2глава. Не женитесь на артистках. Из личного опыта

2. Я начал придумывать.
   
А через несколько дней скорый поезд понёс нас на поиски счастливой актёрской доли в Москву.
На первой же станции в купе, сияя новыми эполетами, ворвались два лейтенанта. С этой минуты и до конца пути любые просьбы, обращённые ко мне Катюшей, новоиспечённые танкисты бросались исполнять, опережая друг друга, как на занятиях по боевой и политической подготовке. Свежезаваренный чай, домашние вкусности, продаваемые краснощёкими молодками на стоянках, шоколадные конфеты не исчезали с нашего столика. Я поощрительно улыбался, вытянувшись на полке с толстенным детективом в руках. У них с собой оказалась гитара, которую они по очереди терзали неумелыми пальцами, пытаясь очаровать даму моего сердца патриотическими серенадами: «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону…»
 Однажды её терпение истощилось, и, сердито сверкнув синими очами, Кэт указала мне на измученный инструмент. Я вздохнул, отложил в сторону детектив, прошёлся по струнам и запел: «Три танкиста, три весёлых друга – экипаж машины боевой». Ребята вскочили, вытянулись в струнку, щёлкнули каблуками, развернулись через левое плечо и строевым шагом отправились в ресторан.
Вскоре вернулись и виновато развели руками. Пива не оказалось. А по поводу вина для будущего застолья во мнении не сошлись. Пришли за советом. Я достал из чемодана бутылку коньяка, лейтенанты, смущённо улыбаясь, бутылку водки, и… через пару часов, к неудовольствию соседей за перегородками, из нашего купе донеслось хоровое пение о том, что броня крепка, танки быстры, а наши люди мужества полны.
В прекрасном расположении духа мы доехали до Москвы, обменялись адресами, и вышли на перрон, не позволив чудесным попутчикам тащить наши чемоданы до такси.
***
На следующий день, едва мы вошли в переполненный разношёрстным актёрским людом зал театральной биржи, слова моей Катерины о том, что нас, прошу прощения, её любой театр оторвёт с руками и ногами, подтвердились на все сто. Директора будто только её приезда и дожидались. С места в карьер ей предлагали ведущие роли, комнату в театральном общежитии с перспективой получения квартиры после первой же успешной премьеры. То, что любая премьера, где она будет исполнять главную роль, будет обречена на успех, у руководителей театров сомнения не вызывало. Но Кэт, одаривая соискателей лучезарной улыбкой, направляла их в мою сторону. Режиссёрские физиономии поначалу вытягивались в недоумении.
Кто это? Рядом с Катериной имел право находиться Олег Янковский, Александр Абдулов, Николай Караченцов. Не больше и не меньше. Но стоило им заглянуть в мой репертуарный лист, увидеть фотографии, где я представал перед их взорами в роли Ромео, молодого Ильича, и многое другое – ситуация менялась в лучшую сторону. Начинался серьёзный разговор. Одному режиссёру нужен был Чацкий. И он был готов начать репетицию «Горя от ума» чуть ли не в гостиничном номере. Другой, не сходя с места, собирался вводить меня на роль Олега Кошевого. Театр открывал новый сезон постановкой «Молодой гвардии». Третий видел во мне барона де Невилета. Храброго красавца и друга Сирано де Бержерака. Хотя до этого по их кислым взглядам было понятно, что, в лучшем случае, я могу рассчитывать на роль пятого лакея без слов.
Кэт с замиранием сердца следила за стремительными переговорами. По охотничьей стойке было видно, что жена готова ехать хоть к чёрту на кулички, лишь бы поскорее выйти под гром аплодисментов на освещённую множеством прожекторов желанную сцену.
Но я ни с одним работодателем не спешил заключать договор. В конце концов, мы с ней чуть не поругались. Кэт назвала меня бессердечным привередой. Положение спас неизвестно откуда вынырнувший актёр, в котором я с трудом узнал блестящего комика, покинувшего наш театр на последнем году моего обучения. Но в каком затрапезном виде он предстал перед нами! Стоптанные, давно нечищеные башмаки, чёрт-те сколько не глаженые брюки пузырились на коленях, застёгнутый на все пуговицы заношенный пиджак, на шее неопределённого цвета шарф. Когда он потянулся ко мне с объятьями, я заметил, что под пиджаком не было ни майки, ни рубашки.
Тем не менее, обнял его с радостью. Одно время он преподавал у нас в студии мастерство актёра, и мы очень любили его за неистощимые выдумки и байки, которых он знал великое множество, чем не раз поднимал нам настроение в перерывах между изнурительными репетициями.
 Я начал придумывать.
                Продолжение следует.