Волхвы не боятся

                Soviet Mash-up


- Товарищ подполковник, мы на строевом смотре не хотим идти под музыку "У солдата выходной" или под какую-нибудь "Смуглянку". Эти все – в зубах навязли!
– Какие у вас предложения?
– Хотим исполнить старую солдатскую, народную вещь.
– Похвально... какую?
– «Взвейтесь, соколы, орлами! Полно горе горевать. То ли дело под шатрами в поле
лагерем стоять...»
– Да вы что?! – замполит полка Надеждин чуть не захлебнулся изумлённым гневом. –
Да это ж махровая деникинщина! Да вас же посадят! О себе я и говорить не стану!.. с ума сошли... Ни в коем случае! Категорически запрещаю!
– Да товарищ подполковник! Да ведь Деникин ещё не родился, когда её в армии пели
и ходили под ней... Да там в тексте ничего контрреволюционного нет...
– Так! Рядовой Авксентьев! Я вам сказал – не разрешаю!.. Мало ли – музыканты
выучили... как выучили, так и пусть забудут. Ничего!.. Найдите что-либо
политически нормальное, патриотичное. Вы ведь знаток истории... до смотра ещё две недели. Ищите – и найдёте...

И Алексей Авксентьев, прослуживший в мотострелковом полку более полутора лет, по
службе своей подчинённый непосредственно подполковнику Надеждину, исполнявший время от времени без каких-либо лишних слов его личные неслужебные поручения и хорошо того узнавший, задумался. Эффектный номер, подготовленный им вместе со старшиной взвода музыкантов, замполит сорвал. А удивить и порадовать друзей-сослуживцев очень хочется.
Будем искать...

В следующий полдень Авксентьев подошёл к Надеждину возле здания столовой и обратился:
– Товарищ подполковник! Я вспомнил... Точнее сказать, нашёл.
– Что вы нашли?
– Строевую песню. Для смотра.
– Ну-ну, говорите.
– Стихи Пушкина. А музыка начала двадцатого века. Автора её я не помню. Но Вы её
хорошо знаете...
– Что я знаю? Какая музыка?
– «Варяг». «Наверх вы, товарищи, все по местам. Последний парад наступает. Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не желает.»
– Хрень какая-то... могильная... это же флотская вещь; при чём тут мы – пехота? А Пушкина вы куда тут всунете?... он таких песен не писал...
– Таа-варищ подполковник! В Пушкине вся соль и весь смысл. Он написал ещё в
молодости «Песнь о вещем Олеге». «Как ныне сбирается вещий Олег...», – помните?
– Ну, помню. А «Варяг» здесь при чём?
– Мы исполним пушкинский текст под музыку «Варяга»! Это будет патриотично и
классицистично!..
– Хмм-м... Напеть можете?
– Вот, слушайте.., – Авксентьев негромко отрывисто запел: « ...их сёла и ни-и-вы за буйный набег обрек он меча-а-м и пожа-а-рам...»,
– И вполне актуально... современные хозары от нас тут недалеко... и сами просятся... И дальше всё чётко: «С дружиной своей, в цареградской броне, князь по полю едет на верном коне.»
– А дальше как?
– Ну товарищ подполковник, это же школьная хрестоматия... «Идёт вдохновенный
кудесник... Заветов грядущего вестник... В борьбе и страданьях проведший свой
век...»*  Смотрите: тут и героическое прошлое, и светлое будущее, и защита Родины, и удары по наглому врагу!
– Что же... как будто... Да, интересно. И текст ложится на музыку точно. Хорошо,
репетируйте. Разучите – посмотрю вас. Когда готовы будете?
– Через неделю.
– Обращайтесь.
– Служу Советскому Союзу!..

Ноты «Варяга» музыканты и не искали почти – в библиотеке полка взяли сборник русских воинских песен. «Песнь о вещем Олеге» Алексей переписал из пушкинского томика в тот же вечер.
Взвод связи и управления начал тренировки. Солдаты радовались: такого прохождения, такой песни никто не ждёт. Тем ярче будут впечатления!
Неделя прошла. Текст и музыку все выучили. Два раза вечером, перед отбоем, прошли строем по спортивному городку за казармой роты почётного караула. Получилось неплохо.
За четыре дня до строевого смотра Авксентьев направился в штаб, в кабинет замполита. В штабе он узнал, что Надеждин неожиданно выехал в командировку, на какие-то краткосрочные курсы, и что на смотре его не будет.

«Так... один – с возу... А ну их, этих отцов-командиров, с их проверками! Разрешение было дано? Было. На смотре построимся – и пойдём в свою очередь. А очередь наша предпоследняя; после нас уже только сами музыканты пойдут... Никто не даст нам избавленья... Добьёмся мы освобожденья своею собственной... ногой...»

                * * *

День в начале июня выдался прохладным, небо было в серых облаках, временами на
полковой плац спускался мелкий дождик. По мнению Авксентьева, погода была идеальной для подготовленной им премьеры. О том, что других выступлений, скорее всего, не последует, он не думал. Как всякий нормальный режиссёр-постановщик, он был в азарте и предчувствовал успех...

Смотр длился уже почти два часа. Прошла, наконец, под «Марш советских танкистов» – естественно, без пения, молча, – ремонтная рота. Сержант Игорь Ковалёв скомандовал «становись», выждал полминуты и, подмигнув Алексею, повысив голос, отчеканил:
– Взвод, шагом марш! – и следом, – Взвод, заа-пе-вай!

...Стальной мотив «Варяга» плыл духовыми и взрывался ударными. Внутри него молодые мужские голоса несли чудо-оружие – пушкинские оперённые штыки: «Скажи мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною? И скоро ль, на радость соседей-врагов, могильной засыплюсь землёю? Открой мне всю правду, не бойся меня: в награду любого возьмёшь ты коня.»

На небольшом помосте-трибуне оживилось подуставшее было полковое командование.
Проходивший в первой шеренге Авксентьев заметил улыбку на губах командира; успел
увидеть удивлённо приподнятую голову атлетичного начальника штаба. Начальник
разведотдела растерянно всматривался в ряды идущих-поющих, чуть склонившись к ним полной грудью.
– Солдатам — сержантам штабистам — связистам … Ураа-а! – зычно прокричал
начштаба почти уже вдогонку марширующему взводу.
И в точности по уставу через секунду раздалось солдатское ответное, троекратное «ура!»

И Авксентьев, на ходу холодея, в одно мгновение ощутил, что сокровенный замысел его – срывается. Рвётся в клочья, как борта того «Варяга». От внезапного, не принятого им в расчёт, проклятого этого взаимного «ура».
До края плаца взводу идти осталось метров двадцать. И не успеет взвод пропеть главные слова – пушкинские и его, Алексея: «Волхвы не боятся могучих владык, А княжеский дар им не нужен; Правдив и свободен их вещий язык И с волей небесною дружен.»

И всё же, отчаянно возвысив голос, Алексей продолжил:
– Волхвы не боятся...
Но здесь, точно увидев мерно подкатывающий последний варяжский вал, смолк оркестр.
Кончился плац. «Взвод! Правое плечо вперёд!.. Взвод! Стой!»

                * * *

– Товарищ подполковник! Рядовой Авксентьев по Вашему приказанию...
– Вольно. Садитесь. Вот сюда, у стеночки. Так... Майор Иглов рассказал мне о
вашей... попытке июньского выступления. Да, мне это также служит уроком. Нужно
лучше знать и помнить русскую классику... Кстати! Иглов – настоящий боевой
офицер – среагировал быстро и верно. Всё понял, выступление ваше, коварное и
фигокарманное, подавил в ростке – и после не болтал ничего никому. Только
командир в курсе; и мне сообщил по возвращении моём.
Учитесь у майора Иглова, юноша! В том числе – знанию родной поэзии. И чувству
темпоритма. Всё. Свободны!..


20 - 21 июля 2024, Туапсе


--------------------------
 * Лукавый Авксентьев в разговоре с замполитом исказил подлинные слова Пушкина. Истинная строка "Песни..." звучит так: "В мольбах и гаданьях проведший весь век." (Примечание автора)