Вот живёшь себе, живёшь...

           Второй день она была под впечатлением истории женщины, которая позвонила ей около полуночи. Позвонила, и, с её согласия, тут же приехала.
Приехала не одна, а со своими друзьями, ехать ночью самой не хватило бы смелости.

     Гадалка... Усмехнулась она, облизнув пересохшие вдруг губы и уставилась в одну точку. Она смотрела на маленькую иконку в углу комнаты и думала, что зря её так называют, не гадалка она, скорее, психолог поневоле, чем предсказательница судеб. Вот позвонила ей эта несчастная, что уйти из жизни хочет, что силушки нет терпеть боль свою сердечную, и она не смогла ей отказать. Ведь, если вдруг наложит эта дурочка на себя руки, то и её вина в этом будет.
Не обратись она к ней, не услышь сейчас из её уст просьбу о помощи, тогда другое дело, а так, вроде, как уже и соучастница той девицы стала...

Странная штука жизнь... Вот живёшь себе, живёшь, и непонятно каким образом переходишь на другой путь, и уже идёшь этим путём: то ли своей жизнью живёшь, то ли чужую продолжаешь.

Пришли они к ней целой толпой, но в дом зашла только Татьяна, она не плакала, как того ожидалось, не жаловалась на свою судьбу, а уставилась на неё своими сухими, горячими глазами и ждала. Чего ждала? Может, наводящего вопроса, а может, и чуда? Вдруг ей сейчас помогут - за одну минуту беду руками разведут. И всё будет по-старому: её Коленька снова будет с ней, а она...- да она ради него горы свернёт!

А ведь такая и свернёт... Крепкая, здоровая, где-то метр восемьдесят будет ростом, не менее, а глаза тёмные и жгучие, так и горят на бледном лице. Такая ради любимого на всё способна.

Да ведь так и есть. Вытащила мужика со дна "ямы", обогрела, приютила, помогла документы выправить, и не нужна стала.
Два года тихой любви и надежд на долгое счастье. Но всё когда-то заканчивается.   Оборвались все её надежды с его последним СМС, в котором и было-то всего несколько слов: "Прости. У меня другая."
Руки её задрожали, телефон выскользнул из ослабевших пальцев и с шумом упал на пол, но не разбился; она подняла его и, скорее по привычке, сунув в карман, выскочила на улицу.
И закричала...

Тогда было примерно столько же времени, как и когда они приехали к ней, только произошло это  двумя днями раньше (долго же они собирались).
Приближалась полночь. В небе ярко горели звёзды и светила полная луна, и ничего не предвещало "конца света". Но для неё - жизнь закончилась, вот так - в одно мгновение. Она была и вот её уже нет. Она не живёт в этом мире. Ещё какая-то её частица бродит здесь, плутая в своих воспоминаниях, но это уже не она.
Хотя, как ни странно, она помнит, что у неё трое детей, и она живёт с ними в доме, купленном на материнский капитал. Помнит, что где-то есть бывший муж, который никак не хочет от неё отлепиться и так и мельтешит под ногами, хотя они  уже давно не живут вместе.

Любила ли она своего бывшего? Нет. Она его не любила. Она просто однажды сбежала к нему от домогательств отчима.
Как слепы бывают женщины, когда, имея взрослую дочь, приводят в дом молодого мужчину.
 
Сбежала к первому попавшемуся, запятнав честное имя матери, которая до сих пор так и не примирилась с этим. Мать ничего не знала и даже не догадывалась о поступках мужа.
Татьяна бы сказала ей об этом, если бы произошло страшное, а так, как объяснить приставания, прикрытые нежной заботой о неродной дочери?

Сбежать-то она сбежала, а вот близости с Николаем ей не хотелось вовсе. Она помнит, как притаившись в уголке его спальни, сидела в ту первую совместную ночь на стареньком, скрипучем стуле, кутаясь в одеяло, и всё смотрела на него умоляющими глазами - не трогать её...
Но он взял её силой. И она покорилась своей судьбе.
За четырнадцать лет их совместной жизни было всякое: пил, бил, не работал... А она терпела. Ведь она сама выбрала эту жизнь.
Решилась на развод только после рождения третьего ребёнка.

Тут и появился Николай. Опять Николай! Судьба! Познакомились они сразу после его возвращения из мест лишения свободы. Конечно же, он говорил, что его оклеветали, что понёс незаслуженное наказание, что хочет любви и домашнего тепла.
И она ему верила. Ведь она полюбила первый раз в жизни. Так как же было не верить любимому человеку? Ему, такому родному и беззащитному, так нуждающемуся в её помощи?
И она помогала ему деньгами и просто заботилась о нём. Ведь она уже считала себя его невестой. Он же не побоялся сделать ей предложение, зная, что у неё на руках трое несовершеннолетних детей. Это уже поступок настоящего мужчины.
Но ведь верно говорят, что от слов до дела далеко.

Кому предназначен был её крик в эту безлюдную ночь? Ему? Вселенной? Или это нужно было ей самой? Выдохнуть! Вытолкнуть с криком из себя ту невыносимую боль... Боль бедного, настрадавшегося сердца.

Она смотрела на голые ветви деревьев, взглядом ощупывая их, проверяя на прочность, неосознанно подыскивая ту, которая покрепче, понадёжней, чтобы смогла выдержать её бренное тело.
Но в это время зазвонил телефон, и она, не задумываясь, достала его из кармана курточки и так же машинально ответила на звонок, а услышав голос подруги, вмиг обмякла и как куль рухнула на взявшуюся изморозью траву, и заплакала.

Так они и попали к ней,- то ли психологу, то ли гадалке...