Во младенчестве

Во младенчестве нЕ дали мне молока —
Оттого-то и кровь небурлива, жидка;
Оттого-то последнее видно ребро;
Оттого-то дрожу, точно птичье перо.

Как ни кутай, ни грей — до конца не согреть,
И удел мой меж плачущих — сухо смотреть,
Как горячая их утешает слеза.
Неболящую душу — утешить нельзя.

Неболящей душе безразлично тепло,
Всё по капле оно из неё утекло
Вместе с чистой водой, что кормила меня
От рождения и до заветного дня,

Когда первое слово моё удалось.
С ним росла и крепчала глагольная ось,
Но без плоти молочной, где кладезь тепла, —
Как с костей, без остатка вода согнала.

Холод телу привычен, понятен уму.
Иногда, замерзая, себя обниму —
Так касается кожи речная волна:
Бесконечно нежна и насквозь холодна.

Кровь покладиста; резво и быстро бежит —
Молодыми ручьями с альпийских вершин.
Кто когда-то, склонившись, из них пригубил —
Тот в молчании ими остался любим.

Не дано говорить им и речь различать,
Человеческой крови и горным ручьям.
Их поток — не горнило, но тихий тайник:
Первозданно слова сохраняются в них.

И чем кровь холоднее, прозрачней вода,
Тем заметнее слово сияет со дна.
Там, где в трещинах и под камнями светло —
Это слово себе колыбель обрело.


Июль 2024