Утро, но ещё не слышно ни собак ни петухов

Утро, но ещё не слышно ни собак ни петухов,
крестится монах за блудни и прощение грехов.
Досмотрели сказки дети, видит первый сон бомонд,
и плечом упёрлось Солнце, чтоб не треснул, в горизонт.

В печке воет тот, который в ней с рождения живёт,
и единственный, кто знает всех жильцов наперечёт.
На печи, скамейке, в люльке, на столе и под столом
богомольцы, а тот в печке бьёт один за всех челом.

Холодеет, на перине мёрзнет старенький сверчок
и сверчиха, просверчихав, лезет к мужу под бочок,
согревает мачо сердцем и теплеет миокард,
а в сетях, как в паутине, бьются хакеры и карп.

Выбрав жертву, как в рулетку, Петя оказался глуп, -
если станет импотентом, с потрохами сварят суп.
Петушок слегка тверёзый сплюнул на шикарных кур,
он любил их полу, целых, до фига и полных дур.

Утро, но ещё не греет пыль Луны звезду у ног
и остыл к интимной жизни затупившийся клинок.
Теменем бьёт в печень Солнце, помолившись божествам,
и, не выдержав удара, горизонт трещит по швам.