О, ты, жестокая!

О, ты, жестокая!
В любви мне отказала!
Грань жизни тонкая,
Как стенки у бокала.

Ушло желанье жить,
Мои поникли плечи,
Теперь я буду ныть,
Как вспомню наши встречи.

Не хочется мне есть,
Пожалуй, лучше выпить,
Сейчас бы только сесть,
И ничего не видеть.

Я в море утоплюсь,
Но рядом только лужи,
В лепёшку расшибусь,
Костюм жаль – отутюжен.

Пожалуй, застрелюсь,
Пальну и в лоб, и в сердце,
А после отравлюсь,
Найду чего наесться.

Что ж, пистолета нет.
Не выйдет мелодрамы.
Нет беляшей. В буфет
Везут лишь круассаны.

Повешусь и сгорю,
Погибну в схватке жуткой,
Лишь об одном молю:
К покойному будь чуткой.

Не надо слёзы лить,
Ломать, стеная руки,
Ты остаёшься жить,
Мои закончив муки.

Батистовым платком,
Смахни одну слезинку,
И на могильный холм,
Поставь цветов корзинку.

Меня не вспоминай,
По мне не нужен траур,
Могилку навещай,
И гладь руками мрамор.

От жалости к себе,
В слезах я утопаю…
Чего-то зябко мне.
Я, что? Заболеваю?

Простуды и соплей
Мне только не хватает.
Закутаюсь теплей,
Плед ноги согревает.

А может что-то съел?
В желудке стало тяжко.
В спине и в грудь прострел.
Сижу как неваляшка.

Неровный сердца стук,
Дыханье стало частым,
Пугает каждый звук,
Склоняет к мыслям разным.

В печали так умрёшь,
Она и не узнает,
Что был во всём хорош,
И лучше не бывает.

Подуло холодком,
По шее пот струиться…
Мне б чаю с молоком,
Горячего напиться.

Немеют пальцы рук,
В глазах от слёз двоиться.
Меня свалил недуг,
Не выйдет застрелиться.