Чтобы была в земле правда. Часть Третья

               



                «ЧТОБЫ БЫЛА В ЗЕМЛЕ ПРАВДА»
               
                Продолжение. Часть Третья


                Как в тереме живёт православный Царь,
                Православный Царь Иван Васильевич.
                Он грозен, батюшка и милостив,
                Он за правду милует, за неправду вешает.      
         
                Народная историческая песня



               
               

           Вековая борьба   Русского государства с  Казанским ханством, образовавшимся  в середине  XV века   в процессе распада Золотой Орды,  завершилась  в   октябре  1552 года   завоеванием Казани   русскими войсками под предводительством    царя    Ивана IV Васильевича Грозного
           Как отмечает историк С.М.Соловьев, «завоевание Казанского царства было подвигом необходимым и священным в глазах каждого русского человека… (ибо) подвиг этот совершался для… охранения русских областей, для освобождения пленников христианских». 
           К   официальным титулам  двадцатидвухлетнего русского   самодержца  прибавился  титул «Царь Казанский».    К  Русскому царству  было присоединено    Среднее Поволжье, возникли предпосылки для освоения русскими переселенцами Поволжья, дальнейшего продвижения на Урал и в Сибирь, расширения торговых связей с Кавказом и странами Востока.  В  планы   Ивана IV   входило   установление  контроля над всем бассейном  Волги, от истоков до устья,  с  выходом   на просторы  Каспия.
           По велению царя  в  память о взятии Казани  на Красной площади    был  возведен  собор  Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву.   В  архитектурном ансамбле сказочного,  непревзойденного   по    красоте   храма-памятника   символически   воплотилось  представление   царя и народа о  рае небесном,  Граде Господнем  на Святой Руси.


              "И БЫСТЬ МЕЖ БОЯР БРАНЬ ВЕЛИЯ": ДУМСКИЙ КРИЗИС
               
               

           Возвращаясь  на  Русь  после  триумфально завершившегося Казанского похода  Иван IV  получает  известие о рождении  сына,  долгожданного наследника: «Родился у великие  царици   Анастасии царевич князь Дмитрей.      С тем   сеунчем   гонял    встречю   царю   и   великому князю Василий Юрьевич Малой Трахиниот».          
           Небесным покровителем  царевича становится святой   Дмитрий  Солунский  (празднование  26 октября). Выбору имени наследника князья придавали большое значение.  По мнению исследователей  княжеской антропонимики А.Ф.Литвиной и Ф.Б.Успенского,  царевич был назван  «в  прародителя своего великого князя Дмитрия Ивановича Донского»,  как об этом напрямую говорится в одном из списков Софийской летописи. Мальчик оказывался полным тезкой своего великого предка.   Победа над татарами, одержанная Дмитрием Донским, и победа Ивана Грозного символически отождествлялись.
           Царевич   Дмитрий был третьим ребенком Ивана IV  и  Анастасии Романовны Захарьиной Юрьевой.  Ранее рожденные царевны Анна и Мария, умерли во младенчестве.
               
           В начале  марта 1553 года    царь  внезапно  заболел «тяжким огненным недугом»  и  потребовал от бояр присяги своему    сыну,  царевичу   Дмитрию.  Общая присяга членов Думы была назначена на 12 марта. 
          Сторонники  претендовавшего на царский трон двоюродного брата Ивана IV Владимира Андреевича Старицкого  отказывались присягать «царю в пелёнцах».   К этой группе бояр принадлежали: князь Семён Лобанов-Ростовский, князь Петр Щенятев, князь Иван Турунтай-Пронский, князья Куракины, князь Петр Серебряный, князь Семен Микулинский, боярин Семен Морозов, окольничий Фёдор Адашев (отец Алексея Адашева)  и множество других.   Протопоп Сильвестр фактически занял сторону Старицких.  Не торопились с присягой князь Курлятев и казначей  Фуников, связанные со Старицкими и  Шуйскими.
           Бояре, желавшие  видеть на троне князя Владимира Старицкого,  считали, что если царем станет  Дмитрий, то реально пра¬вить государством  будут родственники  царицы Анастасии,  Захарьины.  Отказавшиеся  присягнуть царевичу Дмитрию бояре подняли мятеж, стянув  в Москву удельные войска.
           Придворные разделились на две партии.  Победа досталась сторонникам царя.  Вот, как пишет об этом В.О.Ключевский:
          «В 1553 году, когда царь опасно занемог и потребовал от бояр присяги своему новорождённому сыну,  а его двоюродный брат  удельный князь Владимир заявил притязания на престол, Сильвестр и Адашев вели себя двусмысленно в этом деле, а их сторонники, большинство бояр, не хотели целовать креста младенцу, говоря, что его именем будут править родственники царицы Захарьины.  Больной царь на совете должен был через силу уговаривать непокорных бояр, и, между прочим, сказал им:
         “Вы нам и детям нашим служить не хотите, не помните, на чём нам крест целовали; так если мы вам не надобны, то это на ваших душах”.
         “Не дайте жены моей на поругание боярам, - говорил он Захарьиным и другим верным своим советникам,  -  не дайте боярам извести моего сына, возьмите его и бегите с ним в чужую землю”». 
          Как пишет  историк-славист, член-корреспондент РАН,   Б.Н.Флоря,  «Отец царского любимца (Алексея Адашева – А.С.) окольничий Федор Григорьевич Адашев
заявил: „Ведает Бог да ты, государь, тебе, государь, и сыну твоему царевичу Дмитрию крест целуем, а Захарьиным нам, Данилу з братию, не служивати; сын твой государь наш, ещё в пеленицах, а владеть нами Захарьиным, Данилу з братьею, а мы уж от бояр до твоего возрасту беды видели многия“.  Когда после этого ближние бояре, уже присягнувшие наследнику, стали настаивать на присяге, то другие бояре  „с ними почали браниться жестоко, а говоречи им, что они хотят сами владети, а они им служити и их владения не хотят. И бысть меж бояр брань велия и крик, и шум велик, и слова многие бранныя“.   Очевидно, что при этом проявилось скрытое соперничество группировок знати, и в частности недовольство чрезмерным возвышением Захарьиных, родственников царицы Анастасии…  В конце концов, после резких споров в присутствии больного государя  бояре принесли присягу его наследнику».   

          Со времени думского кризиса отношения  Ивана IV с  Боярской Думой и членами Избранной Рады становятся  напряжёнными.  Ранее,  как отмечает  историк  Н.И.Костомаров, «без совещания с этими людьми Иван не только ничего не устраивал, но даже не смел мыслить. Сильвестр до такой степени напугал его, что Иван не делал шагу, не спросив у него совета; Сильвестр вмешивался даже в его супружеские отношения. При этом опекуны Ивана старались, по возможности, вести дело так, чтобы он не чувствовал тягости опеки и ему бы казалось, что он по-прежнему самодержавен».       
         Царь уже давно тяготился опёкой Сильвестра: «Мне ни в чём не давали воли: как обуваться, как спать, я же был как младенец… Всю власть с меня сняли а сами государились как хотели».  Но, несмотря на  разногласия с самодержцем, Сильвестру удавалось сохранять влияние при дворе, во многом, благодаря поддержке созданной им партии.  Сторонники Сильвестра, не желавшие видеть царевича Дмитрия  на престоле, потеряли расположение  и царицы Анастасии. Однако первое время  царь ничем не выдавал своего нерасположения.  Более того,   в том же 1553 году Фёдор Адашев был пожалован в бояре,  а его сыновья Алексей и Даниил сохранили своё  прежнее положение при дворе.         
         Во время думского  кризиса  1553 года  князь Курбский  остался на стороне царя.  За многочисленные ратные заслуги и верность царю  в 1556 году князь был пожалован боярским титулом.
               
         Оппозиционное  боярство, отчаянно боровшееся за сохранение  феодальной олигархической власти,  не пренебрегало сношением с внешними силами,    переходя на сторону противника.
         Князья  Семён и Никита и Лобановы-Ростовские   в 1553 году  во время болезни царя отказавшиеся от присяги наследнику Дмитрию, тайно  вели переговоры с литовским послом Станиславом Довойной , которому  князь Семён,  «и думу царя и великого князя послам рассказывал … и многие поносительные слова про царя государя и великого князя им говорил». 
          О «деле» князя Семёна Ростовского рассказано на страницах Никоновской, Львовской и Лебедевской летописей,  а также в Лицевом летописном своде. В 1554 году,
в Топорце  Никита Ростовский, посланный князем Семёном к  великому князю литовскому Сигизмунду Августу,  на пути  был арестован  детьми боярскими  и доставлен к царю. На допросе он признался, что после выздоровления царя  бояре «меж себя почали говорить чтобы то дело укрыть»,  а  князь Семён со страху «съ того времени учаялъ мыслите в Литву», а с ним братья его и племянники». Государь приказал арестовать и допросить   Семёна.  Свои действия  против царя   князь Семён  Ростовский объяснял «от убожества и от малоумия».
           Судом Боярской Думы  князю Семёну Ростовскому был вынесен смертный приговор, но, благодаря вмешательству митрополита Макария и духовенства, приговор  заменён  ссылкой и заключением в Белоозере. Князь Никита Ростовский был помилован. 
           Задолго до думского кризиса  бежали в Литву   князья Семён Бельский  и Семён Серебренный.




            

 "КИРИЛЛОВСКИЙ ЕЗД"

               

         Во время болезни царь дал обет в случае выздоровления совершить паломничество   в обитель  преподобного Кирилла Белозерского.    В мае 1553 года  вместе  с царицей Анастасией,   семимесячным царевичем Дмитрием и братом Юрием, в сопровождении родственников и свиты   царь  отправляется в путь.  В Никоновской летописи это путешествие царственных паломников упоминается как «Кирилловский езд».   
         На пути в Божию обитель  погибает царевич  Дмитрий.   Обстоятельства  смерти  первого сына Ивана Грозного  по сей день остаются  не раскрытыми. 
         Версий множество, но ни одна из них не признана достоверной.      
         Так, из летописного источника   становится известно,  что  царевич Дмитрий   скоропостижно скончался  в дороге на обратном пути из монастыря: «В тот же год в месяце июне не стало царевича Дмитрия в объезде Кирилловском, умер назад едучи к Москве».
         Существует версия, по которой   смерть царевича Дмитрия,  якобы,  предвидел старец   Максим Грек и предупреждал царя:  «Знай: сын твой умрет и не возвратится оттуда живым».  О  предсказании  старца упоминает    князь Андрей Курбский.  По его словам   царевич преставился   на пути в  Божию обитель: «Не доезжая монастыря Кириллова, еще Шексной рекой плывут, сын его, по пророчеству святого умер».
          В числе различных  легендарных версий  наиболее распространена версия о том, что трагедия произошла  на реке Шексне. При сходе со струга  на берег по шатким сходням вся свита  –  нянька или кормилица, на руках которой был царевич, двое  бояр и родня царицы, Данила Романович и Василий Михайлович Захарьины-Юрьевы,  рухнули в воду. Живыми и невредимыми остались все,  кроме  захлебнувшегося царевича. 
          Первый русский царевич Дмитрий Иванович  похоронен в Архангельском соборе Московского   Кремля  в  одной   могиле   со   своим  дедом  Василием III Ивановичем, погребенным на солее храма близ диаконника:  «В том же гробе положен  царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии сын царевич Димитрий преставися в лето 7062 июня 6 день».


            
               
                ПРЕД КОНЦОМ "ПРАВЛЕНИЯ МНОГИХ"    

   
          Вскоре после падения  Казани   зависимость от России признала Ногайская Орда.  В 1556 году   Иван IV   осуществил  план  по  завоеванию  Астраханского ханства.
          Поводом  для начала войны стало  пленение русских послов астраханским ханом.          Отправленное  в Астрахань русское  войско под командованием воеводы Черемисинова одержало победу над войском астраханского хана.    Жители  поверженного  ханства присягнули на верность русскому властителю «царю Астраханскому»  -  Ивану Васильевичу Грозному.
          В результате  побед над  Казанским и Астраханским ханствами   Русское царство значительно расширило свою территорию и взяло под  свой  контроль  весь бассейн Волги с выходом к Каспийскому морю.          
          После одержанных побед над «осколками» Золотой Орды Сильвестр и фактический руководитель внешней политикой того времени  Алексей Адашев настаивали на активных действиях против Крыма, но встретили сопротивление со стороны  царя.   Иван  IV  настаивал на решении балтийского вопроса: овладение побережьем Балтийского моря открывало доступ к морским коммуникациям, что упрощало торговлю с западноевропейскими странами.
         Поводом к началу Ливонской войны (1558-1583) послужила длительная неуплата дани России Ливонским орденом.         
         В начале  Ливонской войны русские войска одержали   ряд блестящих побед: в 1558-1561 годах  были взяты Нарва и Юрьев. В 1561 году  был  разгромлен и ликвидирован Ливонский орден. 
         После перемирия  марта-ноября 1559 года, использованного противником  для консолидации сил,  Русское царство столкнулось с широкой коалицией врагов:  Швецией, Польшей, Великим  княжеством Литовским. 


 
               
               
                ПРОЩАНИЕ С МАТУШКОЙ-ЦАРИЦЕЙ 
               
               
   
         Беды продолжали преследовать  царскую семью.  В 1559 году «занедужила» царица Анастасия. Во время  московского пожара 1560 года царицу увезли в село Коломенское, где она вскоре скончалась. Самые искусные медики, созванные  Иван IV для установления причины смерти царицы, не смогли дать какого-либо вразумительного заключения.
         Все  13 лет брака Анастасия была  для  царя главной  опорой и поддержкой. По словам  Н.Карамзина:  «Тринадцать лет он наслаждался полным счастием семейственным, основанным на любви к супруге нежной и добродетельной».
         Проводить  матушку-царицу в последний путь  собралось множество народу, «бяше же о ней плач немал, бе  бо милостива и беззлоблива ко всем».   
         «Никогда общая горесть не изображалась умилительнее и сильнее,    –  пишет Н.Карамзин,   –  Не Двор один, а вся Москва погребала свою первую, любезнейшую Царицу. Когда несли тело в Девичий Вознесенский монастырь, народ не давал пути ни духовенству, ни вельможам, теснясь на улицах ко гробу. Все плакали, и всех неутешнее бедные, нищие, называя Анастасию именем матери. Им хотели раздавать обыкновенную в таких случаях милостыню: они не принимали, чуждаясь всякой отрады, в сей день печали. Иоанн шёл за гробом: братья, князья Юрий, Владимир Андреевич и юный царь Казанский, Александр, вели его под руки. Он стенал и рвался: один митрополит, сам обливаясь слезами, дерзал напоминать ему о твёрдости христианина… Но ещё не знали, что Анастасия унесла с собою в могилу!  Здесь конец счастливых дней Иоанна и России: ибо он лишился не только супруги, но и добродетели …».
         На похоронах Иван рыдал и «от великого стенания и от жалости сердца» едва держался на ногах.         
         Царицу  Анастасию  похоронили в кремлёвском  женском  Вознесенском монастыре,  основанном в 1386 году вдовой Дмитрия Донского Евдокией, в иночестве Евфросинией Московской. Монастырь  служил местом погребения представительниц московского великокняжеского рода. Находился около Спасской башни. Был разрушен в 1929 году.
         Царица Анастасия подарила самодержцу шестерых детей:  Анна, Мария, Дмитрий, Евдокия  скончались в младенчестве.   Сыновья:  Иван  (1554-1581), Федор (1557-1598).
        Всю жизнь  царь  со скорбью вспоминал  свою  первую  любимую  жену Анастасию.
                ______________
       
         Последующие  недолгие браки Ивана Грозного: с Марией Черкасской (август 1561-сентябрь 1569); Марфой Собакиной (октябрь-ноябрь 1572); Анной Колтовской (1572); Марией Долгорукой (ноябрь 1573); Анной Васильчиковой (1575); Василисой Мелентьевной (1575); Марией Нагой (сентябрь 1580-1584)  приносили царю несчастья и разочарования.
   


                "НАЧА ЦАРЬ ЯР БЫТИ"               
               
               
         После смерти царицы Анастасии  недоверие Ивана к своим бывшим  советникам усилилось.  В смерти жены  царь обвинил своих бывших советников  Сильвестра и Адашева,  которые  «отравами царицу Анастасию изведоша».
         Версия об отравлении царицы не вызывала сомнений  у  состоявшего на службе у  русского царя немца-наёмника,  опричника  Генриха Штадена.  В  своей книге «О Москве Ивана Грозного» Штаден пишет:
         «Когда отравили великую княгиню [Анастасию Романовну], великий князь послал в   Лифляндию, в Дерпт, за некоей вдовой Катериной Шиллинг. Ее везли на Москву в золоченой карете; великий князь надеялся, что она поможет великой княгине. Он щедро одарил платьем эту женщину и сказал ей: “Если ты поможешь моей царице, мы пожалуем тебя на всю твою жизнь половиной доходов с Юрьевского уезда  в Лифляндии". И великая княгиня просила: “Ты же можешь помочь мне. Помоги же!". Великая княгиня умерла, и женщина эта была обратно отвезена в Лифляндию».
          В 2000 году было проведено исследование останков царицы Анастасии.  При проведении  спектрального анализа  сохранившейся темно русой косы царицы   в значительной концентрации обнаружены ртуть, мышьяк, свинец:  «Ртуть зафиксирована не только в волосах, где она оказалась в огромном количестве — 4,8 миллиграмма (в перерасчёте на 100 граммов навески), но и в обрывках погребальной одежды (0,5 миллиграмма) и в тлене (0,3 миллиграмма)». В Средние века  при европейских дворах, знаменитых своими интригами,  именно соли ртути были главным методом устранения врагов.               
           Гибель царицы  стала  причиной  тяжелейшего  психологического  кризиса
 Ивана  IV. Скорбя по  «умершей убо царице Анастасии нача царь яр быти и прелюбодействен зело». С этого времени царь начинает  первую кампанию против своих бывших  советников. 
            Но  основное противостояние между царём и членами Избранной Рады коренилось в отличие взглядов обеих сторон на вопросы централизованного управления государством.  Государь вышел из-под влияния Избранной Рады, которая  ставила государя  в зависимость от принятой ею программы  действий,   и превратился из «неопытного и распущенного юноши» в  искушенного политика.   Усмотрев  в проводимых Радой реформах   угрозу ограничения  самодержавной   власти, Иван IV пришел к убеждению  в необходимости положить конец   «правлению многих».            
          На совместном заседании Боярской Думы и Освященного Собора во главе со святителем  Макарием,  обвиняемые были осуждены.
          Сильвестр был сослан в  Кирилло-Белозерский монастырь,  там он принял монашеский постриг с именем Спиридон. Остаток жизни Сильвестр  провел в Соловецком монастыре, куда по приказу царя был заточён, как опальный ссыльный. Приблизительная
 дата смерти 1566 год.   
          Алексей Адашев  в 1560 году служил в Ливонии воеводой Большого полка, откуда переведён в Дерпт (Тарту), в Юрьев-Польский монастырь, взят под стражу и через два месяца после ареста скончался. Репрессиям подверглись почти все члены семьи Адашева.
          Избранная Рада распалась в 1560 г.  Опале подверглись  почти все  члены  неофициального царского правительства и многие представители феодальной знати.         

           Единственный член   Рады митрополит Макарий,  до последних дней своей жизни (1482-1563)  обладал большим авторитетом и влиянием на царя. На церковном облачении – саккосе, подаренном  Иваном IV владыке  Макарию,  была вышита надпись: "На славу и хвалу Богу и на честь со многолетнее здравие своему царству и благоденству".
           В первые дни декабря 1563 года владыка  известил  государя о своём намерении по немощи оставить митрополию и «отъити на молчалное житие» на место своего пострижения в Пафнутиев    монастырь. Царь  умолял  святителя не оставлять митрополии. Владыка  дал согласие  и оставался  на кафедре  до своей кончины, наступившей  31 декабря  1563 года.  Чин погребения митрополита Макария состоялся в Успенском соборе  Московского Кремля 1 января 1564 года. 
           В 1988 году на Поместном Соборе Русской Православной Церкви  Митрополит Московский и всея Руси Макарий канонизирован в лике святителей.
               
                *   *   *         
           Среди историков  не существует единой оценки деятельности Избранной Рады.  Н.И.Карамзин подчёркивает «мудрую умеренность» неофициального правительства:  «Везде народ благословил усердие правительства к добру общему, везде сменяли недостойных властителей: наказывали презрением или темницею, но без излишней строгости, хотели ознаменовать счастливую  государственную перемену не жестокою казнею  худых старых чиновников, а лучшим избранием новых».      
           Как отмечает В.О.Ключевский: «В молодости, как мы видели, начав править государством, царь с избранными своими советниками повел смелую внешнюю и внутреннюю политику, целью которой было, с одной стороны, добиться берега Балтийского моря и войти в непосредственные торговые и культурные сношения с Западной Европой, а с другой — привести в порядок законодательство и устроить областное управление, создать местные земские миры и призвать их к участию не только в местных судебно-административных делах, но и в деятельности центральной власти… Но царь не ужился со своими советниками. При подозрительном и болезненном возбужденном чувстве власти он считал добрый прямой совет посягательством на свои верховные права, несогласие со своими планами — знаком крамолы, заговора и измены. Удалив от себя добрых советников, он отдался одностороннему направлению своей мнительной политической мысли, везде подозревавшей козни и крамолы, и неосторожно возбудил старый вопрос об отношении государя к боярству — вопрос, которого он не в состоянии был разрешить,  и которого потому не следовало возбуждать».

               

               
                БОЯРЕ ИЗМЕННЫЕ
               
           В ходе Ливонской войны    правитель Литвы и Польши король Сигизмунд Август рассылал «прелестные письма» представителям московской  княжеско-боярской аристократии,  в которых выражал свою готовность к приему  знатных перебежчиков.  Попытки  бежать   –  «уйти» в Литву  удались многим представителя русской знати.
           Как замечает  В.О.Ключевский: «Дело заключалось в исторически сложившемся противоречии, в несогласии правительственного положения и политического настроения боярства с характером власти и политическим самосознанием московского государя».
           Изменные бояре  занимали видное место в среде русской политической эмиграции, воюя на стороне Великого княжества Литовского.
            Русский посол в Литве князь Г. Ф. Мещерский докладывал царю: «А Тимохе Тетерину и Кошкарову и Хотену Волуеву именьишко подаваны от Вифлянские границы, а приезжи к старосте к Жемотскому и на службу с ним ходят».
 
             В разгар Ливонской войны  в апреле 1564 года  идеолог боярства  князь  Андрей Курбский, возглавлявший русские войска в Ливонии,   бежал в сопровождении верных  ему слуг  и военачальников  в Литву,  бросив жену и девятилетнего сына.  Свой побег Курбский объяснял страхом перед возможной опалой. Заранее готовясь к побегу, он вёл тайные переговоры с   королём Сигизмундом Августом о переходе на сторону коалиции европейских государств – Литвы, Польши и Швеции, поддерживаемых Османской империей и Крымским ханством. 
             Поступив на службу к польскому королю, Курбский  командовал литовскими отрядами при взятии города  Ковеля.  Впоследствии обширные поместья и город Ковель были  щедро пожалованы  перебежчику за его  верную службу новым хозяевам. В  1579 году  Курбский принимал участие в походе Стефана Батория на Полоцк.  В Литве князь завёл  новую семью. Скончался в 1583 году в своем литовском имении.
               «Взгляды Курбского, – как отмечает специалист по европейской истории Р.Ф. Виппер, –  совершенно совпадают с мировоззрением крупных польских панов, немецких фюрстов и французских сеньеров XVI века, которые или заставляли монархию подчиниться своему правительственному давлению, или, потерпевши на такой попытке неудачу, изменяли своей стране и объявляли себя вольными и самостоятельными вождями, как бы государями».
              Отправляющемуся в Литву русскому послу Иван Грозный наказывал так говорить и действовать при встрече с  перебежчиками:
              «С изменником что говорити? А вы своею изменою сколько не лукавствуйте бесовским обычаем, а Бог милосердие свое государю свыше подает на враги победу, а вашу измену разрушает… А то говорити с Курбским или с иным с радным (знатным), а с худым того не говорити, худому, излаяв, да плюнути в глаза, да и пойти прочь».   

       
      
                "ИЗГНАН ЕСМЬ ОТ БОЯР"               
               

          После кончины   митрополита Макария  преемник  владыки  митрополит Афанасий (1564-1566) занял сторону   бояр  и  открыто выступал против  политики Ивана IV.
           В конце 1564 года государь  отправляется на богомолье вместе с  сыновьями Иваном и Фёдором и своей  женой – дочерью кабардинского князя Темрюка,  верного  союзника Москвы в борьбе с Крымским ханством,  царицей Марией Темрюковной (1545/46-1569).
           Покидая столицу,  царь  берёт с собой  иконы и символы власти, а также казну и личную библиотеку.  Сопровождавшим его «ближним людям»  Иван  приказывает забрать с собой семьи.   Московские бояре и духовенство «в недоумении и во унынии быша, такому государьскому великому необычному подъёму, и путного его шествия не ведало куцы бяша». 
            Посетив по пути следования  село Коломенское, множество монастырей и Божиих храмов, царский поезд прибыл в Александровскую слободу  – загородную царскую резиденцию, «опришное» владение его матери, великой княгини Елены Глинской, перешедшее ей после смерти Василия III.  В старину слово «опришнина» означало особое владение.
            Из Александровской слободы   3 января 1565 года царь извещает митрополита и Боярскую Думу о своём отречении от престола в пользу старшего сына юного царевича Ивана Ивановича.
            Государь объясняет  причину своего отъезда  и отречения  произволом  и изменой  бояр: «А что по множеству беззаконий моих Божий гнев на меня распростёрся, изгнан есмь от бояр, самовольства их ради, от своего достояния и скитаюся по странам, а може, Бог когда не оставит».
              В столице после прочтения послания Ивана  Грозного резко накалилась обстановка неприязни к   боярам, лишившим народ царя.   Во главе с архиепископом Пименом  в Александровскую слободу прибыла депутация от бояр и духовенства в надежде упросить царя вернуться в Москву и не оставлять власть.  Изменить своё решение  обосноваться в Александровской слободе  государь не пожелал.    Однако  согласился  остаться у власти, но при условии, что ему не будут чинить помех по созданию особого двора – опричнины,  где  он сможет  и будет вправе «класть свою опалу» на  изменников бояр, которые «тащили царскую казну», «измены делали» и отказывались  воевать с недругами.
            Получив согласие москвичей, Иван IV Васильевич принимает решение о разделении  территории     Русского  царства    на две части -  опричнину и земщину.

            Учреждая  опричнину,  Иван IV  строит планы, направленные на   уничтожение остатков феодальной раздробленности,   ликвидацию независимости  ориентированного на сепаратизм и удельные притязания   родовитого боярства, и замену его    «государственными людьми»,   готовыми  служить   царю и  отечеству    верой и правдой, словом и делом.