Глава 4

Чем с Ворами чИфирь пить,
Жижицу вонючую,
Лучше в каратэ вступить,
В стойку встать могучую!
 
Лагерный фольклор
 
В сакральной географии любых религий священные места не находятся на одном месте, они могут сдвигаться, если есть какая-то территория на которой невозможна практика, как это было в Индии, которую на тот момент захватили мусульмане, они могут переезжать в другие или вообще исчезнуть, так и зоны, смотришь, этой тюрьмы нет, вместо неё другая.

Многие считают, что, если человек отбыл огромный срок и опять сел, он законченный невезучий уголовник, совсем не так, это к нему не относится, вернулся домой, где будет более творческим. Креативность присуща каждому, в том числе и бродягам, особенно тем, которые «проявились полностью», некоторые продолжают «бродить». Будь то произведение искусства, которое вы создаете, ужин, который готовите, или умелый способ, которым отговариваете свою дочь от рискованного или необоснованного поступка, например, взять, родить, всё это может быть творческим. Когда вы осознаете внутренний источник — простор бытия, который является вашей истинной природой, — все действия и самовыражения могут принести благо миру, обычному и криминальному.
 
— Кто за собой ничего не чувствует, давайте пообщаемся! — Тут же обозначить над головой противника две-три вертушки выше на голову. — Что у вас с прошлым? — Художественное самовыражение, как и любая человеческая деятельность, которая исходит из источника нашего внутреннего бытия, считается священным. В тибетской традиции это называется «тринле», или просветленная активность, есть даже садханы, специальные практики с таким именем, как «Тринлей ньингпо», практика Будды Падмасамбхавы Гуру Ринпоче. Когда то, что вы выражаете, является просветлённым, оно будет иметь смысл и цель и принесет пользу вам и другим везде. Самые продвинутые йоги всегда в тюрьмах, посидите на крытой, там Будда там. В сердцах тех, кто просидел двадцать, тридцать

лет, включив полосатый формат надолго. Не согласен мыть полы, иди страдай, временные трудности для познания истины, которая есть и в «Шахнаме», очень хороши.
 
Условно говоря, рай в параллельном мире, который для Киллера длился несколько лет, закончился внезапно, концы обрубились, он сидел там на куче денег и при этом сравнительно мало рисковал, вернувшись на Арбат, прошёл его по-рыхлому на «чиле», сокращённое от «чилл-аут», значит расслабон, боковым зрением скосил, и банк, и особняк пустой, что-то произошло, везде замки, даже нет охраны, плохой признак, идти ему стало некуда, совсем не то пальто, тут такая ситуация, только ленивый не гребёт лопатой на Арбате, исчезли и все индейцы, от афганцев не осталось и следа, кое-где попадались парни из Люберец, низший эшелон, раздеть какого-нибудь чувака поздно ночью, ментам прокрутить полосатую балду, мирно здесь гуляют, низкий уровень, без них веселее. Защемило сердце, он вспомнил Рому, поначалу все было хорошо…
 
— Господа арестанты, встать, всем на зарядку, кто не встанет, будет иметь дело с великим вермахтом, — Шах имел в виду себя, все встали, кроме того, шилом бритый. Дальневосточные лагеря знаковое место, где люди формируются, как авторитеты, до конца пропёр, знают по России, потом двигаешься, как рыба в воде. Крепкий чернявый парень, отвернувшись лицом к стене, упрямо лежал на койке, татарин.
 
— Выйди на зарядку, — сержант присел на край кровати, — здесь страдать не имеет смысла, консолидация церкви и государства. Сначала одиночка, потом ШИЗО, БУР, потом «Лебедь». Приведут петуха, в зад тебе насцыт, поедешь (в петушатник). Вариантов больше нет! Потом, ты же не куришь? Полезно для здоровья! А зарядка, — физрук хитро улыбнулся, — у меня не такая, как у всех, японская гимнастика ниндзя первоэлементов, освоишь, на своих ресурсах сто лет.  — Киллер тут же без разогрева сел на продольный шпагат. — Так сможешь! Только надо заниматься всё время, туда трудно, обратно легко, пару недель не потянешься, связки засохнут, без разминки не сможешь подняться, я пошёл, выбор за тобой! — Это ж не отказ от людского, через пять минут Рома был на построении. Быть красным или чёрным на зоне (синим) буриданова задача, стоишь между двух кормушек, логически решить нельзя, только потянуться.  Человек остаётся живым в таких условиях только потому, что он способен на нелогичные поступки, вопреки ей, этой самой логике, жрёт сено из одной
копны, хотя она ничем не лучше другой и на воле! Конечно, перед тем, как осуществить выбор, испытывает некоторые колебания, кто к чему склонен, говоря научным языком, «жизнь Ворам» или пойти в Вагнер, определяет всё это карма. Что такое двенадцать астрологических созвездий? Которые используются в европейских гадательных системах, в китайских их двадцать восемь. Двенадцать аварийных систем усиления защитного поля вселенной, одна даётся нам от рождения. Двигайся по ней, всё будет нормально.
 
Выросший на Улице Рома сразу понял, перед ним афганец, возможно, десантник, даже спецназовец, если такие автоматчики бродяги, то «всех мер»! Ослушаться равнозначно тому, чтобы самому себе заказать на кладбище место, скоро Рома стал одним из самых близких визави Киллера, притерсился (приспособился), стал у него учиться. Не только один на один никто не может ему тут всечь, бьет руками, ногами, кувыркается, прыгает, летает, один раз на его глазах до потолка завис, попросили открыть форточку в изоляторе, потолок 3,5 метра, буквально повис в воздухе, а столько знает!
 
Любой рамс может сам раскинуть за мама-ни-горюй, от «Торы» до Библии, сутры, веды, «Коран», образец духовного окормления, направляет по тому свету, которым сам живёт, не то, что разные пастыри и колдуны, в лагерь подняли, смотришь, через две недели активный петух, согласился сам, уболтали, бывает, и попросил, до встречи с Киллером Рома был наркозависимым в прошлом атеистом, победившим его в настоящем,  это своё прошлое, после стал истинным православным воином, непрестанно и фанатично верующим. А как его греют! Видимо, на воле получал так, что обычная зарплата бригадира в 10 000 долларов казалась ему выручкой дневного нищего. А здоровье? Был бы боксёром, высыпался между раундами. Иногда тонкие оперативные комбинации в лагере не имеют смысла, хозяйка сделала верно, отдав Шаху определенную власть над отрядами. Так верней.
 
Братва Джема была довольна, физрук хоть и много воевал, весь. В крови, носил одежду на размер больше для драк, не сковывает движения, ничего ни у кого не отбирал, не гнал жути. Заморосил что-нибудь, обоснуй, выслушает, если прав, отпустит. А то и пособит попасть на больничку, не реально вообще, уважали больше, чем проходившего через них Вора-апельсина, лаврушника, через месяц обязанного потерявшего шапку, которую приобрёл так дорого, и за которого массы никогда не стояли. В среднеазиатских зонах за то, что не встал во время подъема, говорят, топором рубили ноги. Страх заставляет автора писать эту книгу, что ещё? Перед будущим, которое не известно!
 
— Аааа… — Один грузинский карманник — вечная сиеста… — побежал на вышки, распахнуло по шизе. Сержант подкатился под него, придушил, заломал, на себе притащил в барак, никому ни-ни, порядочный.
 
— Ты мне спас жизнь, — захлёбывался слезами уроженец солнечного Тбилиси. — Я тебе теперь должен!!! — В высшей степени странно, но такие вещи врезаются в мозг в моменты, когда напряжение достигает пика, быть благодарным этому человеку всю жизнь. Воровское племя, хоть и не показывает себя, ни в коем случае не вымерло, он бы серьёзно помог Шаху по свободе. Для такого человека стена, усеянная битым стеклом, всё равно, что парадная лестница.

Лёгкий ветерок заколебал заросли кустарника на промзоне, и к краю рисунка, нарисованного луной, добавилась новая тень, к тбилисцу подошёл «сильвестр столовой», завхоз каждый день выдавал Шаху двойную порцию тефтелей из того же мяса, которое ел сам и которым кормил страшных оперов (примерный семьянин, истинный ариец). Институт Воров в хабаровских и уссурийских лагерях существовал, как мафиозная структура, сформированная по территориальному признаку, на Кавказе по национальному, чёрных не трогали, на девяносто процентов все управы грели они, суперблатные.

— Утром на зарядку, — сказал им Шах. — Посмотрим, какие вы ловкие! Будет спарринг. Смотрите! — Киллер снял кепку, его тело стало странно лёгким, как будто похудел на десять килограммов, одним скачком он оказался у кустов, затем у дерева, фигура в чёрном с невероятной ловкостью вскарабкалась на его верхушку, а потом долго спускалась вниз с ветки на ветку, так ни разу и не подставив себя под воображаемый выстрел, сливаясь с тенями под деревьями, посаженными под окнами красного кирпичного здания библиотеки, до рассвета сержанта никто не видел, всю ночь читал «Шахнаме» на фарси, изредка зачем-то делая пометки. Перед рассветом задремал и за двадцать минут восстановился, главное не количество сна, можно промучиться в постели всю ночь, утром встав полностью разбитым, а его глубина и качество.

Как часто мы говорим, я не могу (хорошо выспаться, написать серьёзный роман, досрочно освободиться, создать стартап, превосходящий все подобные в Калифорнии), но всегда забываем, кто тот, кто не может! И от этого страдает. Фальшивая самоидентичность и есть блокпост N1 на дороге, ведущей к месту силы внутри себя и, конечно, творчеству, которое профанам не доступно. Посмотрите, сколько авторитетных блоггеров бродят по киберпространству, якобы так и не получив там должного признания, рассказывают о криминальном мире, пишут тупые книги, в которых всё всё время врут и путают. Это лечится, пара командировок в «Полярную сову», проходит, нет нужды выполнять различные аскезы (дхутанги).
 
Биря отличался от Шаха тем, что у него было больше времени, часто убивал своих знакомых, особенно новых, познакомится с кем-то ночью на мосту или в ресторане, пообщается, сделает так, построит разговор, чтобы тот оставил ему координаты, например, скажет, что он в выгодном бизнесе, потом будет некоторое время ходить, думать, хороший человек ему встретился или плохой, анализировать, не щадя своей матери, у плохих жизнь должна быть короткая, иначе они будут продолжать творить зло.
 
Пуштуны в Пакистане и Афганистане одни и те же, у пакистанских больше денег, Китай могут купить! Само правительство страны лебезит перед американцами, хотя сами пуштуны всегда стремились духовно соединиться с Россией, пакистанцы не любят своих персов и таджиков, иранцами и теми, что в Таджикистане, восхищаются, в Пакистане эти две нации абсолютно проамериканские. Пуштуны воюют со своим правительством и сами с собой, если кто-то оскорбил твой род, убиваешь всю семью, отсюда Шах с капитаном Сидоренко, которые побывали в плену у Массариха, увидели всё своими глазами и прониклись, переняли привычку зараз отправлять на обед с предками человек по двенадцать, норма. В Афганистане американцы пуштунов не любили, на что было всем плевать, после вывода советских войск пакистанские пуштуны стали похищать жителей США из Афганистана скопом, один раз украли человек семьдесят, выкуп был царский. Сейчас во многих областях Пакистана пуштуны воюют с правительственными войсками, режут им головы, один таджик — не будем называть его имя! — который убил много пуштунов, ушёл в Таджикистан, если он опять рискнёт появиться Пакистане с наркокараваном, медленно на куски порежут, свите отрубят головы; Имран-хану дали огромный срок, как только он прилетел из Российской Федерации, такие вот пакистанские дела. Имран-хан бандит, и бандит серьёзный, иншалла, он вернётся.
 
Папа решил покончить жизнь самоубийством. Ныло искалеченное кем-то тело, до смерти надоел запах роз, до тошноты вид Тёмной Башни. Он не знал, что так сделав это, будет жить вечно.
 
Конец четвёртой главы