В Москве ломают старые дома

Не к прошлому зову, поймите Бога ради!
Да, в будущем у нас не холод и не тьма.
И всё же жаль, когда назад не глядя,
в Москве ломают старые дома.

На площади Страстной я монастырь не видел,
«Россия» мне близка и близок мне фонтан,
но не могу понять, кого и чем обидел
недавно уничтоженный квартал.

Я так люблю дворы Замоскворечья,
где со времён Островского дома,
но и сюда пробралась человечья
болезнь ужасная – ломать, ломать, ломать…

И против зданья ТАСС я слова не сказал бы,
хотя и не люблю столь грубый колорит,
но там был дом, и мне его безумно жалко,
ведь в доме этом я издал свой первый крик.

Привязан всей душой к Ямскому полю,
привык я к тихим стареньким домам
но многих зданий здесь уж нету боле,
лишь груды щебня хлещут по глазам.

Нет, я не против реконструкций в целом,
но надо думать, прежде чем ломать,
и глупо строить дом больнично-белым,
когда вокруг совсем другая масть.

И на Октябрьской площади просторной
мне тесно от разросшихся громад,
от этих белоснежных глыб, которых,
здесь не было двенадцать лет назад.

Я не люблю ребристый вид "Известий",
мне монотонность белая претит,
а здание "Труда" на новом месте
уже не закрывает этот вид.

Таких немало мест, и больно мне, не скрою,
что дышит ГлавАПУ, как разъярённый бык,
что генеральный план железною стопою
шагает по Москве, о прошлом позабыв.

Безмерно длинен по Москве мой путь,
уж мне от многословия неловко,
но разве можно не упомянуть
в старом переулке Богословском!

Я в годы детства здесь бывал нередко,
и каждый угол был мне, словно друг...
Кубы домов, очерченные резко
мозоли на глазах скорей натрут,

чем пробудят во мне воспоминанья,
и я могу ль ценить их красоту,
когда Москву не новую, а ту
люблю... и за таинственною гранью
сегодня и вчера ищу к ней путь,
и мучась этим, не могу заснуть.

А за окном, врезаясь в небо ночи,
чернеют небоскрёбы тут и там,
и облака, разорванные в клочья,
висят, как хвост гигантского кота.

А где-то в центре замер экскаватор,
и дремлет с хищно поднятой рукой,
чтоб утром вновь ударить в дом с наката,
ворваться грубо в уличный покой...

И знаю, не вернуть уютных переулков,
и надо как-то жить, ультрамодерн любя,
не волком выть, не жалобно мяукать,
а постараться усмирить себя.

Что делать? Я навек у прошлого украден.
Скользящий миг, увы, за шкирку не поймать!
И всё же жаль, когда назад не глядя,
в Москве ломают старые дома…

1979 – 1980