Мельком о бессилии языка

1.

Это «я», что мной себя называет,
Ощущает, порой пересоздаёт –
Чьё оно? То именно, чем жива я?
Подразумеваю, что не моё.

В смысле, разум тела включает что-то,
Но сам триггер ему не принадлежит.
И ведь выключает – аж до зевоты –
Как назло, в момент, каковой прожить

Хочется осознанно до предела –
А гарантий в каждый миг никаких…
Тот, кому подвластен мой разум тела,
Все благодаря и все вопреки

Этой жизни настраивающий соло,
Кто ты? Ведь параметры бытия,
То, зачем форма делается весомой –
Просто якорь абстракции, чувства «я»…

Перемены чувствуются буквально.
Что-то с телом делается, с умом.
Но любое слово столь тривиально
И впросак, что стушёвывается само.

То, что ощущается, не оформишь
В звуках, буквах, цифрах, не ухватить
Сенсорами… Им просто себя восполнишь,
Чтоб признать при встрече, как То почти

Или близкое… А тогда и слово
Может быть, отыщется. Как клише
Повторяемого нечто. Оно основа
Всех интерпретации миражей.

2.

Блаженство бытия не про еду
(Хотя и про неё, конечно, тоже)
И не про секс (хотя за ерунду
Никто из нас держать его не может) –

Оно – про всё, что ты осознаёшь,
Что ощущаешь, про теченье жизни
Меняющейся. Про рефракций дрожь,
Остлеживаемую в организме,

Как что-то, у чего названья нет,
Поскольку ново это ощущенье.
Ты точно знаешь, что дискретен свет
И отражений всех пересеченья.

Ты знаешь: иероглифы древней,
Чем буквы. А ещё древней картинки.
Выходит, многомерность свёл к волне
Отдельной упрощения инстинктом

Рассудок. Ибо буква – просто речь,
Цепочка звуков, что понятна многим.
И скольким вынуждает пренебречь
Сведенье к букве длящееся в боге…

Какою ж многомерностью в себе
Дарит воспринимающего прямо,
Без фильтров мысли, солнца дивный свет
В его закатной роскоши багряной...