Кошачьи уши. Парафраз сказа Бажова П. П

В те годы ещё нк было в помИне
Заводов в северной Ильинской стороне,
Одна лишь только СЫсерть процветала
И жизнь была привольная вполне.

Наш барин там завод себе поставил.
Прислужникам же строго наказал
Глядеть, чтоб пришлый люд зазря не шлялся,
Своих держать в уздЕ. Как видно знал,

Что в ПолевОй у нас житьишко плохо:
Из деревень один Косой лишь Брод,
Кругом болота, лес глухой да горы.
Как в волчьей яме тут народ живёт.

Хотя дорогу в Сысерть прорубили
Прям по болотам, но была худА,
Ведь по жердинкам много не наездишь,
Вмиг брюхо растрясёшь. ТакА езда

Лишь только барской страже да прислуге
По силам. Им то что: скачи верхОм.
Сам барин в Полевую всегда ездил
На полозУ и только со снежкОм.

Навёрстывал, что летом пропустил и
Всё норовил нежданно налететь.
Уедет ввечеру, а уж к обеду
Заявится, давай кругом смотреть,

Что тут не так. Видать, была охота
Кого-то в деле тайном подловить.
А без него приказчики лютуют,
Им шею дай вину переложить.

Вот как-то раз по грЯзи приволОкся
И оберЕжных с ним толпа пришла.
В народе слух пошёл, что приключилась
Какая-то там в Сысерти беда.

Как же дознаться? Счас бы взял да сбегал.
При крепости-то кто ж куда уйдёт?
ЗадЕлье надо, да и то не пустят. 
В кулак зажат весь люд, наперечёт.

Ну, всё ж один там выискался парень:
«Я, - говорит,   как выйду из горЫ
В субботу тут же в Сысерть тайным ходом.
Узнаю всё, вернУся до зари».

Ушёл да так назад не воротился.
За ним ещё пошли и не слыхать.
В заводе стража начала усердно
Ходить по хатам, мужиков считать.

В лес за дровами аль в поля за сеном
Пускают лишь со стражей и гуртОм.
На всех дорогах сильные заставы.
И зачесали люди языком.

Одна девчонка из руднИшных кАжет:
«Давайте я схожу, ведь мужиков
Считают только стражники, а бабы
Их не тревожат». «Только вот волкОв, -

Ей говорят, - в лесу полнО. Вёрст сорок
Идти. Гляди, костей не соберёшь».
«Да днём-то волки вряд ли на дорогу
Посмеют выйти, и топор на что ж?»

Поспорили малЕнько, порешили:
«Дуняха-птаха верно говорит,
Идти сподручней бабе, но с ней парень
Пущай пойдёт. Коль чё, ей подсобИт!»

Вдвоём, конечно, веселей дорога.
Ушли задвОрками и пустырём,
Потом лесочком, а не по дороге.
Так до Косого Броду. Под мостом

Им не пройти, река-то не замёрзла,
Вплавь переплыть, так холодно уже.
Дуняха молвит: «Надо, мил дружочек,
Расстаться, караул насторожЕ.

Себя зазря загубишь и мне тоже
Пути не будет, а одна пройду.
Ступай домой, а я же попытаю
Проделать хитрость женскую одну».

Дуняха тОтчас прямиком из лесу
Бежит-визжит: «Ой, дяденьки, там волк!»
А мужикам-то что, себе смеются.
Куда им женску хитрость взять-то в толк!

Матвей, её попутчик, воротился
Домой и всё руднишным обсказал.
Тотчас смекнули: тех, кого схватили,
Приказчик верно в цЕпу заковал.

Как бы и наша птаха не попалась,
Когда обратно с Сысерти пойдёт!
А Дуня что? До Сысерти б добрАлась,
А там в толпе за местную сойдёт.

Старушке сердобольной обсказала,
Что с Полевой, пришла всё разузнать,
А та её в избу к себе пустила
И поспешила тут же рассказать:

«В заводах дальних люд простой поднялся,
Башкирцы с ними, много поселян
И всякого там разного народу,
А главный их начальник ОмельЯн.

Кто говорит, что царь он, кто-то баит,
Что из простЫх. Но только от него
Народу воля, ну, а разным бАрам
Лютая смерть! Шагает широкО!

Вот потому хитрЯга наш хозяин
И убежал подальше. Только шлёт
Через своих прикАзных наставленья,
Увещевает заводской народ.

Завод прикрыт, а мужики канавы
Копают глубоченные, валЫ
На ШелкунОвском тракте насыпают. 
Знать не желают скинуть кандалЫ.

Всех мужиков со стражей проверяют
По три разА в день, ищут, кто убёг.
Коль нет кого – семЕйных сразу в цепи
Да в каталАжку, чтоб другим урок.

Замордовали наш народ. Приказчик -
Тот хуже прям собаки на цепИ»…
Поговорили так и стали думать,
ДунЯхе как домой вернЕй пройти.

«В Косом Броду-то, верно, поджидают, -
Ей говорит хозяйка, - не пройдёшь?
Через Терсутское болото надо
И на Гальян. Сама путь не найдёшь.

Неуж у нас-то смелых не найдётся?
Там клюкву девки брали, а сейчас
Тебя проводят! Путь запоминай ты,
Не то к волкАм добычей в самый раз.

Сначала по Терсутскому болоту,
Потом же вдоль МочАловки пойдёшь,
Прям на болото, что Гальян зовётся
И к самой речке Чусовой придёшь.

Переберёшься, ну, а дальше проще,
ПолЕвские уж рудники пойдут.
По тем местам, знай, земляная кошка
Похаживает. Говорят, что тут

ВолкИ её боятся, если уши
ПокАжет кошка, те уже не льнут.
На это всё же шибко не надейся,
Беги бойчЕе, чтоб был легче путь.

Про кошку, может, разговор пустой-то.
Кто её видел? Всё ж так говорят».
Ну, попрощались и пошла с оглядкой,
Чтоб воротиться до темна назад.

Не боязливо, но всё ж с запоглядкой
Дуняха пробиралась. Время шло.
Пока дорогу верно выправляла,
Глядишь, к потёмкам дело подошло.

По сторонам уж волки подвывали.
Их много в эти годы развелось.
Так жалко сгинуть, столько ведь узнала,
И хорошо пожить не довелось.

Бежать – так сразу налетят и в клочья,
А на сосну залезть, так будут ждать
Пока не свалишься. Знать, всё едино.
Топор-то есть, да что он может дать?

«Хотя бы мне до Чусовой добраться!
А там уж недалече, как-нибудь».
И тут пред ней два синих огонёчка
Мелькнули, будто верный кажут путь.

Шагов полсотни, кинулась навстречу.
Там, где огонь, там волку нет пути.
Глядит, ни дать ни взять кошачьи уши:
Пошире снизу, вверх на нет сошлИ.

Два огонька, а между ними горка,
Навроде бы кошачьей головы.
Дивится девка – огоньки всё больше,
А дров не видно. Как горят они?

Насмелилась и протянула руку,
А жару нет. Поближе поднеслА
Ладонь, в сторонку тут огонь метнулся,
Как будто кошка ухом повела.

Припомнила про земляную кошку:
Живёт в песках, где медных руд нанОс.
Хоть огненные уши и видали,
Саму же кошку нет, не довелось.

А люди бАют под землёю ходит.
Стоит Дуняха промеж тех ушей
И думает себе, что дальше будет?
Не страшно ль отойти от тех огней?

Волки притихли, только вот надолго ль?
В сторонку шаг и снова набегут.
Стоять прохладно, до утра не сдюжить.
Подумала и огонёчки тут

Опять пропали, а кругом потёмки.
Не видно ничего, куда идти?
И тут опять вдруг вспыхнули. Дуняха
К ним побежала. Так вот до реки

До Чусовой добрАлась. По ледОчку
Переползла с грехом-то пополам.
На удивление не провалилась,
Хотя трещало шибко тут и там.

Стоять не стала. Побежала дальше.
И так до Думной добралАсь горЫ,
К своей избушке тихо подкралАся
И затаилась рядом до порЫ.

И слышит, караулят её в дОму.
Боязни нет, но стала замерзать.
Прокралася проулочком к Матвею,
Чтоб обо всём скорее рассказать.

Тот вмиг людей надёжных собирает,
Чтобы совет держать, как дальше быть:
Идти ли им скорее к Омельяну
Али и дальше в кандалах ходить.

Обходчики со стражей налетели,
Колоть людей начАли, почём зря.
На колокольне в колокол забили.
Дуняха же, навроде звонаря.

Кричит: «Хватайте барских, вышло время.
Повсюду с ними кончили давно!»
СполОх поднЯлся страшный на заводе.
Обходчикам пришлось тут нелегко.

Народ сгрудился, стража побежала.
Но только от толпы куда уйдёшь?
Побили многих, многих похватали.
Кому-то кол достался, кому нож.

И лишь приказчик укатил. Оплошка
С ним получилась. Тех, кто был в цепЯх,
Немедля на свободу отпустили.
И на горе на Думной второпях

Народ собрался. Дуня обсказала,
Что в Сысерти слыхАла. Старики
Засумлевались: как ещё там выйдет.
У стражников-то силы велики!

А молодёжь кричит: «Пора податься
К людЯм, у кОих этот ОмельЯн
За вожака. Чего же ждать от бАров?
Довольно нам терпеть господ обман.

А кто боится, пусть тут остаётся».
Короче, сговориться не смогли. 
Все разошлись, а кто в дому остался,
Себя, других под плЕти подвели.

Ну, вскорости солдат в завод нагнали.
Народ зажАли живо. ЛютовАть
Приказчик начал, после поосёкся,
Стал стариков на мирное сбивать,

Задабривать по-всякому. Но спины
Его добро-то помнят на векУ.
Сбежал опять и больше не видАли
Его у нас. Свернули, знать, башкУ.

А молодые прям с горы той Думной
Ушли в лесА. Матвей у них вожак.
Дуняха-птаха тоже улетела,
И про неё рассказывали так…

После того, как Омельяна бАры
ЗаполонИли и на казнь свезлИ,
Она нет-нет да где-то объявлялась,
На руднике али лесном пути.

И на коньке таком, что не догонишь.
Нежданно налетит, своей камчОй
Башкирской так руднишное начальство
Поучит, что потом, хоть волком вой.

Иного так оглАдит, что не сможет
Он долго встать или сидеть. КамчОй,
Известно, что не только человека
Свалить под сИлу, вОлка на убОй.

А пуще тем рудничным доставалось,
Кои младых девчонок утеснят.
Дуняха этих вовсе не щадила.
На рудниках по наши дни грозят:

«Чтобы тебя Дуняха причесала
Камчой своею». Стало быть не зря
Она народ с колен своих поднЯла.
Иль может зря всё ж, честно говоря.

В неё стреляли и не раз, да мимо,
На это дело счАстлива была.
Видать, на свет такою уродилась.
В народе говорили, что когда

Стрелок в прицел её брал, то мелькали
Пред ним кошачьи уши огоньком, 
И закрывали девоньку от пули.
А сколько правды в тех словах, о том

Никто не скажет. Сам же я не видел.
Любой стрелок, коль пульку в белый свет
Пустил, всегда какую-т отговорку
На этот случай мигом приведЕт.

Мол, против солнышка стрелял аль мОшка
Попала в глаз, комар в нос залетел,
В причинну жилку, дескать, укололся,
Иль бабы жисть пресечь не захотел…

Ну, мало ли на свете отговорок.
Мож огненные уши кто приплёл,
Чтобы прикрыть свою-то неустойку.
Не зря, знать, этот разговор пошёл.

А, может, просто счастливой родИлась.
Не зря про пулю говорит народ:
Что смелого не разглядИт на гОрке,
Трусливого же и в кустах найдёт.