Переход

ПЕРЕХОД
По имени его звали редко. Мама, обнимая по утрам шептала:
— Просыпайся, Золотой!
В классе здоровались, усмехаясь по-доброму:
— Как сам, Ржавый?
Или:
— Здорово, Жара!
На улице встречные шептались:
— Нифигасе! какой Рыжий!
А бабушка Анюта улыбалась, любовно гладила по волосам, и всегда восхищалась:
— Огонёк мой славный!
Даже учителя забывались, смотрели строго, говорили веско:
— К доске, Жаров!
Класс хохотал, учитель недоуменно таращил глаза. Кто-нибудь обязательно брякал:
— Ржавый, к доске!
Учитель извинялся, а Георгий не обижался. Ко всему прочему, его фамилия была Огневой.
Георгий, Жорж, Жорик, Жара. Немудрено было ошибиться.

Так весело и пролетели шестнадцать лет. На выпускном его не было, хотя экзамены сдал. Когда все танцевали школьный вальс, он валялся в больнице, борясь с тошнотой после обработки химией. Началось все с обморока на физкультуре. Закружилась голова, а дальше он не помнил. Очнулся в машине скорой помощи. Диагноз ошеломил, лейкемия.

Мама не плакала, просто стала напоминать сдувшийся шарик и как-то сразу постарела. Отец немедленно прилетел из очередной геологической экспедиции, крепко обнял, растерянно сказал:
— А мы золото нашли, сынок. Богатое месторождение.

Лечение не помогало, Георгий умирал. Врачи разводили руками, бормотали, что они не Боги. И тогда приехала бабушка Ватане.

Она не была родной по крови, отца взяли из детдома обычные деревенские люди из глухой сибирской деревни. У них детей не случилось. И вот на склоне лет (им под пятьдесят было на тот момент) решили усыновить десятилетнего мальчишку. В конце восьмидесятых это оказалось просто. К тому же, Андрей часто болел и на десять лет не выглядел. Задохлик.

Привезли его в деревню, отмыли в бане, откормили, дали новое имя — Гордей. За два года он так вымахал, что вряд ли бы его узнал кто-то из детдомовских. По тайге с отцом бродил, учился на отлично, поступил в Новосибирске в университет. Гордей Огневой. Геолог. Влюбился в двадцать восемь лет, когда проходил обследование перед очередной экспедицией. В кого? В терапевта, Екатерину Славину, на три года старше Гордея. Вскоре родился Георгий.

 Мальчик знал, что где-то в тайге живет бабушка Ватане, мама отца. Дед Степан до счастливого рождения внука не дожил, погиб, спасая напарника, когда горел лес. Ватане приезжала посмотреть на внука, когда тому исполнилось пять лет. Долго смотрела на малыша, шептала странные слова, хмурилась, качала головой. Родители уговаривали переехать поближе, дом купить под Новосибирском, но старуха лишь помотала отрицательно седыми космами и уехала.

Приехала сейчас, когда отец сообщил ей о болезни внука. Вошла в палату легкой поступью, невысокая, ладная, возраст выдавали только морщины, седые волосы и мудрые глаза.
Улыбнулась. В палате будто солнышко засияло.
— Ну, что, Огонёк, пойдешь со мной? — спросила, глядя в глаза.
— Куда? — прошептал заворожено.
— В Кудаяр, туда, где растет цветок жизни и течет река перемен.
Моргнул растерянно, посмотрел на отца и мать, те молчали.
— Ты родителей не спрашивай, ты сердце свое спрашивай. Пойдёшь?
— Зачем?
Она удивлённо хмыкнула.
— За жизнью, конечно. Зачем туда еще ходят?

Она жестом указала на выход родителям, закрыла палату, подперев стулом ручку, достала бутыль с пахучим отваром, плеснула в две кружки.
— Пей. Сразу.

Георгий глотком отправил жидкость в горло. Огонь разлился по телу, несколько секунд он не мог дышать. Ватане выпила вслед за ним, села рядом, крепко ухватила за руку, глядя на внука черными глазами.

Мир вокруг потемнел, исчез, только гулко стучали сердца. Где-то далеко забрежил слабый огонёк. Георгий потянулся к нему, прорывая некую пелену. Он почувствовал свежий ветерок на коже, скользнул еще быстрее, не ощущая тела. Картинка развернулась сразу, ослепив сиянием и нежным перезвоном струй воды у ног.

В ручье отражались олени. Один намного старше другого.
"Дедушка!" — он узнал его, хотя видел только на фото, хотя сейчас дед возвышался над ним красавцем оленем.
Тот в ответ наклонил рогатую голову, и паренек услышал голос.
"Перейди ручей, Огонёк, и выбери один из цветов жизни. Тот, который тебе понравится".
Георгий посмотрел на другой берег.
" А как же ты, деда? Ты пойдёшь со мной? "
"Нет, мне туда дорога заказана. Мой путь на Земле завершён. Иди, внук, ты должен жить! "

Оленёнок ступил в ручей, вода вдруг забурлила, начала подниматься.
"Не бойся! Иди смело вперёд!"
В голове закружились голоса:
"...Давай, Жара! Ты сможешь! ...Мой Золотой, иди ко мне! ...Сынок, мы ждем тебя!
.... Поспеши, Огонёк! "

Волны захлестнули с головой, но он смог, справился. Шатаясь, вышел на берег почти без сил. Долго надсадно дышал. Оглянулся. На противоположном берегу стояли два оленя, глаза их сияли любовью.

Георгий огляделся, один из жемчужных цветов испускал особенно призывный свет. К нему и поковылял. Наклонился, впитывая аромат, протянул руку. Руку? Да, он вновь оказался в человеческом облике! Легко сорвал цветок, прижал к груди, тот чуть зазвенел, растворяясь, превращаясь в золотистый свет, проникая в сердце.

Парень снова оглянулся, два оленя смотрели, прощаясь. Он хотел что-то сказать, но мир колыхнулся и распался на брызги света.

— Это невероятно! Это просто невозможно! Какой отвар был у бабушки? — голос лечащего врача гудел изумлённо. — Совершенно отличные анализы, мальчик здоров!
 
Георгий открыл глаза. Первое, что он сказал:
— Бабушка Ватане теперь вместе с дедушкой.
— Как ты... —  начала мама, но умолкла.
— Я видел их на том берегу реки перемен. Они помогли мне вернуться.
И, отвечая на не заданный вопрос, добавил:
— Наш мир и мир иной разделяет ручей. Или река... Но на ручей похожа. Я был на том берегу, но сумел вернуться. Ватане умерла?
— Да, — отец коснулся его руки. — когда дверь взломали, она была мертва. А ты... Ты спал три дня.
— Есть хочу. — Сын улыбнулся. — Я жутко голодный!

Спустя несколько лет, где-то в сибирской тайге на закате дня.

Молодой мужчина, закрыв глаза, стоял на берегу широкого лесного ручья. Лес тихонько шумел, разговаривал, рассказывал о том, что происходит вокруг. Мужчина сделал шаг вперёд, мир дрогнул, распадаясь на капли света.
 *