Лешеборец

Во бору, под бурой кочкой,
Жили-были заморочки
И морочили народ,
Всех, кто в чащу забредёт.
То совою ухнут с ёлки,
Так, что сыплются иголки,
То в туман тропинок сеть
Скроют, чтоб не разглядеть,
То в густой траве шуршат,
Будто змеи шебуршат.
Забавляясь целый день,
Куролесить им им не лень.

Но детей хранили духи,
Всё же бабы-вековухи,
Виш,  своих-то не дал Бог,
Сберегали, кто как мог,
Деревенских пострелят,
Будто маленьких цыплят.
Кинут им грибов в лукошко,
Да малины и морошки,
К дому подтолкнут слегка,
Наподдав вослед пинка.
Мол, не возраст вам бродить,
Глупо в глушь-то заходить.

А вот взрослым не до смеха:
Попадутся - и потеха
Начинается тогда,
Заморочат,  прям беда.

На особливой заметке
Там у них Егорыч дедка,
Он до выпивки охоч,
Так его хоть день морочь,
Весь за правду примет бред,
И его болтливей нет,
Рассыпает словеса
Про лесные чудеса.

Заморочкам то и надо,
Слушать про себя - отрада.
Правда дед  горазд приврать,
Так со старого что взять,
Он живёт меж двух миров,
Фантазировать  готов.

После баньки дед резвится,
Скрал чекушку за божницей:
Бабка прятала запас,
Лишь ушла во двор - тотчас
Благоверный в угол - шасть,
Кто нашёл, того и власть.
Уволок хмельной бальзам,
Лоб крестя на образа.
Принял “слёз Христа” на грудь
Да решил ещё гульнуть,
И в сельпо прям через лес
С бестолковки-то полез.

Заморочки тут как тут,
Старика давненько ждут,
И давай его крутить,
Чтоб забыл, как водку пить.
За штаны цепляли веткой,
В лоб летели шишки метко,
Из-под ног шальной “русак”
Прыгал, будто пёс-баскак.
Деда аж взяла трясца,
Против страха нет борца,
Ноги ободрал о пни,
Бормоча: Господь храни!

День и ночь плутал в глуши.
Заморочки хороши:
Будут гнать,  ядрёна вошь,
Пока в разум не придёшь.

Лишь к утрУ дедок прозрел,
И мороке есть предел.
Отпустили старикана,
Он от ужаса вполпьяна,
Стал побАсенки “травить”,
В бор, мол, лучше не ходить,
Грозный там живёт лешак,
С ним не справиться никак.
И, коль ты не удалой,
Так заплатишь головой.
Дед, мол, бился цельну ночь,
Да нет силы превозмочь,
Разошлись на мировой
Под нечистой силы вой.

С той поры дедулю тут
Лешеборцем и зовут.
А коль выпьет он чекушку,
Так не смотрит за опушку,
Лес ему - табу теперь,
Хочешь - верь, а хошь - не верь.