Ни одного знакомого лица...

Ни одного знакомого лица.
Глухие стены. Двери. Коридоры,
И лестницы, которым нет конца.
А выходы закрыты на запоры.

Повсюду полумрак и толчея.
Снуют, как тени, призрачные люди.
И всё бреду куда-то молча я
По кафкианской безысходной люти.

Любой мой путь смыкается в кольцо
Казённых кабинетов, коридоров,
Где мне хохочут демоны в лицо,
Моих изображая кредиторов.

Я не могу никак отдать долги.
Подолгу жду какие-то печати.
На душу давят стены, потолки.
Но нечего и думать о пощаде.

Мне нужно доказать, что я не тот,
Кто нужен им. Что я здесь по ошибке...
Но до того тоска меня гнетёт,
Что я покорно верю в их фальшивки.

Бреду из кабинета в кабинет
С фатальной обречённостью слепою.
Мне кажется: меня здесь как бы нет,
Что я не я, а лишь кажусь собою...

Тупая боль сжимает мне виски.
И, постоянно думая про это,
Я чувствую, что я попал в тиски
Какого-то абсурда без просвета.

Я унижаюсь. Жалобно молю
Принять меня и выслушать. Но снова
Глядят надменно, словно бы на тлю,
Не позволяя проронить ни слова.

И посылают на другой этаж
За новой справкой с подписью на бланке...
На лестницах полнейший раскардаш.
И даже – чьи-то давние останки.

Так в бесконечном цикле я бреду –
Туда-сюда без устали по кругу –
В каком-то нескончаемом бреду –
С другими, равнодушными друг к другу.

Звучат шаги и стоны в унисон.
И что смиренье – тщетно, что бунтарство.
Всё это – то ли явь, а то ли сон.
А может – и посмертные мытарства...