Таланту Льва Толстого! Дубина!

      « Россия не в Москве, она в сердцах её сынов!»
Мир мудрых русских  – он таков!
Так было и так будет
Тысячи тысяч веков!

   Бедствию французов не могло помочь ничто,
потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам  ничто. 
    Выигранное сражение не принесло обычных результатов,
потому что мужики Карп и Влас,
которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город
и вообще не выказывали лично геройских чувств в этот день и  час,
и всё бесчисленное количество таких мужиков не везли для врагая своего
сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали,  а жгли его.
   Представим себе двух людей, вышедших на поединок со шпагами –
по всем правилам фехтовального искусства;
фехтование продолжалось довольно долгое время -
для удовлетворения оскорблённого чувства;
вдруг один из противников, почувствовав себя раненым шпагаю - не своею -
поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу
и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею.
   Но представим себе, что противник,
так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели –
поединок на шпагах,
вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, имеющегося в шпагах,
захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том,
что он по всем правилам искусства победил на шпагах.
    Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы
от такого описания происшедшего поединка с дубиной, а не только на шпагах.
   Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы –
фехтовальщики французские;
его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские;
а люди, старающиеся объяснить всё по правилам фехтования, — историки,
трактующие своё видение в событии
и которые писали об этом событии.
   Со времени пожара Смоленска начались дни войны,
не подходящая ни под какие прежние предания войны.
Сожжение городов и деревень, после сражений - отступление,
удар Бородина и опять отступление,
пожар Москвы и её оставление,
ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война без правил -
всё это были отступления от правил.
    Наполеон чувствовал это.
И с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика
остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину,
он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то,
что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие-то правила
для того, чтобы убивать людей), будто не зная  про дубину.
   Несмотря на жалобы французов о неисполнении сражений по  правилам,
несмотря на то, что русским высшим по положению людям
казалось почему-то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам –
стать в позицию en quarte или en tierce; (четвёртую или  третью),
сделать искусное выпадение в prime (в первую) и т. д. в терминологии правил, —
дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой
и, не спрашивая ничьих вкусов и правил,
с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего,
поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор,
пока не погибло всё нашествие, которое придумал дикарь Наполеон - убийца и вор.
   И благо тому народу, который не как французы в 1813 году,
 отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом,
грациозно и учтиво передает её великодушному победителю сразу же в этом же году,
а благо тому народу, который в минуту испытания,
не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях,
с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести
не заменяется презрением и жалостью к тому, кого зовут  - презренный вор.

_____
Л. Н. Толстой.  Война и мир. Том четвертый
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
      I
    … бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам. 
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства; фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым — поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, — историки, которые писали об этом событии.Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войны. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война — все это были отступления от правил.Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие-то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским высшим по положению людям казалось почему-то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce;1, сделать искусное выпадение в prime;2 и т. д., — дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.