Катарсис уо

КАТАРСИС УО
ИЛИ КАК
ДЕЛАЕТСЯ
ЛИРИКА
Пережив русский ад
и выжив случайно,
у УО было достаточно времени,
чтобы забившись где-нибудь
в дальний угол
оторать, откричать и отвыть то,
что произошло с ним
и его городом,
отблевать и выхаркать в пыль
всю свою ненависть,
злость и презрение к Богу,
людям, русскому миру,
но катарсиса не наступало
даже после известия
о смерти матери
и УО уже думал,
что с ним покончено,
что он перестал быть поэтом,
а превратился в чучело,
стекло, бетон
камень или бревно.
Его разум сжигал всё на своём пути,
его мозг превратился
в цветочный прах,
к которому нельзя дотронуться
словом, а не то что пальцем
или любовью.
Ненависть к окружающим его людям,
будь-то орки или иные существа,
пережившие с ним войну,
доходила до истерии
и он боялся, что однажды
их всех убьёт только за то,
что они с ним здороваются.
Многажды УО пожалел,
что не употребляет алкоголь
или другую какую мерзость,
благодаря которым
ему было бы намного легче
выблевать своё презрение
к окружающему его миру,
но эта мысль воспринималась,
как провокация
или искусственное
вмешательство
в сумеречный мир УО.
Два года продолжалось
его безумие
и медленное убивание
себя безысходностью,
безнадежностью
и однажды таки прорвало,
как небо перед дождём,
художника перед вымыслом
а трубы канализацией.

Это случилось обычным
февральским днём,
когда необычное
двуногое существо
подошло к УО сбоку
и попросило
пожалуйста закурить.
Казалось, ничего не обычного,
рука УО уже было
потянулась к пачке
издёрганных сигарет,
как вдруг он увидел
лицо этого существа.

Вы когда-нибудь видели вблизи
лицо "чужого" из одноименного хоррора,
отрезанную хитиновую голову анаконды
или гориллу без скальпа
на расстоянии
вытянутой руки?
Не было никакого сомнения,
что это чужой, русский,
пришлый.
Ты кто, сука?
Я русский, я свой!
Неправильно сросшийся
после драки картофельный нос,
опухшие от гематомы
надбровные дуги,
морщинистый лоб
и зловоние изо рта
подтверждали,
что это русский,
чужой.

За долгие годы своей
нетрезвой
поэтической жизни
УО не раз рвало
от некачественного алкоголя,
но чтобы так легко и непринуждённо,
как в этот серый февральский день.
его не рвало никогда.
Из УО кг вываливалась блевота,
ненависть, злость, кофе,
теплая кровь и видовое презрение.
Дрожали ноги,
кружилась земля,
как будто кто-то
выворачивал его внутренности
до замши кишок,
рассматривал их на свету
и возвращал обратно.
УО казалось,
что он видит свои потроха,
блестящие до кирзы сапог,
выставленных в ряд   
в солдатской сушилке
где-то под Мурманском.
Так лилось из него долго,
так с крыши на землю
льётся только что
хлынувшая
грязная дождевая вода
теплая от звёзд,
лета или угара.
Слабость, сопутствующая
поэтовой рвоте,
сообщала его разуму,
что очищение наконец-то
произошло,
что это не злобное существо,
а катарсис настиг УО 
в виде блевоты
и омерзительных нечистот,
и он больше не сопротивлялся
страху и ужасу
в виде вываливающихся
на асфальт кишок.
Разум его шатался,
руки никак не могли отыскать
носовой платок,
русский бежал,
думая что у УО припадок,
падучая или
эпилептический удар,
но хрустнули кости,
сверкнуло солнце
и силы жизни помалу
стали возвращаться к УО.

Конечно, всё это вымысел
и ничего подобного с УО
не происходило.
Его по прежнему
мутит от злобы
ко всему русскому,
ненависти к себе,
но как бы хотелось,
чтобы хотя б во сне,
Хемингуэй, Оден
или кто-то другой
однажды взял его
с собой на корриду.
2024