На конверсах призраки листьев
тенями оставил фонарь.
Я знал о соломенной жизни
не больше, чем дутый гопарь.
Я знал о соломенной жизни:
цепляться за жизнь ни к чему.
Скулящие псиные мысли
взывали ночами луну.
Хрущевский запомнился падик,
где в складчину пили втроем,
и в хмуром ночном звездопаде
кружило над ним воронье.
Я помню наколки на стенах:
«тот пидор», а «эта вернись».
Следы от бычков, как гангрены,
в пролеты вносили дефис.
И сколько таких же взрослело
в пошарпанных чревах дворов?!
И сколько остались в пределах,
В пределах районных оков?!
А листья метались капризно,
повсюду рассыпав янтарь.
Я знал о соломенной жизни
не больше, чем дутый гопарь.
Свидетельство о публикации №124072703514