Анна

        Я в швейную поступила году в пятьдесят четвёртом, не раньше пятьдесят четвёртого, потому что женщина одна к нам поступила. По тому времени она нам казалась женщина - уже старая - лет тридцать семь ей было, русая такая тётечка, круглолицая. Из себя-то невидная. Помню, что Анна она была. Люди-то всё узнают: шёпот пошёл, что она из тюрьмы, под немцами в оккупации жила. Мы работали в две смены: первая смена была - с шести утра и до двух дня, и вторая - с двух дня, и до десяти часов  вечера. Смены-то такие были, чтобы свету меньше жгли. Потом её мужчина стал встречать вечерами. Обычно все интересуются. С нами она не разговаривала. А тут что-то вечером то ли работой нас не обеспечили, то ли свет выключили, ну, она и рассказала свою историю.
          С этим парнем они до войны дружили. Она в институте училась. Только домой приехала - на каникулах жила в деревне или посёлок небольшой - населённый пункт, не город. Жила она или в Белоруссии, или на Украине - где-то там. Говорит: "Немцы сразу почти пришли. Немцы - войска через нас прошли, да и пошли дальше. А здесь оккупированная территория. На второй или на третий день свою власть поставили: назначили старосту из наших же жителей. За мной пришли домой, староста с полицаем приходит и немцы". 3нали, что она училась на немецкий язык. Она говорила: "Немцы не знали, кто-то свой выдавали". Если бы большой город, никто бы не знал, значит, или деревня, или маленький посёлочек какой. Может, она и говорила, но я сейчас не помню. Говорят: "Ты владеешь немецким языком, будешь работать". Шибко никто не спрашивал, да и объяснили: "Если ты откажешься, тебя расстреляют".
         Молодая, жить хотела, да и есть хотела - голодно уже было. Ну, и пошла работать переводчицей в комендатуру. Дали какую-то карточку, что она у немцев работает. А когда наши пришли, забрали её как изменницу Родины. Потаскали, а потом то ли восемь, то ли десять лет она оттрубанила и с высылкой - к нам, в артель Ленина. Учиться ей уже не разрешили. Потом ей не разрешили вернуться на родину, а только на поселение. Считай, враг народа. Долго ещё всё это было. А уж, наверное, на поселении разрешили писать письма. И он её разыскал, приехал сюда. Они тут долгонько жили. Девочка у неё тут родилась, Лиза. Декретные давали на девочку, она приходила.
          Любовь была - через столько всего перенесённая, столько лет друг о друге не знали! Пусть в сорок первом году его забрали в армию, а в пятьдесят шестом только встретились. Вот ведь как тоже бывает - жизнь-то.