой древности, последних они научили хитрости, хитрее них были только сербы. «Шахнаме», «Книга о шахах» доносит до нас сведения о многих сотнях персонажей и о множестве важных событий, совершенных ими, огромный эпос в шесть объемистых томов в академическом издании Британского музея говорит на самом деле о событиях XIIго–XVIIIго веков, причем развернувшихся в основном в Великой Империи с XIIIго века, большая часть повествует о Великой Смуте на Руси XVIго-начала XVIIго веков, то есть в метрополии Великой русской империи, на Руси инопланетян всегда было в разы больше! (Иначе как бы отступила Золотая орда, фотоннное оружие.) Безусловно, Абуль-Касим Тусский, он же Райский, он же Фирдуси был капитаном одного из секретных космических портов в средней Персии.

То, что персидский язык, как грузинский и египетский, имеют внеземное происхождение, давно научно доказано, китайский тоже, создававшие его пришельцы любили чертить и рисовать, китайской культуре не 5000 лет, а пятьдесят. Особо кубатурить с алфавитом они не стали, создали пиктограммы, у каждого иероглифа есть так называемый «ключ», маленькая графема слева, если речь идёт о предметах, имеющих отношение к воде, «вода», если к горячему, «огонь», к домам и строительству, «земля», кроме того, люди в скафандрах с круглыми головами придумали счётные слова, которые символичны. Дороги, ленты и змеи считаются на «полосы», процессы, стены и ограды на «пути» и прочее, слова эти ставятся после количественного числительного, например, «два имени людей», «три листа стола», «одна ветвь жизни», жизненная ветвь. Чайник кипит, и вода кипит в чайнике, какая разница? Первое метонимически.

Метонимия вся наша жизнь, когда-то мир на две половины разделяла стена, красную от Румынии, Болгарии и дальше, красные зоны, и синюю, от Кавказа и Украины вверх на север, отсюда «чёрные», кавказцы, китайцы называют такой цвет «цин», чёрно-зелёный. В Находке сами ханьцы получали с китайцев на рынке, человек тридцать, мастера единоборств, 100$ с каждого лотка в день, собирали двое русских за 50$ долларов на человека, по тем временам неплохие деньги. Они снимали на берегу Тихого океана старинный особняк и в хуi не дули, один раз все улетели домой на празднование китайского Нового года, Праздника весны, и не вернулись, перевоплотились по воле конкурентов в параллельный мир в то самое измерение, где их всех порвали отарки за грехи. Это вам не порно посмотреть под названием «Парень лижет киску подруге, кушает вагину, пока его имеют в зад», особенно если любите так отдыхать сами, уж не знаю, так это или нет.

Разломав ворота между этими мирами, Геракл их объединил и создал ту самую великую махновскую Тартарию, прямые потомки которой все нормальные люди. Второй раз это сделал Владимир Путин, организовав  ФСИН и преобразовав сегодняшние места исполнения наказаний и лишения свободы, где сейчас правят не организованная преступность, а не организованная, и рекетиры в погонах, вообще исповедующие абсолютную анархию, инопланетяне, о которых мы говорили, есть и в российских изоляторах, в основном они прессовщики, Земля им не дом, хотят поскорее освободиться, потом в тайгу, откопать хорошо спрятанный звездолёт и скорее на свою Кассиопею! Потом, что им наши понятия, сами были на стрелках галактических и космических, уровень держат. Обратно, как правило, такие не возвращаются, а если это происходят, Россию стараются не посещать, чтобы второй раз на Север не заехать. Комары и гнус их не едят, и клопы, остальное то же самое: страдания.

Почему «Шахнамэ» не творение рук человеческих? Слишком блестяще и объёмно, наш разум не в силах написать такую книгу. В смысле широты охвата событий ни один народ мира не имеет такой грандиозной эпопеи, смотрите, если бы, Гомер отразил в единой поэме, в десятки раз превышающей объём «Илиады» и «Одиссеи», весь цикл греческих сказаний, включая ранний исторический период,  этапы персидских войн, расцвет и падение Афин, возвышение Македонии, знаменитый поход Александра на восток, перипетии борьбы диадохов с эпигонами и закончил бы эту эпопею обращением Эллады в римскую провинцию, он бы тоже был «чужим». Между прочим, объединенный свод Махабхараты объявили творением инопланетян, одно и то же. В Индии и сейчас народы и касты подчиняются не-человеческим законам, чего говорить о том времени, почитайте сами! Жена заходит с мужем в пламя на погребальном костре, где это видано? Огненное погребение, сари горит, горит сари. Построив первую в мире летающую тарелку по чертежам своих старших братьев из космоса, монарх возгордился и велел поклоняться себе, как Богу. В наказание настоящий Бог послал на Иран тирана Зохака с двумя кобрами на плечах, выросшими после поцелуя Аримана, его любовника, того, кого он изо всей силы драл при всех в задний проход.

— Ну что, почувствовал себя принцем!!! —  Зохак за это отнял у Джемшида трон и царствовал тысячу лет, кормя своих змей человеческим мозгом, головным и костным, пока кузнец Каве не поднял восстание в пользу самого крутого Джемшидова правнука Феридуна, один из драматичнейших моментов «Книги». При императоре Менучихре, много чихал, происходят юношеские богатырские приключения Заля, любовь которого к красавице Рудабе, наконец натурал, составляет один из великолепнейших эпизодов эпоса. Сын Заля, персидский богатырь Ростем, нам всем известный, постоянный герой всех дальнейших приключений. Преемник Менучихра Новдер попал в плен к туранскому царю Эфрасиябу — великий Туран! — и трагически погиб, временами прерываясь, война длилась при пяти иранских царях всего более трёхсот лет.

Главные подвиги Ростема и его трагический бой со своим сыном Сохрабом, отцы и дети, приходятся на царствование Кей-Кавуса, который в некоторых отношениях напоминает своенравного князя Владимира Красно солнышко, всегда делал, что хотел. Сын Кей-Кавуса Сиявош, поссорившись с нерассудительным отцом, бежал к Эфрасиябу и женился на его дочери, но был убит; месть за него надолго стала главным двигателем усилившегося противостояния между Ираном и Тураном под влиянием Марса. Полная превратностей и разнообразных богатырских приключений война кончается в пользу персов, Кей-Хосров, сын Сиявоша настигает скрывшегося Эфрасияба, один из самых значимых режиссеров второй половины ХХго века Анатолий Эфрос был его отдалённым потомком, из-за соображений безопасности изменив «а» на «о»,  от которого некогда сам с трудом убежал, казнит его, борьба с Тураном на этом прерывается, остатки разбитых туранских войск растворились в современных грузинах и армянах, трудность одного бесчисленные бедствия многих.

ОперА в Москве! Прежде всего,  сплошь и рядом — свои люди, соседи по Арбату. В его ночных клубах часто можно было видеть трогательную картину, за столиком, уставленным бутылками с дорогой заморской выпивкой, купленной на солидные американские рубли, сидела группа отъявленных злодеев-братков, денежная аристократия пиратства, говорят, говорят с тобой, разговор не задался, узкие лисьи лица меняются мгновенно, раз, и перед тобой вампир, будет потом стены отмывать от крови, а между ними, с благодушным лицом полупьяный, чудопешный, переодетый в смешное штатское опер, дешёвая рубашка и куртка, зато в кармане такие вездеходы, что ой-ей-ей! Час назад он отбыл дежурство, переоделся и сидит в компании старых приятелей, с некоторыми из которых его связывают наивные воспоминания детства. И он, и приятели великолепно знают, что, быть может, в следующую ночь он будет их преследовать на муровской машине, как в фильме «Место встречи изменить нельзя», и поможет арестовать по службе, а не из ненависти. Дружба дружбой, а служба  службой, казаки поставят разбойников на растяжку.

Тут же, в уголке, сидит за одинокой бутылкой пива «Корона» случайно забредший омоновец с типичным значком на лацкане,  мастер спорта по борьбе, это совсем другая птица! И какими тяжелыми взглядами окидывают его постоянные посетители ночника, чужой, пришлый, человек беспощадный, враг бандитов и воров, борьба с ним ведётся им беспощадно, братки омоновцам и собровцам не сдавались, отвезут на базу, сделают инвалидами, ещё будут смеяться. Страшно попасться в их тяжелые, мозолистые от грифов штанг и турников руки, чтобы вырваться из них, можно смело броситься в смертельную опасность, все равно хуже не будет!

То, что описывает в своей книге покойный Литвиненко, отчасти правда, для чекистов параллельная власть была социально близкой, к членам ОПГ и их лидерам относились спокойно и лояльно, вместе делаем одно. Дело об убийстве Розова взяло на контроль именно это ведомство, оперативное сопровождение, любой ценой узнать, кто, а там посмотрим.

— Надеюсь, они своё найдут, — напутствовал их генерал. (И ещё бы раз так сделал.) — Понимаю, что вы вертели закон на одном месте, умоляю вас об одном, расследуйте профессионально, плюнув на служебно-должностные формальности. Мужики, помогите вывести весь этот мрак на Арбате на федеральный уровень! — Они молча вышли, честные чекисты с личной драмой, не взяли в «Белую стрелу».

В полном смысле слова Папа Человеком не был, живущим по раз и навсегда по установленным правилам преступником-рецидивистом, даже после смерти гниющем в земле «по понятиям», Человек иногда из него выпрыгивал в виде мыслей и поступков, так и сейчас, решил сам решить свою жизнь, не ища спасения внутри странного замка или смерти от полного истощения под забором в этом Зазеркалье. Лучше так, чем, истошно крича, бросаться грудью на розы, сделав из стеблей этих самых цветов длинную петлю, он решил повеситься, Красный повелитель был ему абсолютно по барабану, полупокер. Взяв шипастую веревку в руки, Отец похромал туда, где Королевский тракт заканчивался, переходя в широкий, мощенный брусчаткой, передний двор, который когда-то охранялся людьми Алого Короля столь же тщательно, как Букингемский дворец.

Зайдя на мост, он остановился, любая переправа вещь оккультная, отсюда туда, ты между, крепостной ров и река, загнанная туда, замок за рекой. Под мостом в каменном горле бурлила чёрная вода, от неё шёл резкий, неприятный запах, пахнет изо рта, несварение, а на нескольких торчащих чёрных скалах оседала не белая, а цветная, жёлтая пена. Прекрасное место с точки зрения геомантии отправиться на тот свет, который не греет. Выгнанный из Москвы, постарался сам поэт, Пахан догадался, он в другом мире, в каком, его мало волновало, что он, космонавт, что-ли? Боли он никогда не стремался, но в душе чуть не рыдал, обидно. Так и не начавшись, кончился бизнес, значит, вместе с ним и будущее, до этого, считай, не жил, а тупо мешкал, сердце разбито дочерью мента, где-то ходит сейчас, тварь, водит своими бёдрами.

Потом вернулся домой в Москву, и — на тебе! Снова поломали жизнь, на этот раз навсегда: одна, и та сгорела… Кто это был, о бригаде Розова Пахану было не известно? Его  друзья сделать это не могли, а враги, которые старались проводить минимальное время между отсидками на свободе, не знали даже, что он улетел, не то, что прилетел обратно. Арутюнов? Эскалатор, поднимающий вверх по ведущей вниз лестнице, снова заработал.

Папа, колясь в кровь о шипы и чертыхаясь от боли, смастерил режущую горло зеленую петлю, закрепил камнями на верху моста. Потом сел на корточки рядом, надел на шею и прислушался, никаких ангелов и демонов, как говорил самый результативный рэкетир Смоленска Тигран Петросян, застреленный киллером Рецем в 25 лет, жена в это время стирала брюки, мир закончил с делами, только Башня, солнце, огромные повернутые в её сторону розы с жёлтыми серединами, потемневшие от времени башни  и жужжание шмелей. В последний, как ему казалось, раз он оглянулся, вроде бы, как дома, вроде, и нет, в подмосковных лесах безымянные могилы не раскапывают чудища с телами медведей, говорящие по-русски, которые в разговорах между собой называют себя «гансовцы», кто это, Пахан не знал, может быть, фашисты. (Фашистские отарки.) Так или иначе, выход был один! Вздохнув, Папа прыгнул вниз с моста, заложив за спину руки по-эсесовски, видел в знаменитом сериале с Тихоновым, и выдохнул, он знал, вдоха за этим не последует.

Под большим весом грузного тела Пахана — раздался треск! — шейные позвонки хрустнули до того, как  пальцы его босых ног, вбок мизинец, коснулись воды, Пахан давно ходил босиком, пока изуродованный палец не удалишь, какая обувь. Он ушёл не больно, умер от разрыва связок на шее, а не от удушья, немного покачавшись на цветочной удавке, труп плюхнулся в реку и медленно поплыл вниз по течению, завернув за угол, через пять минут он оказался у плотины перед мельницей, которая обеспечивала в замке свет, небольшая гидроэлектростанция, чуть позже приплыла голова, которую шипы оторвали напрочь. Служка из замка с головой утки быстро выловил её из воды и надел на шест перед воротами, тёмное от загара молодое южнорусское  лицо с выпученными глазницами, которые скоро выклевали вОроны, «невермор» они не кричали. Старомодные украинские усы Папы, делавшие его похожим на «бывшего сотрудника», чем банда успешно пользовались, обвисли, волосы, отросшие почти до плеч, завивались на концах. Через мгновение Игорь Руднев пришел в себя и подумал, что он видит сон, совершенно невредимый, Пахан лежал в позе эмбриона перед входом в Останкино. Он встал, отряхнулся и сел на нижнюю ступеньку лестницы в телецентр.

— Никогда не думал, что чистилище эта вышка! — Наконец понял. В центр по ступенькам поднималась цыганка, очень колоритная, с тысячей юбок в красном платке, нагнав её, Папа сзади дал ей пинка. Уткнувшись в свои юбки, ведьма в бусах повалилась на живот и закопошилась. Папа схватил её сзади, задрал их ей на голову, отодвинул вбок грязные труселя и с удовольствием снасильничал, долго спуская в её толстый зад сперму, в горячке промахнулся. Как ни странно, цыганка молчала; вынув обмякший на некоторое время и бесполезный теперь член, ранее твёрдый, как эта башня, Папа откинулся назад, опершись о локти в расстёгнутых джинсах, подвёрнутых снизу при покупке в Катманду, «кингсайз» от двухметрового толстяка, не помнил откуда, потом ушёл в монахи, иначе бы не надел, и шумно дышал. Цыганка  поправила одежду, пригладила волосы и с интересом на него посмотрела, под носом у неё росли усы, на вид ей было лет семьдесят, настоящая Бабка Бе. Потом приблизилась к нему:

— Позолоти ручку, касатик!  — Папа махнул ей рукой, давай, двигай отсюда, шевели поршнями, делай ноги, не до тебя, только что перестало бешено биться сердце. — У меня лавэ нанэ, от души, что выручила!

— Дай позырю, — без всякого акцента сказала цыганка. — Кому щас легко! — Он дал. (Никогда не показывайте цыганкам свою руку.) Она взяла её, поднесла к глазам и отшатнулась, все линии на ладони «того», тот, кто ей сейчас доставил давно забытые старые ощущения, так её пользовал по нескольку раз в день покойный муж Марик, и
удовольствие такое же, и не забеременеешь, был не простым любовником, они исчезли, осталась одна прямая, линия головы, такие есть только у сумасшедших или вселенских монархов.

— А ну дай вторую! — Побледнела, то же самое… Бессмертный или по крайней мере дваждырожденный, она опустилась перед Папой на колени и приложила его руку к своей груди, он помял её, потом к голове, предварительно поцеловав, поднялась и пошла, но не в подъезд посмотреть, какие квартиры можно быстро обнести, то есть, обворовать, ограбить, где замки слабые, а назад к метро к поезду, ведущему на площадь Трёх вокзалов, совершать преступления теперь ей было совсем не надо. Господь благословил её, прямо попустив такую встречу, теперь ей будет постоянно сопутствовать удача. Правильно, приняв в себя по воле обстоятельств самую мужскую часть Пахана, она установила кармическую связь с его учителем согласно сутрам, в течение семи жизней станет просветленной, природа Будды у цыган такая же.

Во время смерти Пахана наставник, сидя в медитации, её видел, уже знал, что его студент умер, более того, наблюдал, как всё это происходило: как в фильме. Он не вмешался, первый принцип дзен, все идёт, как идёт, но, находясь в том же трансе, он отомстил, возвращаю вам ваш подарок. Представьте себе: раздвоенный змеиный хвост, треугольное тело скорпиона, наверху девять голов по три в ряд наподобие маленьких детских, на всех рОжки, рты пищат и кричат, у этой твари открылись гневные чакры. Наставник, увидев гибель своего самого любимого духовного сына с навсегда раненой душой, размножив таких тварей до бесконечности и послав на Тёмную Башню, это был конец Алого короля, подача из Непала.

Тюрьма, вся с ног до головы начинённая гвоздями условностями, словно самодельная переносная бомба, Шаха не испугала. Как только он заехал в карантин, увидел, какой-то одноглазый опущенный, потом узнал, фамилия Варыханов, из московских хиппи, погоняло Варыхан, мыл полы. Огромный накачанный помощник администрации стоял с ним рядом.

— Чтоб блестело, как у кота яйца! Выколем тебе второй глаз, вставим шоколадный, рождающий истому… — Киллер вполсилы пнул робота с повязкой в грудь, тот на пятой точке врезался спиной в стену, проехав на этом самом чистом полу.

— У нас рукам волю не дают… — прохрипела тушка. Варыхан обалдело снизу вверх уставился на Киллера, до посадки он служил в стройбате, такого не было даже там.

— Ты ж насчёт глаза сам сказал, — спокойно ответил Киллер, Афганистан приучает к холодной голове. Потом немного попинал его в лицо и спину, пошёл дальше. Понятно, на его кровати сидели какие-то приглаженные блатные и играли в карты, так всегда бывает на красных зонах, синий актив. Прошедший три командировки в смертельные горячие точки на границе с Пакистаном, духи взрывали сразу по четыреста солдат, били по палаткам, он обрадовался. Не упускай случая для войны, первое правило самурая, после этого окровавленного и счастливого.

— Вжик, вжик, — в традиция ван Дамма взад-вперёд правой ногой с колена, туда подъёмом, обратно пяткой зачастил Шах. Три лысые залупы с шумом покатились по проходу между кроватями, полотёр Варыхан еле успел отскочить от этих кеглей. Сержант стал спокойно вынимать вещи из спортивной сумки, с которой был на пересылке, сунул там одному в бубен и прошёл, неторопливо раскладывая их в тумбочку, потом, не раздеваясь, заложив руки за голову, растянулся на кровати, дневальный на входе не пикнул. «Офицер войдёт, — подумал Шах, — этим армия отличается от тюрьмы. Там объявят наряд вне очереди, тут выговор, три, и в карцер. Надо немого вздремнуть…», — он знал,  самое главное начнётся ночью, на него наедут всем отрядом, где у них тут ножи? Ладно, отберу. Школа ниндзя намного сильнее каратэ, а бусидо намного сильнее ниндзя.

Сергей с тайваньцев сделали следующее…

Конец пятой главы