Всерьёз, так всерьёз...

А у Проханова – всерьёз.
О Русском мире. О его Космическом (Вселенском – кому как удобнее) предназначении.
Если всерьёз, то Вселенная материалистична. Как «концепт» (модель) – ибо мы здесь говорим не о реальности (идеальной либо материальной), а о действительности. А в действительности сочетаются и одно (И), и другое (М). Вместо «идеального» можно употреблять и «духовное» (при всей их не тождественности). С «материальным-идеальным» ещё и Ленин «под ногами путается». Не в обиду ему и даже не в полное пренебрежение к его определениям этих категорий.
Вселенная – материалистична, а Космос – идеалистичен. Вселенная материалистична, поскольку в ней (как Мире) доминирующими-определяющими полагаются (!) энергии физические. А в Космосе – духовные.
Вселенная – продукт эволюции (а хоть и гипотетического «большого взрыва»). Космос производен от эманации либо творения (на выбор).
Материалистическое-идеалистическое – характеристики мировоззрения, а не просто «реальности».
«Вещь-в-себе». «Вещь-сама-по(-)себе». «Вещь-для-себя». «Вещь-в-ином». «Вещь-для-себя». «Вещь-для-иного (другого)». «Вещь-в-себе-и-в-ином». «Вещь-для-себя-и-для-другого»…
Можно вместо «вещи» (да ещё с различением «сущности-триады» и «субстанции-четверицы») воткнуть «бытие» (имея в виду отличие «бытия» и «сущего»).
Можно отогнать метёлкой Канта (с его «в-себе» и «сама-по-себе», где каждая из которых ещё и двоится). Можно всё это разложить строго «по Лосеву».  (если кого-то не устраивает Гегель).
А к Вселенной и Космосу… Опять-таки: Вселенная и Космос – две модели Мира. Модели!
Чем просто Мир отличается от модели Мира? Модель – чей-то проект-конструкция. Нечто то ли предваряющее Мир, то ли образующееся в «постфактум» (а у Канта навешиваются канделябры «априорного» и «апостериорного»).
Возможен ли Мир без «модели»? Для разумного существа – точно нет! Для разумного (хоть малость) существа мир всегда предстаёт, как некая модель. Примитивная, сумбурная, постоянно расползающаяся… Не важно – как (оно, конечно – важно), но – предстаёт. 
Скажешь «предстаёт», и уже кто-то подталкивает пожонглировать с «ощущением-восприятием-представлением-мышлением». Да не раз уже жонглировали (не сводя предмет сугубо к ведомству психологии)…
Модели… Мир человека (ежели он хотя бы чуточку разумен) – мир-моделей. Мифологических, религиозных, научных, художественных…
Что у нас там ещё в загашнике?! Ах… Всякие там «квази». Да отдельной строкой – оккультистские (как особый сорт того же «квази»!?). Для скрытников-умников-эзотериков. Да просто «обыденные» (как синтезы-сращивания всех и вся). Человек и сам – как-то «модель». То ли «микрокосм», то ли «по образу и подобию».
Говоришь о модели, а «мыслишка» перескакивает к структуре. Выдерни из бытия-сущего структуру, всё просыпется-просядет (в пыль-труху) или расползётся (в жижу-месиво). А то и…
Хаос (родимый – Ф.Т.) не трогаю, ибо с просто «беспорядком» его не отождествляю. По поводу «родимый» как-то оговаривался. В то, что «родимый» и «родной» – не одно и то же.
Будем «баловаться» с различением модели и структуры?! Сходство-то, считай, очевидно… Или бросим (на полуслове)? Если не бросать, потянется тяжба с «субъективным-объективным» (опять – о реальности-действительности), абстрактным-конкретным.
Тьфу на меня!
К Проханову. К его-не его Проекту.
Когда я начинал этот Сказ («Русский фашизм»), имена Проханова и Дугина были для меня заглавными. Среди современников. Выскочивший (как из табакерки) уже покойный Зиновьев был некоторой неожиданностью. Ибо, зная о «превращениях» Александра Александровича, я-таки упустил (в прошлом), насколько близким к заявленному феномену (РФ) он окажется. Насколько влиятельным (со своим «актуализмом»).
В «связке» с таким же фронтовиком, почти сверстником Э. В. Ильенковым, он мог бы образовать «сладкую парочку». Связка эта нащупывалась, но толком не оформилась. В их «диссидентствах» были свои (у каждого) завитки-прокладочки-заточки.
Судя по всему, диссидентство Зиновьева было более ранним. Так он – и двумя годами старше Э.В., и ещё в 1939-м поступил в институт. В МИФЛИ (институт философии, литературы и истории, слитый после войны с философским факультетом МГУ). И зуб на Сталина точить начал (по его же вспоминам) едва ли не со школы. Может, и присвистнул (для красочности). «Раскаялся» же в своём антисталинизме он где-то после крушения всей Системы (СССР).
Ильенков до 1955 г. в какой-то фронде уличён не был. Да и папа у него был настоящий советский патриот. Военкор-«сказочник» Василий Павлович. Лауреат Сталинской премии (1950). Пусть только и третьей степени.
Да и сам Э.В…. Не увлекись он так Гегелем (да не переплети того со Спинозой и Бруно), мог бы и вовсе прослыть рядовым марксистом. Без всякого выноса в Космизм (столь любый «нашему» Проханову).
И фронтовой опыт у обоих оказался несколько разным. Старший – Зиновьев – завернул в лётчики. А в лётной школе надо кантоваться-вариться не наспех. Вот и А.А. окончил Ульяновскую лишь к концу 1944-го. Младшим лейтенантом. И первый боевой вылет совершил только в марте 45-го. Понравилось (!). Сбрасывать бомбы, палить из пушек и пулемётов. Заслужил Красную Звезду.
Ильенкова призвали в августе 1942. Артиллерийское училище. Выпуск в октябре 43-го (пошустрее, чем у летунов). Дошёл до Берлина. Награждён: Отечественной войны II степени, медали. Нравилось ли ухать из пушки, не знаю.
Фронтовой опыт – не последнее дело (в закладывании мировоззрения). Проханову такого досталось, с одной стороны, куда меньше (не тот масштаб). Зато – разнообразнее. И ведь – запал-прилепился: Пёс Войны!
Вот, на мой взгляд, интересное откровение А.А. из интервью Познеру (28.07.2020)

[Я был, в общем, фрондером по натуре своей. И мое бегство в леса, и мои связи, мои дружбы с московскими эзотерическими кружками, с безумными символистами, диссидентами. Не шестидесятниками, нет – это другая была среда. Они, все-таки, сделали меня противником системы. Ну, не врагом, не тотальным нигилистом. А, конечно, молодости свойственны претензии, которые мы предъявляем к власти. И, вот, там на Даманском, повторяю, во-первых, я понял, что речь идет о большой войне. О большой исторической предсказанной еще, может быть, в XIX столетии войне с Китаем. Желтая опасность, желтая угроза. И это меня сотрясло. Я почувствовал себя включенным в историческую тенденцию, очень сложную, страшную для моей страны. И поэтому мне пришлось выбирать между моей страной и чем-то другим, что ей грозит. Я выбрал страну, это раз. А второе, там был такой эпизод… Может быть, я его опять, уже спустя столько лет, придумываю. Может быть, есть нечто в этом эпизоде додуманное мною потом. Но там был один молодой особист, пограничник. Погранвойска – это КГБ. И там был особист, связанный с войсками. Молодой человек, по-моему, старший лейтенант. Нам с ним захотелось приблизиться к месту этого боя, сражения. Это Уссури, это река, огромная река, разделенная вот этими льдами мартовскими. На той стороне – Даманский, и нам хотелось немножко приблизиться туда к этим лежкам кровавым, которые оставляли эти раненые пограничники. И мы с ним вместе вышли на этот лед и поползли, не получив директив даже. И в момент, когда мы двигались рядом по этой реке, а лед был достаточно толстым, но под ним гудела вода, рокотал этот гигантский восточный поток и он нас сотрясал, я вдруг почувствовал какую-то поразительную солидарность с этим человеком, человеком, связанным с системой, с госбезопасностью, с армией, с войной. То есть тот человек, который совсем еще недавно казался мне нон-грата, профессия, которой пугали моих друзей, моих писателей, не имеющих работы, и моих стихотворцев, которых готовы были схватить, посадить в сумасшедший дом, этот человек вдруг стал мне родным. Вот этот момент я зафиксировал в своей психике. И потом очень часто на протяжении всей своей жизни мне приходилось выбирать между страной, родиной, или государством, точнее сказать, и явлениями, связанными с истреблением, умалением, ослаблением этого государства. И я всегда выбирал государство].

Тут – и о «может быть, придумывании-додумывании» (важном, как для художника, так и для мистагога), и о переломе в становлении сознания (с отождествлением страны-родины с государством-властью, с началом поклонения последнему).
В тех откровениях (не только в этом фрагменте) Проханова имеются и другие блёстки, но останавливаться на них пока не будем.
А что касается Зиновьева и Ильенкова…Пересекались, но не сошлись. Скорее, конкурировали. Да и Эвальд Васильевич себя раненько «приговорил» (возлияниями и самогубом).
Однако – к главному герою.
Вчера (13.05) окунулся во «Время золотое» (примерно 2018).
Роман. Художественное воспроизведение событий 2011-2012 гг. Заход Путина на третье президентство.
Художественное! Но главные исторические фигуры хорошо узнаваемы. С привходящими вымыслами-наворотами.
Больше других мне интересен Андрей Алексеевич Бекетов. Более, чем Фёдор Фёдорович Чегоданов (Путин).
В Бекетова Проханов вложил самое сокровенное. Самое Само Самого себя. Потому и «перекрестил» в герое себя реального и своего сына (Андрея Александровича Фефелова). И что-то-кого-то, конечно, ещё «додумал».

[Андрей Алексеевич Бекетов, сорокалетний шатен с чистым лбом и платиновой сединой на висках, имел блестящие живые глаза, которыми спокойно и доброжелательно смотрел на собеседника. Но вдруг глаза начинали плавиться, как синий лед на солнце, в них открывалась пугающая глубина, откуда смотрели неземные миры с их ужасной тьмой, отчего собеседник приближался к обмороку. Это длилось мгновение, и опять смотрели живые блестящие глаза, полные ума и внимания. А бывало, что в самый разгар беседы глаза Бекетова загорались таинственным восторгом. Начинали смотреть поверх собеседника, как смотрят на зарю или на далекий синий лес, над которым встает белое дивное облако. Но и это длилось мгновение, после чего Бекетов возвращался к беседе, и только легкий румянец говорил о пережитом восторге.
После своей размолвки с Чегодановым, у которого оба президентских срока состоял советником, Бекетов покинул Кремль и исчез из Москвы, не оставив по себе следов и известий, что породило немало слухов.

Бекетов отомкнул дверь, вдохнул теплый, с застоявшимися запахами воздух, в котором, казалось, висели застывшие звуки трехлетней давности. В спальне кровать была застелена пестрым пледом, на котором сохранились небрежные складки. В кабинете, на отцовском столе, лежал томик Лермонтова, который он, уезжая, забыл поставить на полку. Африканские маски, голубые афганские вазы, кампучийские бронзовые колокольчики – фетиши и трофеи отца – все было в налете пыли. Фотография матери и отца казалась тусклой, и он ладонью стер с нее пыль, поцеловал любимые лица. Он поставил на подоконник заветную орхидею и смотрел, как за стеклом мерцает сверкающее перекрестье. Сначала вскипал стремительный скользящий поток Тверской, и казалось, что бесчисленные блестящие рыбины несутся к нерестилищу, трутся сверкающими боками. Поток прерывался, и в открывшуюся пустоту, пересекая Тверскую, мчался другой поток, по Тверскому бульвару, полыхал сквозь деревья бессчетными огнями. Бекетов любовался этим пульсирующим раскаленным крестом, вспоминая, как отец в детстве ставил его ногами на подоконник и они вдвоем завороженно следили за этой огненной стихией.
Он открыл форточку, и в комнату ворвался рокот и гул города, холодный осенний воздух, запах бензина и палой листвы. Этот гул и свежий сквозняк разбудили тени остановившегося в комнатах времени, и они разбежались по углам и исчезли. Бекетов поставил томик Лермонтова на полку, где оставался для него небольшой зазор, и отправился на свидание с Чегодановым].

К сыну. Реальному.
Андрей Фефелов родился в 1972 г. Кстати, и Бекетову в 2012-м – те же сорок.
Главред канала «День». Заместитель главного редактора газеты «Завтра» (то есть – самого Проханова). С какого дня? Да уже достаточно.
Вот – и его откровения. С сайта «Русская вера» (14.07.2014). Почерк узнаваем (вплоть до некоторых вкраплений Стиля)

[Чем в Вашем понимании является «Русский мир». Насколько далеко географически он простирается и какие мировоззренческие понятия охватывает?
Русский мир – это вся вселенная, потому что русский народ с космическим мышлением, а Россия не имеет ни пространственных, ни духовных, ни временных ограничителей. Потому-то в нее можно только верить, а мерить ее километрами или килограммами совершенно бессмысленно. Россия – это территория чуда. Лучи от этого чуда проницают и стены, и облака, и зоны вечной пустоты, разбегаются по всем закоулкам мироздания.
Конечно, понятие Русского мира связано со сложным, глубоким и таинственным феноменом русского языка, внутри которого, как в колыбели, пребывают смыслы, образы и символы универсального сознания.
Для меня Русский мир – это плацдарм для реализации плана всемирного Преображения. Это площадка для воплощения идеи бессмертия человечества. Идеи, зашифрованной в русской культуре, и не только.
Но не только современная Россия представляет собой русский мир. Семена русскости, русская ойкумена рассеяна по всей планете, по всему мирозданию. В частности, частью русского мира можно назвать староверов, живущих в Латинской Америке сотни лет. К русскому миру можно отнести и какой-нибудь там луноход, застрявший уж много лет назад на Луне. Это тоже часть русского мира. Это те штрихи, которые оставила русская цивилизация, русская культура, русская техника, инженерия, русская мысль
Далекие предки Вашей семьи были из молокан. Еще один родственник, Иван Степанович Проханов (1869-1935), был известным композитором и проповедником евангелической баптистской церкви. Причем его духовные песни получили известность даже в старообрядческой среде. Ваш отец, А. А. Проханов, отождествляет себя с православием. Что вы можете сказать о духовном пути вашего рода? Можно ли как-то его сопоставить с историческим путем нашей страны?
Часть моих предков – выходцы из русского сектантства. И Прохановы, и Фефеловы, и Мазайевы когда-то были крестьянами и принадлежали к молоканской среде. Их потомки, сделавшись купцами, давали своим детям образование, посылали детей учиться в Европу.
Мой прадед Александр Степанович Проханов стал в императорской России доктором медицины и получил за научные заслуги личное дворянство. Такие люди уже не выражали себя в формате народной молоканской веры. Так появились вариации русского баптизма, секта «Евангельских христиан», которую основал упомянутый вами брат моего прадеда.
Однако вскоре сменилась эпоха, и духовные вопросы отошли на второй план. Скажем, моя бабушка, происходившая из религиозной молоканской семьи, всю жизнь считала себя атеисткой, и только за год до смерти по просьбе сына, своих внуков и невестки она приняла Святое крещение в возрасте 96 лет. Когда ее принимали в пионеры, на торжественном митинге выступал Лев Троцкий.
Таким образом, мой отец получил нерелигиозное воспитание, но опять же пришли 70-е годы, когда интерес к религии вырос среди интеллигенции. Именно тогда мои родители крестились. Таким образом, вопросы веры, церкви, эсхатологии сопровождали меня с раннего детства.
Вероятно, на выбор отца повлиял его друг Лев Лебедев, ставший впоследствии протоиереем, известным церковным историком и богословом. Ко всему отец Лев был еще и монархист, ходил по андроповской Москве в котелке и с длинным, как трость, зонтиком. Пряжка его ремня была тоже старорежимная: на ней мерцал имперский двуглавый орел.
А сочинения А. А. Проханова и апокалиптическая тема в них тоже берут начало в этот период?
Эсхатология является неотъемлемой частью православного мировоззрения. Однако в текстах моего отца эта тема вспыхивает как метафора катастрофичности современной цивилизации. Он как журналист поучаствовал в нескольких войнах, заслужив потом звание писателя-баталиста. Своими глазами он видел развороченный реактор в Чернобыле. Наблюдал распад советского социума, сползание его в кошмарные 90-е годы. Это ли не притча о Последних временах? Горящие горизонты, во сне и наяву – вот что наводит мыcли о скором Апокалипсисе.
Значит, традиция молоканства ушла от вас?
Традиция ушла, но связи существуют. Однажды в газету «Завтра» пришла целая делегация молокан. Такие солидные аккуратные бородатые люди со спокойными лицами. Оказывается, Юрий Лужков в тот период почему-то притеcнял молоканскую общину, лишил ее молельного дома. И тогда, зная о нашем происхождении, они пришли к нам за информационной поддержкой. Мы им не отказали и даже приютили их на время. Несколько подряд по воскресеньям в редакции «Завтра» проходили собрания молокан и пелись псалмы, сочиненные моими прадедами.
Сейчас многие патриоты говорят о величии дореволюционной России. Вместе с тем надо помнить, что династия Романовых сделала трагические шаги к разделению русского народа. В XVII веке при Алексее Михайловиче был совершен церковный раскол, когда русские разделились на старообрядцев и новообрядцев. В начале XVIII века при Петре I произошел культурный раскол на высшую элиту с балами и ассамблеями, с одной стороны, и смердящего мужика – с другой, а уже при последующих Романовых правящий класс России стал франко-немецкоговорящим, иностранно живущим, во многом компрадорским. Что вы думаете об этих разделениях и можно ли было их избежать?
В русской истории Романовы оставили громадный след. И западный вектор в их деятельности просматривается очень явственно с первых лет существования династии. Однако давать хлесткие однозначные оценки тому или иному деятелю или целой эпохе считаю делом вредным и бестолковым. Скажем, Александр II, крайне сомнительная фигура. Увлекался спиритизмом, провел крестьянскую реформу с колоссальными нарушениями и перекосом в пользу дворянства, открыл дорогу в Россию иностранному капиталу, отдал почти даром Аляску США. Однако эпоха Александра II – это время рассвета русской литературы: Тургенев, Толстой и Достоевский…
Триумфы «белого генерала» Скобелева – это тоже период царствования Александра II. Можно, конечно кликушествовать: «Ах, род Романовых, загубил Россию…». А можно взглянуть на историю страны шире и внимательней. В обществе, как всегда, шли процессы сложные и очень противоречивые, и в эти процессы были вовлечены и государи из Романовых. Следует помнить, что в России после свержения династии наступил другой период, не менее сложный, не менее трагический и противоречивый. А до Романовых были Рюриковичи. И к ним могут быть тоже вопросы. А между тем Рюриковичи заложили фундамент российской империи.
Интересно, что род Романовых – эта когорта государей и государыней – стоит между двумя столпами русской истории: Иваном IV Рюриковичем и Иосифом Сталиным. При этом мы знаем, что и на Сталина, и на Ивана Грозного навешано множество страшных ярлыков. Они и садисты, и кровопийцы, и безумцы. Причем эти ярлыки выдуманы не только ангажированными историками. Здесь постарались и живописцы, писатели и кинематографисты. Хотя бы взять подлый фильм Павла Лунгина «Царь». Одна только грязь и мистификация! Печально, что в съемках этой гадости участвовал гуру современной патриотической молодежи Иван Охлобыстин. По-моему, он должен извиниться перед народом за эту роль царского шута. Извиниться за участие в деле, порочащем первого русского царя, всю русскую историю и саму идею русского государства.
Особняком стоит фигура Петра Первого. Он великий разрушитель и великий строитель одновременно. В чем-то схож с патриархом Никоном и Ленином. Пушкин очень любил и чувствовал Петра. Он видел в нем то, что не понимал ни один историк, ни один социолог.
Но всё же, не разрушая русские обычаи, не отрывая бороду, можно было строить корабли?
Это вопрос дискуссионный, смотря какие корабли. Ведь у поморов были тоже свои корабли – ладьи. Но то был торговый и рыболовный флот. А вот чтобы строить каравеллы, нужен европейский прикид.
Но этот западнический период, по всей видимости, был необходим. Это часть нашего взросления как народа. Мы уже начали возвращаться к русским истокам, к древней культуре, к формам, которые прорастают из самой нашей природы, из языка и веры.
Надо понимать, что вся история России священна, поэтому надо относиться к ней как к некому священному дару свыше и не посыпать ее дустом. Даже демоны русской истории, такие, допустим, как Лев Троцкий, должны быть бережно исследованы и прочтены в едином грандиозном, сакральном контексте. Казалось бы, вот он враг всего русского народа! Но, тем не менее, это «наш» враг, «наш» уникальный демон. И никакая другая история подобную фигуру не произвела. Кстати, если говорить объективно, то Троцкий известен как создатель Рабоче-крестьянской красной армии, которая стала ударной силой собирания территорий Российской империи, рухнувшей в феврале 1917 года.
В современной Украине принято говорить о преступлениях советской власти, валить памятники Ленину и призывать к запрету компартии. Майдан требует дезавуировать и осудить преступления тоталитарного режима. Почему тогда они не требуют дезавуировать такие «преступления тоталитарного режима», как установление исторически необоснованных административных границ УССР во времена Ленина-Хрущева?
Логики у тех людей, которые валят на Украине памятники Ленину, нет. Их логика в том, что Ленин – это русский человек, «москаль», который со своими большевистскими уложениями пришёл на Украину, эту якобы цветущую, могучую величавую, «незалежную державу». Поработил ее, а затем насадил в ней большевистский тоталитарный режим, учинил голодомор и так далее. Они очень не хотят говорить и даже вспоминать о том, что нынешняя территория Украины есть территория УССР, созданная, составленная из нескольких губерний Российской империи именно большевиками…
История, которая преподается украинским детям, выстроена покруче книг Толкиена. Это не история, а чистая выдумка, построенная на идеологии «бандеровщины». В основе ее помимо ультраукронационализма лежит демонизация большевизма, ассоциация большевизма с выдуманной ими «Московией», а «Московии» с «азиатчиной»… Разрушая связи с Россией, они якобы делают европейский выбор и движутся куда-то в Европу, прочь от Сталина, Ленина и Путина. На деле превращают свою страну в Сомали, со всеми вытекающими последствиями.
Укроманты проявляют настырное желание владеть чужими землями, навязывать свой язык небольшого народа всем остальным многочисленным народам, живущим в этой стране. Последний Майдан породил экспансионистскую волну среди молодёжи, и даже при всей ненависти к Ленину никто от «ленинского территориального наследия» отказываться там не собирается. Но при этом у властных элит Украины нет понимания, что такое подлинная империя.
Это всегда некий компромисс между народами, договорённость на базе сверхценностей. Если империя строится на идее тотального доминирования одной нации, то эта империя обречена. Так крушились один за одним германские рейхи, поскольку не давали возможность цвести всем народам, всем цветам в соцветии. Вот этой имперской терпимости, к сожалению, не наблюдается на протяжении всей истории «незалежности» Украины.
Политика украинизации неукраинского населения ярко проявляется все последние годы. Эту политику можно определить, как этноцид. Геноцид – это прямое физическое уничтожение, а здесь применяется перекодирование сознания, ассимиляция, переселение и, конечно, изгнание народов. Вот если бы появилась некая интегральная украинская идеология, которая учитывала бы все факторы, была наднациональной, тогда бы можно было сказать, что Украина состоялась как государство.
Но, к сожалению, нынешний украинизм – это местечковое западничество плюс жлобство, с элементами нацизма. Галичанская группа может реально влиять на ситуацию в Киеве, это действительно пассионарно-активный слой. Фактически, создан один из искусственных этнических мифов о культурном и языковом преимуществе западенского, галичанского субэтноса, который в развитии живущих на Украине народов не имел бы особого значения, если бы не политическая судьба Украины.
Почему на Украине нет митингов против войны?
Потому что Украина сейчас страшно разогрета. СМИ настраивают людей так, что все хотят крови. Обыватели стали заложниками собственных СМИ, учебников, многолетней антироссийской пропаганды. Людей сильно-сильно разогрели. Майдан, который как нарыв прорвался в феврале, – он недоносок. Состоялись преждевременные роды новой власти. Власть слаба и боится толпы. Что касается маршей мира в России, то их проводит либеральная интеллигенция, которая тоже почему-то заткнулась и не проводит больше «Марши мира». Либералы сейчас выступают за активное продолжение военных действий, за бомбежки, за проведение так называемой «антитеррористической операции».
Они ангажированы – это отчетливо видно. Как только Америка начинала свои жесточайшие операции во всю меру, правозащитники замолкали. Как только Башар Асад начал проводить какие-то военные действия, они начинали кричать, вопить, топать ногами, посыпать голову пеплом, рвать на себе рубашки и рвать зубами занавески. Так всегда было и будет, потому что эта группа не самодостаточна и самостоятельна. Центр управления армией правозащитников находится в США. Правозащитные организации работают только на США и в интересах США.
Сейчас появилось такое понятие, как «православный сталинизм». Насколько возможно объединить эти слова вместе и имеет ли это понятие смысл?
Да, имеет серьёзнейший смысл, потому что Сталин на рубеже эпох, на страшном перекате времен выразил русскую идею. А часть русской идеи – это православие. Построение справедливого общества, основанного на христианской морали, – вот что делал Сталин. Еще он строил супермощное государство, удерживающее миропорядок. Сталинская Россия встала на пути Левиафана, всемирного ростовщического капитализма, из недр которого явится Антихрист. Сталинский СССР – это так называемый катехон – удерживающий… Камень на пути мирового зла. Поэтому православный сталинизм не только возможен, но и органичен. Это течение может считаться мистической проекцией всей русской истории ХХ века].

Воспроизвёл не для анализа, а для возможного сопоставления (по линии: Проханов-старший – Фефелов – Бекетов).
Пару интересных фоток. Слева (выразительное): Андрей, слегка уставший – по-моему, с самим Евгением Головиным (то есть, не позднее 2010 г.). Справа – ну, там понятно. В отличие от папы, Андрюше и вращение в убогих пропагандонских кругах не претит. Так, и сам – ведущий.
В общем, сын – фигура в «русомирных» кругах заметная. Но влить (каким-то боком) его в образ «могучего государственника» Бекетова… Чего не сделаешь из любви к собственным чадам!

[– Рядом с тобой должен быть друг и советчик, способный разгадать политический ребус. Узел затянут, но не время его рубить. Его еще можно распутать.
– Кто этот друг и советчик? Может быть, напыщенный, как индюк, режиссер со своей фальшивой сталинской трубкой? Или полицейский, который тайно, пять раз в день, опускается на молитвенный коврик? Или преданный, верный шулер, ловко считающий фальшивые голоса в урнах с двойным дном? Ты же видишь, что кругом предатели и тупицы. Где тот друг и советник?
– Это Бекетов.
Чегоданов изумленно умолк, глядя, как Клара пропускает сквозь свои жемчужные пальцы стеклянные струи волос. Спокойное сероглазое лицо с тонкой переносицей и сухими губами, сжатыми так, словно они не договорили какую-то важную фразу, возникло перед ним. Лицо его прежнего советника Бекетова, от которого он отказался, и тот исчез, как исчезает в ссылке опальный придворный, – это лицо появилось на миг, породив беспокойство и отторжение.
– Почему Бекетов? Ты ведь знаешь, что мы разошлись.
– Вы не разошлись. Ты отвернулся от него, и он покинул тебя. Живет вдалеке от Москвы в каком-то захолустном городке, тоскует не у дел, а здесь, вокруг тебя, копится зло.
– Он слишком много знал обо мне. Имел слишком много власти. Знал, как устроена власть. Умел этой властью пользоваться. Он мог искуситься, воспользоваться тайными инструментами власти и направить их против меня. Мне казалось, он был не прочь стать президентом.
– Это наветы. Тебе нашептали ревнивцы и подленькие интриганы. Этот круглолицый, как евнух, Божок. Он подсовывает тебе своих агентов, безмозглых тупиц и доносчиков, а всех талантливых и дееспособных удаляет от тебя. Верни Бекетова.
– Он не любит меня.
– Он не любит тебя, но никогда не предаст. Он одержим одной идеей – сберечь государство. Он служит тебе и в твоем лице государству.
– Не знаю, так ли он умен и дееспособен. Он был хорош несколько лет назад, многое ему удавалось. Он мастер аппаратной интриги. Мастер философской риторики. Певец русского мессианства. Но теперь другая реальность. Народ сбесился, бушует на улице. Его не унять хитроумной придворной интригой или поэтичной проповедью. Пора готовить войска. Ставить на кремлевских зубцах пулеметы!
– Бекетов обладает таинственным знанием. Поверь мне, я чувствую в человеке присутствие магических сил. Бекетов ощущает время как движение множества потоков, которые текут из прошлого, с разной скоростью, разной прозрачностью, как поверхностные или донные струи реки, ее воронки, протуберанцы и завихрения. Он играет этими потоками, одни останавливает, другие ускоряет, смешивает, обращает вспять. Он управляет рекой времени. А это и есть высшая политика, недоступная твоим придворным политологам и интриганам. Прошу тебя, верни Бекетова. Тебе не нужно будет приводить в готовность войска. Бекетов усмирит сбесившийся народ, направит реку времени в безопасное русло].

Вот он какой! – Андрей Алексеевич. Понятно, что это – не Андрюша Фефелов. Да и не реальный сам Александр Андреевич. Однако!
Любителям разгадывать «ребусы» в загадочной пророчице-целительнице Кларе может увидеться даже Алина Кабаева. Ну, это если поднапрячься и дать волю своим пристрастиям.
Подловить Проханова на фашизме (мягко говоря – ибо там всё куда запущеннее) не трудно. Да А.А. особенно это и не скрывает. Ему этого (Ф) позорно мало. Потому – православный сталинизм (сынок-то своего голоса не имеет…). И масштабы – космические!
Романный Бекетов, отринутый Чегодановым, зашился в Мещовск (городишко русских цариц). Там он копался в себе да в истории, читал русских космистов…

[На самом же деле, разочарованный в политике и в президенте, утомленный хитросплетениями московских интриг, которые сам же и наплел, Бекетов уехал в провинцию и поселился в захолустном городке М. Погрузился в чтение русских волшебных сказок, хроник, повествующих о старце Филофее, в Житие патриарха Никона, в учение космиста Николая Федорова, в историю Сталинградской битвы. Иногда он заглядывал в Интернет, наблюдая, как в социальных сетях, подобно огромной опухоли, взбухает протестная волна. Дурная энергия этого протеста, подобно раковым клеткам, разлеталась по сайтам и блогам, поедая неумное и беспомощное государство. Закрывал компьютер, запрещая себе думать о близкой беде.
Он вникал в теорию «Москва – Третий Рим», рассматривал карты Сталинградских боев, отыскивая хутор Бабуркин, возле которого погиб его дед. И его размышления были о русской святости, неисчислимых русских страданиях, о райской мечте, спрятанной в глубинах изнуренной и ожесточенной русской души.

Теперь он двигался по кривым улочкам городка М. и думал, сколь печален удел маленьких русских городков. Вдалеке от железных дорог и заводов, одни, как огарочки, чуть теплятся, рассыпая последние искорки. Другие потухли навек со своими облупленными, осевшими на бок домами, одичалым народом с унылой пустотой в запавших глазах. Когда-то в этих городках бурлила жизнь, торговали именитые, известные на всю Россию купцы, рождались Лесковы и Бунины, сияли имена подвижников и святых. Теперь печаль и забвение. Эти городки, как малые ключики, из которых тянулись бесчисленные ручейки, сливались в могучие реки русской жизни. Теперь ручейки затянулись илом, завалены мусором, вокруг ни журчания, ни сверкания воды, а иссыхающие, с синеватой тиной болотца.
Так думал Бекетов, блуждая по городку М., окруженному просторными полями, уже лет двадцать не знающими плуга, зарастающими мелколесьем. Московские толстосумы скупили эти земли у разоренных крестьян да так и забросили, отдавая на поедание бурьянам и ленным кустарникам. Прежде в этих окрестностях жили колхозы и совхозы, колосились хлеба, в городе было зернохранилище, склады овощей, работал молокозавод, ремонтировались трактора и комбайны. Люди имели работу. Строились школы, детские сады, Дома культуры. Жизнь не сверкала яркими красками, но дарила людям достаток и спокойную уверенность. Однако среди этой обыденной жизни печальной укоризной веяло от разрушенных соборов и разоренных церквей, и в небе, где когда-то золотились кресты, больше не перекликались колокола окрестных приходов.
Улица, по которой шел Бекетов, называлась улицей Мира. А когда-то она звалась улицей Сталина. А до этого – улицей Троцкого. А изначально – Воздвиженской, потому что вела к городскому кладбищу, где стояла церковь Воздвижения.

Здесь, в этом городе, построенном до нашествия Батыя, русская история начертала свои волшебные письмена.
М. – город русских цариц, откуда повелась романовская династия. Отсюда разоренная Смутным временем Русь получила чудотворную женственность. Отсюда первый Романов, царь Михаил Федорович, взял в жены красавицу Евдокию Стрешневу, которая родила ему сына Алексея Михайловича, отца будущего Петра Алексеевича. А Петр из этих же мест взял жену Евдокию Лопухину. И этот клочок голубого неба в голых вершинах, домашний цветок на окне, золотые стрелки часов на черном циферблате – все дышит мистикой русской жизни, началом и завершением царств, расцветом и гибелью династий, великим торжеством и ужасной трагедией.

– Быть может, отец Филипп, отсюда снова будет явлена дивная женщина? Почему же три века она не являлась?
– Значит, ждет своего часа. Чудо, оно дремлет в народе, ждет своего часа. Будет явлено по воле Божьей. В народе много что дремлет и ждет часа, чтобы явиться. Иной раз кажется, что в народе поселился зверь, того и гляди, сам себя разорвет. А иной раз кажется, что только Россия со своей святостью – миру спасение.

– Один батюшка побывал на Афоне, беседовал с афонскими старцами. Те говорят, на Россию опять нападут бесы и станут мучить, губить русских людей. И опять пойдет брат на брата. И станут храмы рушить. А священников и монахов станут живьем в кипятке варить. И мука эта будет до тех пор, пока в России не воссияет православный царь. Тогда всем смутам и мукам конец, и Россия станет могучей и будет всему миру – спасение.
– Похоже, бесы уже напали, отец Филипп. В Москве опять революция. Опять шатается Государство Российское.
– Вы, Андрей Алексеевич, большой русский государственник. По моему разумению, быть может, самый большой. И позвольте вам высказать мое скромное мнение, Андрей Алексеевич, и пусть оно вас не обидит. Мне кажется, вы напрасно в такое тревожное время оставили без поддержки Федора Федоровича Чегоданова. Вы так ему помогали и так трудились на благо Отечества. И мне кажется, сейчас он нуждается в ваших советах].

То, что Бекетов транслирует сокровенные думы А.А., большого сомнения нет. Но «фэнтези» (а тем паче, в прохановских завихрениях) отнюдь не совпадает с действительностью. Тем паче (дразнюсь!) сама «действительность» постоянно ускользает, расслаиваясь и сращиваясь, в миазмах болотных испарений, в клубящихся разномастиях дивных энергий. Обрастает былинами, легендами, сказами…
Здесь я дразню (слегка) уже самого Старца. Стиль-то его – не больно оригинален. Истовая оригинальность предполагает припадание к Самому Самому. А к чему припадаем мы, что водит наше воображение… Неведомо!

И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь…

С «вымыслом» я наигрался в прогулках с Вейдле. Владимир Васильевич (упёртый русский европеец) мало что не принял бы идеологические конструкции евразийцев – он бы и в истовости вымысла им отказал…

[Вымысел – самая неоспоримая, наглядная и едва ли не самая древняя форма литературного творчества. Там, где он (по обычным понятиям) отсутствует – в лирической поэзии, в философской или критической прозе, – творчество остается усматривать в мелодии мысли и в гармоническом обуздании стихии языка. Упиваться гармонией, сочувственно следить за вымыслом – два равноценных пути к причастию радостям искусства, упоминаемые бок о бок в пушкинской «Элегии». Понятие вымысла можно расширить, можно распространить его на все творчество вообще…]

Я не собираюсь улавливать А.П. в его художественной несостоятельности. Во-первых, сам я – не критик (литературный!). Во-вторых… Дело это (литературная критика), на мой взгляд, не совсем благодарное. При всей, вероятно, необходимости. Вадим Валерьянович Кожинов и вовсе полагал, что литература без критики невозможна. Может быть. Притом, что сама литература – не единственный, да и не высший, вид словесности.
Критика попахивает «идеологизмом». А русская – «идеократией». Одно из коронных противопоставлений русского мира западному, у самого В.К., именно как идеократии – номократии. С чем и я согласен (уже давно не испытывая восторга от самого феномена (ИК, РМ)).
А ведь Кожинов тоже был имперцем! Интересно, что он успел сказать о Проханове?! Перекрещивались-то не слабо! Ориентация – поди, одна. Поборники «русской идеи». И к Путину Вад. Вал., пусть краешком, но причастился…
Так, Кожинов – ещё и преданный бахтинист! Собственно, первооткрыватель планеты «Бахтин». И вот с этой-то стороны… Уже только с этой стороны он не мог не разойтись (при всей своей имперскости) с иными поборниками и по-путчиками.
Не хотелось мне цеплять (так уже зацепил!) А.А. лишнего за его «красноречивое», простите, при****ывание.
Дать, что ли, слово либералам?!

[РАССМАТРИВАТЬ широкомасштабный роман Александра Проханова «Красно-коричневый» («Наш современник», номера с 1-го по 8-й) с точки зрения художественной ценности невозможно. Александр Проханов лишен дара художественного письма. Слог его убог, образы плоски, мотивировки нелепы, сюжетные ходы банальны до штампов.
Не было бы вообще никакого смысла разбирать этот роман, если бы не одно обстоятельство. «Красно-коричневый» является очень характерным документом, зафиксировавшим типологические черты сознания определенного социального слоя…]
(Мария Ремизова. Уроки восстания. 13.10.1999, «Независимая газета»)

[Критики, придерживающиеся либеральных взглядов, сразу же после присуждения «Гексогену» крупной общенациональной премии опубликовали резкие статьи, в которых заявили о том, что легитимация советского, откровенно плохо пишущего и радикально-имперского по идеологии автора в качестве наиболее значимого писателя современной России – симптом кризиса литературной критики и интеллектуального сообщества в целом.
Все эти факты, кажется, давно и хорошо известны, однако в действительности «история с гексогеном» хотя и получила в критике нравственную оценку («безобразие!»), но не была последовательно отрефлексирована. Не были осмыслены и предпосылки, благодаря которым оказалась возможна интеграция Проханова в пространство «большой литературы», и последствия, к которым привели эта и подобные ей, хотя и менее громкие, кампании. Легитимацию ультраправого писателя рассматривали и рассматривают как коварный пиар-проект, как постмодернистскую игру или как проявление деятельности закулисных сил. Однако в личных беседах я убедился в том, что роман Проханова в 2002 году действительно понравился или, во всяком случае, показался весьма интересным довольно многим молодым читателям, которые в других отношениях разделяют «западнические» эстетические взгляды и не склонны к прохановской ностальгии по всевластию КГБ. Здесь и далее я исхожу из предположения, что только «пиаром» «история с гексогеном» не исчерпывается. Этот казус – следствие глубинных изменений в общественном сознании, произошедших во второй половине 1990-х – начале 2000-х годов].
(Илья Кукулин. Революция облезлых драконов: ультраправая идея как имитация нонконформизма, 8.04.2007)

В обоих случаях (откликах) стрелки почти сразу переводятся на нравственные и социологические интенции. О собственно литературных достоинствах брошено как бы мельком.
Пожалуй, из текста Ремизовой воспроизведу ещё одно место (где этическое перекликается-таки со «стилистическим» 

[Проханов пишет свою картину с каким-то сладострастием, словно само перечисление мерзостей доставляет ему удовольствие. Не раз и не два на протяжении романа он возвращается к этим гнусным картинам, отдает этим описаниям десятки страниц, противореча всякой логике художественного построения текста (любое продлевание эффекта сводит его на нет).
Несмотря на отвращение, привожу цитату (чтобы выяснить раз и навсегда, с какого рода текстом мы имеем дело): «В волдыре жидкой крови, покачиваясь на тонком хвостике, головастый, как сперматозоид, уловленный для искусственного осеменения, плыл Гайдар. Введенный через трубку во влагалище престарелой колдуньи, такой сперматозоид превратится в олигофрена, чей студенистый гипертрофированный мозг выпьет все жизненные силы организма, и их не хватит на создание души. Желеобразное серое вещество, помещенное в целлофановый кулек, на котором нарисованы маленькие подслеповатые глазки, вырабатывает непрерывную химеру, от соприкосновения с которой останавливаются поезда и заводы, падают самолеты, перестают рожать поля и женщины, и ярче, брызгая желтым жиром, пылает печь крематория».
Помимо этической ущербности, здесь очень заметны все стилистические недостатки прохановского письма (надо быть абсолютно глухим к слову, чтобы не понимать несовместимость канцелярского престарелая и литературного колдунья, а уж перестают рожать поля и женщины! А непрерывная химера, да еще с которой что-то соприкасается...). Заметим, к слову, и странное невежество автора в области высоких материй, которые он, ничтоже сумняшеся, понапихал в свой роман. По его мнению, душа, что ли, силами организма создается? Поздравляю господина Проханова с такой душой!]

Однако, я – не литературный критик. Разве, чуть примазался.
А как «словеснику» (герменевту-забавнику) мне «письмо» А.А. никогда особо не нравилось. Без относительного схождения или расхождения во взглядах. А подташнивать стало с обнаружения претензии именно на Стиль. Космический!
Я-таки и не говорю, что скверно он пишет. Я – лишь о собственном подташнивании упоминаю. При чтении…

«Поднял» (полностью, а то лишь фрагментик видел) капитальную – на несколько сот страниц – Биографию Проханова. Лев Данилкин: «Человек с яйцом. Жизнь и мнения Александра Проханова», 2007.  Вещь – толковая.
Вот два отклика на неё

Коммерсант:
Сочетание яростной пассионарности Проханова – «русского Киплинга», – неоднозначности героя и осведомленности очевидца, с остроумным и искренним – редкое сочетание! – тоном рассказчика, придает этому «документу эпохи» ритм и дыхание увлекательного романа.
Собака. Ru:
Кто бы смог подумать, что «глянцевый» Данилкин часами, днями и месяцами специально беседовал с Прохановым, ездил с ним по «местам боевой славы», сидел в редакции «Завтра», слушая бредни прохановских сотрудников. Наконец, он перелопатил гору газет, журналов 60-70-80-х годов. Наконец, он прочитал (и въедливо) всего Проханова! Книга отменно выстроена и закольцована. Браво. Завидую.
Павел Басинский / Литературная газета

Вещь толковая. Но запечатлевает героя на пороге 2007 года. А впереди – ещё, по крйней мере, 15-16 лет. И – отнюдь не в инвалидном кресле. Впереди – не только Крым-Донбасс, но даже Грузия. Впереди – реабилитированный (с отливами разочарования и приливами почти сакрализации) Путин-Вождь. И, конечно же, тексты, тексты, тексты…
Интонации…
Из «закольцовывания»

[Если отложить микроскоп, перестать фиксировать отдельные изъяны и попытаться охватить прохановскую биографию одним взглядом, мы увидим, что вся деятельность этого человека обусловлена импульсами, совокупность которых можно назвать программой, заветом, составленным Духом. Человек есть то, что нужно преодолеть. Природа есть то, что нужно преодолеть. Смерть есть то, что нужно преодолеть. Консервативное общество есть то, что нужно преодолеть. Несовершенный политический строй есть то, что должно преодолеть. Обстоятельства – какими бы они ни были – есть то, что должно преодолеть. География (расстояния/климат/пространства) есть то, что нужно преодолеть. Стиль – тоже то, что нужно преодолеть. Если лестница развития существует, то по ней надо подниматься, преодолевать текущие состояния и творчески конструировать новые миры. Это не рацио, это инстинкт.
Этим инстинктом – и этой миссией, возложенной Духом – все и объясняется: поступки, «графомания», эстетические предпочтения, политическое кредо.
Что касается «графомании», то тут лучше всего держать в уме прохановское соображение (или даже афоризм) о том, что «стиль – результат великих неудач художника». Как можно это интерпретировать? Как признание в неудаче – или как открытие, что стиль – это инструмент преодоления?
По существу, история Проханова-писателя – это история о «преодолении стиля» — сначала хемингуэевского, потом набоковского, потом «советского», потом новорусского-вседозволенного – всегда сильными методами, «фольклором», «авангардом» сначала и «галлюцинозом» потом.
Его, кажущееся обывателю анекдотичным, экстенсивное письмо, безудержное писательство, стремление моментально «закатать в роман» все что ни попадя – есть, по сути, инстинкт преодоления хаоса наличных явлений, инстинкт переработки частиц низшего порядка в более сложно организованные системы, инстинкт создания конструкции, движения, развития, перевод слов/информации из одной стадии в другую, не идеальную, но более высоко организованную, отвечающую более строгим требованиям. Просто «события», факты истории, пусть даже самые курьезные, в его иерархии – это частицы низшего порядка; не закатанные в роман, не переработанные, они – ничто, не преодолевший себя материал, не имеющий, по сути, ценности. Чтобы извлечь из него энергию, его нужно преодолеть, переработать.
Пресловутая «энергетика» прохановских текстов, в которой ему не отказывают даже самые скептичные эксперты, как мы видели, не сводится ни к оригинальным метафорам, ни к «галлюцинозу», ни к впечатляющему богатству тезауруса, ни к универсальной эрудиции автора, склонного оперировать терминами и метафорами из гуманитарных и естественных наук – геологии, естествознания, медицины, агрономии и инженерии, ни к словосочетаниям вроде «ионизированная плазма» и «контакт с биосферой», употребленным вне свойственного им контекста. «Энергетика» – это заложенная в стиле способность к самопреодолению.
Генетически прохановская «энергетика» связана с прохановским «конструктивизмом», конструктивистским восприятием материала: он сам обнажает техническую основу и функциональность своих творений, не стесняется экономить на отделке – ради того, чтобы добиться выработки максимального количества энергии. Любимая цитата Проханова – из Корбюзье: «Дом – комфортная машина для жилья». Прохановский роман – машина (не слишком комфортная, увы) для преобразования материи, комбинат, преодолевающий наличное состояние материала – словесного, исторического, идеологического; плотина, куда нагнетается некий природный, собранный в ходе многочисленных разведок материал, с тем чтобы переработать его в новое состояние и извлечь из него энергию. Не случайно любимые объекты Проханова – плотина, ГЭС, АЭС, искусственно сооруженные перегородки, созданные для того, чтобы, одолев природную инерцию, заставить материю работать, выжать из нее энергию. У него даже Курский вокзал описывается как «плотина из стекла и бетона, дрожащая от давления, в бурлящих водосбросах толпы». Такой же плотиной является и писатель, который нагнетает в текст поток слов и явлений, чтобы затем выработать из них энергию. Слишком толстые романы? Слишком монотонные синтаксические конструкции? «Ющенко ужасен. Засыпан холерными отметинами. Укушен… Обмазан…» Ну так чем больше слов, чем мощнее поток – тем больше энергии, тем больше шансов преодолеть уже достигнутое и известное; безусловное благо в его системе ценностей. Дух дышит где хочет, и в передовице про Ющенко тоже.
Что касается эстетических предпочтений Проханова – наугад вспоминаются кишащие экскаваторами котлованы, конструктивистская архитектура, фольклорный примитивизм – то такой почти эксцентричный выбор также связан с присущим ему представлением о том, что мир, в том числе его наличная, нынешняя красота – это тоже объект не просто эстетического любования, но и то, что нужно преодолеть. Проханов – ярко выраженный наследник – точнее, последыш – советского модерна 20-х годов; его уверенность в том, что у человечества есть некий общий проект, и в необходимости изменения текущего состояния человека и мира – отчетливо модернистская. Красота сама по себе, желающая только законсервироваться в наличном состоянии, – опять же, наугад: викторианской Англии, киплинговского поместья – не имеет в его системе ценности; красиво лишь то, что страстно хочет себя преодолеть. А «просто-красота», желающая только законсервироваться в наличном состоянии – мертвая материя, оставляющая Проханова равнодушным. Это объясняет его кажущееся посторонним абсурдным предпочтение отечественной природы открыточным европейским пейзажам, русской азиатчины – западному орднунгу.
С «текущей» точки зрения у скептиков всегда найдутся предлоги дисквалифицировать его как «плохого писателя», а то и «графомана». Да, со стороны все эти его попытки «закатать» и «преодолеть» могут казаться нелепыми, смехотворными, несдержанными – у здравого смысла на этот счет есть множество диктумов, вплоть до «поспешишь – людей насмешишь» и проч. Однако если смотреть на мир не с точки зрения сегодняшней, синхронной, а «из завтра», – то именно такие экземпляры человеческой породы представляются наиболее ценными, поскольку они подталкивают человечество к самопреодолению и, соответственно, к развитию.
Проханов – тот тип, что порождается российскими просторами, которые, по мнению философа Федорова, служат переходом к космической шири; бесконечная повторяемость отечественного ландшафта способствует появлению интеллектов, ищущих, как преодолеть это однообразие метафизически, какой смысл заложен в отсутствии здесь всякой структуры, почему рациональный подход пробуксовывает, – и уловить божий промысел, касающийся их самих. Зачем я здесь? – в сущности, это самый частый вопрос из тех, что задают себе прохановские герои – гораздо чаще, чем вступать ли им в партию и нужно ли вторгаться в Афганистан. Затем – отвечают они всей своей деятельностью, – чтобы зафиксировать полноту этого мира и творчески преодолеть ее. Почему может быть интересна его биография? Потому что это не только история на тему «как может быть», «русский эксцентрик» – а «как должно быть», «русский извод Духа-в-действии».
Герой этой книги – один из тех людей, которые оправдывают «эту иррациональную страну»; он живой пример того, как можно перемолоть и утилизовать ее агрессию и безумие, как экспонировать масштабы, оригинальную фольклорную традицию и перспективы футурологии таким образом, чтобы очеловечить их, сделать привлекательными для потребителя (до глобализации надо, наверное, было говорить «для маленького человека»). У писателя М.Шишкина в романе «Венерин волос» Россия называется Негритянским островом: потому что все здесь обречены, как в считалке про десять негритят. Так вот Проханов – та сирена, которая может заманить на этот остров одиннадцатого негритенка, посулив ему роль мессии.
Он искренне уверен, что Россия – другая, и, мало того, все прочие народы, по большому счету, идут в ад и только русские сопротивляются – потому, что в них заложены антизападный иммунитет и любовь к свету и инстинкт построить рай на земле. Отсюда советский «Красный проект», отсюда русские иконы, отсюда русский авангард, отсюда русские песни, русские березы – оригинальное сочетание энергии, дерзания, этики и эстетики. «Эта красная попытка, – твердит он, – будет воспроизведена в XXI, XXIV, XXIX веке. Потому что идеи и задачи, связанные с концентрацией, с организацией мира, с созданием централизма для выживания человечества в условиях Земли и для трансляции этой антиэнтропийной идеи в космос, остаются у человечества». Он искренне верит в то, что и у него самого есть миссия – доставить сведения быстрее, чем все его соотечественники, и тем самым препятствовать инфернализации мира. Все это может озадачивать, но факт: когда он упирается обоими каблуками, искры брызжут во все стороны, и игнорировать этот фейерверк затруднительно даже слепому].

Плотно. Деликатно-иронично. Возможно, и самоиронично.
Данилкин – модный критик и, как оказалось, недурной писатель. Жанр?! Если по-простому – биографический роман. Детали (жанра) Лев Александрович не раз пояснял сам.
После Проханова («Человек с яйцом») у него вышли «из-под пера» Гагарин и Ленин («Пантократор солнечных пылинок»). Каждый, в принципе, человек-миф.
Почему начал именно с «Последнего солдата империи» («Соловья Генштаба» и пр., пр.)?! Версий может быть много. Почему причастился – автор (Л.Д.) уже объяснял. Почему начал причащение (да хотя бы к Империи) именно с него… И – начал в середине «нулевых». После «Гексогена». Будучи либералом, пусть и хитро «зачёсанным».
– Так, последний (имперец)! Можно ведь и с конца начинать. А может Лёва почуял «перелом» (то ли в Мире, то ли только в России). А может – из ощущения безнадёги (опять-таки, – то ли вообще, то ли «здесь и теперь»).
Почуял (прикоснувшись) в герое (предмете) не просто «плавильный котёл», но какой-то Исток. Перекрещивание тайных энергий. Для ищущего рационалиста иррациональное рано или поздно должно представить интерес.
Я вот (старый символист с иррационалистким уклоном) давно гляжу в обратную сторону. Не перетекая полностью. И своё сходство с «типом» Проханова осознаю не меньше различия. Сходство-различие – в отношении к символу и мифу, к энергиям…
А.А. играет с Пространством, я, скорее – со Временем. Он – актор-пассионарий, я – отшельник. Энергиями этими («ядерными») надо бы управлять. Особенно – в политике. А не безумно их взбалтывать. Наука и Право! Опыт Запада, так противного сердцу Проханова. Притом, что он достаточно сдержан, чтобы не требовать его (Запада) уничтожения.
Данилкин – филолог (точнее – лингвист). «Филологов» Проханов почти презирает. Не акторы! Я ведь и сам – точно не лингвист-научник.
Но с Прохановым и у Льва складывалось не так, как с простыми «смертными». С человеками-книжниками (литераторами).
С теми, у модного критика – как?! Поматросил и бросил. К этому он шёл не за тем… Пусть и не так, как идут стяжатели-ученики к Старцу-кумиру.
Без Проханова у Л.Д. не было бы ни Гагарина, ни Ленина. Когда (10 лет спустя) А.А. спросил у Лёвы, – а почему не Сталин?! (вместо того же Ильича), Данилкин отмахнулся тривиальным: мол, после Стивена Коткина о Сталине сказать уже нечего. Пожалуй, лукавит Лев!
Сталин… Сталин – центральный миф. Если не России вообще, то Красной Империи. А «краснеть» и превращаться в сталиниста (к чему провоцировал его великий имперец) критик не собирается. Ему просто хочется понять… Ну, и при этом, конечно, слегка причаститься-подзарядиться. От Мифа.
Миф – живой символ. Становятся ли Мифом (таким!) при жизни?! Те же – Ленин, Сталин, Гитлер… Вопрос – дискуссионный. Человек-миф – сверхчеловек. Человек – преодолевший в себе человека. Ницше вам в «помощь»!
И Проханов, и Данилкин (говоря о П.) – именно об этом. О преодолении.
Смерть при жизни. Жизнь после смерти. Смертию смерть поправ…
Чью – смерть?! Чьею смертью?!
А.А. не случайно так подсел на Николая Фёдорова (уже после Андрея Платонова?). Космизм, заточенный на «воскрешение отцов».
«Неоплатоник»… Когда так говорят о Проханове, на что намекают?! К чему?
Ужели – к неоплатонизму?! Или – всё-таки, конкретно, к Андрею Платоновичу Климентову? А через него – к Фёдорову (Гагарину, между прочим!).
А что если и героя своего из «золотого времени» – Чегоданова – он кличет Фёдором Фёдоровичем не случайно?! Понятно, что не случайно… Клички эти, у П. – говорящие. Порой – простенькие заболтушки-шарады, порой – мудрёные ребусы.
Понятно, что ;;;;;;;; – дарованный Богом. Вождь! Вполне – к Владимиру. Да ещё с дубликатом-отчеством. А Чегоданов… Оно ведь тоже – говорящее-намекающее. Дан – Дар. Чего… – К Загадке? Вообще: Для чего я?! Зачем я?!
А тут ещё – княжеским попахивает (опять – к Гагарину, что ли?!). Род Чегодаевых – ничего-таки был. Да и к Руси-Орде (Евразии) хорошо ложится.
А Александр Андреевич отца своего, считай, и не знал…
Данилкин – об этом:

[Отец – вечная фантомная боль Проханова. Об этом можно судить уже хотя бы по тому, что до сих пор, вспоминая своих детских друзей, он говорит – у того был отец, а у того не было.
Андрей Проханов родился в 1910 году. Он закончил исторический факультет университета, никогда не был в партии, но увлекался большевизмом – настолько, что однажды привез из Тифлиса Сталину несколько бутылок его любимой хванчкары, был принят генсеком и вручил ему свой дар. Проханов уверяет, что даже после репрессий его отец не изменял утопическим идеям. В 1942 году он пренебрег бронью и ушел добровольцем на фронт. За какую-то провинность он попал в штрафбат и в ночь перед Рождеством 1943-го погиб при наступлении под Сталинградом, тридцатитрехлетним.
Удивительное свидание с отцом происходит у Проханова в Никарагуа, на границе с Гондурасом, ну или, по крайней мере, у Боброва, главного героя романа «И вот приходит ветер». Увидев у местных партизан старую советскую пушку, советский фотокор вдруг понимает, «что пушка – отца. Отцовские тело, душа, не исчезнув, были заключены в металлическую плоть орудия. Это свидание с пушкой было свиданием с отцом». «Отец, это я, – повторял он, чувствуя, что дождь на лице стал горячий. – Вот и встретились с тобой, отец». Эта не первая попытка поговорить с отцом: в финале «Иду в путь мой» герой обнаруживает в степи могилу погибшего отца и медитирует о нем. С фигурой отца, в том числе, несомненно, связан интерес Проханова к николай-федоровской теме «воскрешения отцов» и, шире, бессмертия. Не исключено, именно к фигуре отсутствующего отца восходит его безусловное преклонение перед авторитетом, силой и властью государства – государства, от которого, в свою очередь, ожидается, что оно будет патерналистским].

«ZаVтра»

Я с трудом понимаю «пророка» Проханова.
Окунаясь, порой, в его лаву и патоку.
Он пространства сшивает заплатками заново.
Zапевалой Vойны. В житие атыбатово.
Раскрывается Чаша в мозгу архитектора.
Просвещает товарища сталинец Пчельников.
И терзает Ахилл сокрушённого Гектора.
Человек-агрегат принимает крещение.
Пролетают пичужки над речкою Битцею.
От реактора Тайны вбирают агрессию.
И становятся твари не просто убийцами,
И манкуют окрест маячки-мракобесия.
Президенты-расстриги читают предания.
Предрекают по ним очертания новые.
В Лиссабоне – форпост. В околотке – Британия.
А над миром, в размах – пустельга двухголовая.
(18.05.2022)
PS:
В этом я, заодно, подколол Димона Медведева. Кидает в свой Telegram всякую чухню (зампред Совбеза – кукла гуттаперчевая!). Не допустим, охладим, нарастим… Каркает-предрекает. Дурилка картонная!
Да маньяка битцевского Александра Юрьевича (тьфу на меня!) Пичушкина помянул.
В какой-то момент (да уж ладного) я допёр, что болванчики кремлёвские всерьёз подсели на прохановскую иглу. Хоть про «до Лиссабона», хоть про ад и рай… Цитируют! Изборца-то…

О! Забавные вирши (круто!). Илья Риссенберг…

Сам-шест челюскинцев моржуй-ка свеченьку
Мируженосицу погодь-дневай
Журчанью с вечера Можайку-реченьку
С амвона каскою вдова-война

За глины огненные окончательных
Решений ширм/шрам о воинстве основ
Слепые ангелы речений чартерных
Держитесь линии ночных постов

Дрон атыбатово дрянь на Карпаты вой–
И-ной свободы ради с ноября
В соборной занови знай нарабатывай
Орбиту миру я-народ-снаряд

Прогулка скверная не р(в)ань прошу гребта
Трубишь кручинясь о стране вины
В сердцах разорванных на Ру-бль обрушится
Дверные скважины мирам верны
Голубий хлеб над колыбелью Шуберта
Навой развраненных времён войны

Проханов – живой транслятор энергии (имперской, из самого «центра» – что в Битцевском парке). Пока – не миф. Хотя…
Гагарин… К Русскому космизму. И – конечно, миф. Пусть и поблекший.
Ленин… Ну, это – вообще Начало. Начало Красной трансформации. Также весьма поблекшее в качестве Мифа.
Выбор Данилкина вполне рационален и оправдан.
Интересен следующий персонаж, попавший в поле (в фокус!) зрения любопытного литератора. Академик Анатолий Тимофеевич Фоменко. Основоположник «Новой хронологии» (если не считать таковым его учителя М.М.Постникова, или – почти легендарного народовольца Н.А.Морозова («Откровение в грозе и буре», 1907; «Пророки», 1914 и уже послереволюционный семитомный «Христос»)).
«Фоменковцы» не раз занимали и меня (большей частью – мою иронию).
Разводить здесь свои экзерсисы об их измышлениях не стану (разве откопаю что-либо лаконичное). Тем более, кое-что уже вставлял, по Глазьеву. О самом академике (не Г., а Ф.) приведу малосущественное: А.Т. – уроженец (1945) Сталино. То бишь – Донецка. По-своему (в свете сегодняшних событий и фигуры «центрального Мифа») – и это заслуживает…
Вспомнил два анекдота. Из своего опыта. Один запечатлён в моём «архиве», второй – в памяти.
Но – дабы не забыть – сначала вернёмся к другу-наставнику Александра Андреевича. К архитектору Константину Пчельникову (не путать с другим монументалистом – Игорем Владимировичем П.).
Сам Проханов говорил и писал о нём неоднократно. Однако, снова воспользуюсь так удачно мне подвернушимся Данилкиным. Лёва выстраивал всю фактуру на свидетельствах своего героя (хотя А.А., прочитав фрагмент из посвящённой ему биографии, поморщился – мол, не так! – и на этом чтение якобы оставил).

[…Проханов много времени проводит в обществе архитектора Константина Павловича Пчельникова – того самого, кто «обнародовал в «Жизни слепых» свои открытия». К этой фигуре мы будем обращаться еще множество раз. Пчельников (1925–2001) был прохановской Луной, сообщающимся сосудом, братом-близнецом и кривым зеркалом. Он научил его употреблять пространства как наркотик, мыслить геополитическими категориями, восхищаться советской цивилизацией и собирать бабочек.
Сначала он познакомился с его женой, той самой Ксенией, из-за которой убивается Шмелев в романе «Надпись». Произошло это еще в псковские времена, на 2-м курсе; он увидел ее – красотку археологиню – у своей любимой часовенки Илюши Мокрого. Затем, уже в пору бужаровского анахоретствования, лишь изредка наведываясь в Москву ради пополнения запасов мяса, он встретил ее в Столешниковом, обратив внимание на ее умопомрачительные по тем временам красные колготки. Они узнали друг друга, и она рассказала ему про своего замечательного мужа, который был ни много ни мало – футурологом, хотя имел диплом архитектора.
Пчельников строил сталинскую высотку в Варшаве, стадион в Джакарте, президентскую резиденцию в Гвинее («чуть ли не для людоеда Бокассы», утверждает Проханов). По возвращении в Союз его карьера пошла под уклон. Он поставил одно здание в Москве, в Измайлово, одно в Ярославле и одно – музей – в Палехе; официальная критика громила эти здания из всех орудий. В 1965-м он предлагает футуристический проект концептуальной застройки района «Застава Ильича», бумажный проект которого, сделавший честь страницам «Жизни слепых», отдаленно напоминает нынешний даунтаун в Шанхае, но реализовать эти фантазии ему не позволили, мотивировав отказ идеологическими соображениями, а по сути, наверное, от бедности: у СССР не было на это денег. «Возвратясь из странствий, я увидел, что в стране окончательно победившего социализма архитектуре больше нет места», – вспоминает Пчельников в интервью газете «Завтра». Строить «коробки» – «вульгарную урбанистическую инфраструктуру» – ему не хотелось, и он начал придумывать космические полисы, надувные города и города-дирижабли.
Уже понятно было, что в центре Москвы ему вряд ли что-нибудь дадут построить, и поэтому они вместе с Прохановым часто бродили по окраинам, выбирая место для «проекта». Пчельников разглагольствовал. Идеолог победы в Третьей мировой, он уже тогда приучал своего друга мыслить категориями империи. Реализовав промышленный потенциал, скопив нефтедоллары и мобилизовав – с помощью власти, под началом Вождя-Ваятеля – распыленные человеческие ресурсы, мы должны были поставить Запад на колени. Тот, изнуренный гонкой вооружений, должен был заявить о готовности участвовать в советском Суперпроекте. Страна станет единым целым, «где купола соборов, поместья и крылатые ракеты связаны узлами».
В чем, собственно, предполагалось, должен был состоять «Суперпроект»? Русское будущее связывалось с понятием Империи-чаши. Евразия представлялась Пчельникову вогнутой линзой, титанической чашей, ограниченной по краям горными цепями – Пиренеями, Балканами, Карпатами, Кавказом, Тянь-Шанем, Гималаями и Тибетом. Когда восточные славяне заселили дно, центр чаши, и организовали круглое пространство с центром в Москве, получился магический круг, Священное Колесо, внутри которого заключено до 70 % всех природных ресурсов Земли. Российская, а потом Советская, империя – великий проект синтеза пространств. Планетарный узел коммуникаций, трассированных еще во времена неолита, будет проходить через Россию – надо лишь создать новую систему этих коммуникаций – от Португалии до Москвы, а через нее, сквозь всю Сибирь – к Берингову проливу. Через пролив перебрасывается титанический мост, и возникает сверкающий мегаполис, Берингоград. От Оси Мира меридиальные магистрали пойдут к Африке, Индии, Китаю. Стеречь эту ось должен стальной и грозный гигант – наша стабильная империя-чаша. Важно, что Россия, в отличие от острова Америки, представляет собой сухопутную цивилизацию, а не морскую. Потому что в морской есть только 2 пункта – «порт – порт», а в сухопутной – множество точек, дорога и культура дороги. Создав новую сеть мировых дорог, мы спровоцируем падение роли Персидского и Ормузского проливов, Суэцкого канала и Сингапура (неудобные и опасные морские пути должны были «усохнуть»), обретя огромные богатства и мировое лидерство. Заметьте, все это Проханов прочел вовсе не в газете «Завтра» в 2006 году, а услышал в середине 60-х; неудивительно, что когда в конце 80-х к нему явится молодой Дугин со своими евразийскими фанабериями, то принят он будет с распростертыми объятиями.
В Битцевском парке, там, где сейчас догнивают странные заброшенные олимпийские сооружения и где обитала пелевинская лиса-оборотень А Хули, Пчельников указал Проханову место, где, по его мнению, должен был быть выстроен «Артполис» – центральная точка «коммуникационного ложа» Великой Чаши – в форме расколотой на две половины восьмигранной пирамиды, в плане образующей 8-лучевую арийскую звезду (отмежевавшись таким образом от шестиконечной звезды, символики иудейско-протестантской цивилизации). Через эту горловину, где сосредоточатся банки, биржи, офисы фирм и информагентств, пункты космической связи, будет происходить обмен культурными и технологическими ценностями, под контролем Православного народа. Пока что следовало овладевать искусством коммуникации, манипулирования пространствами. Поставить на службу современные финансовые бизнес-технологии, вовлекать в освоение богатств Чаши и реализацию титанических проектов капиталы всего мира.
Артполис был одновременно «инструмент и полигон постепенной рекультивации распавшейся державы»: с его помощью Россия должна была «реинтегрироваться в глобальный процесс»].

Портрет Пчельникова работы Проханова

А это (увы, сюда не выкладывается) – один из проектов города будущего (фрагмент) самого Константина Павловича (в соавторстве). Справа – проект перекрытия Берингова пролива (1969)
Так чем мог заинтриговать-увлечь Данилкина Фоменко, «адепт Новой Хронологии»?
Лёва сослался на интерес не столько к «концепции», сколько к личности. Лукавил?! Возможно.
Проханов «работает» с Пространством (следуя «вдуванию-наущению» Пчельникова). Фоменко – со Временем.
Перекраивание Пространства (жизненного). Геополитика. И переписывание Истории. Тотальная реконструкция. «Перестройка» (в ответ на ту – горбачёвскую).
«Тот, кто управляет прошлым, управляет будущим. Тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым» – Джордж Оруэлл.

Мои «анекдоты».
Архивный. Когда я «работал» с «Комиссаром Катаром», естественно, попытался установить, кто скрывается за псевдонимом.
Текст («раскопок»). Октябрь-ноябрь 2020 г.

Несколько часов рыскал в поисках «родословия» Комиссара Катара. Сам он предпочитает (справедливо) именно этот термин животному «родословная».
Неужели – Глеб Владимирович (Носовский)?! Один из «двух»… – Не исключал, ибо оный – как-то литератор. Автор опуса «Царь славян» (Андроник Комнин).
Не вяжется… Не тот стиль. Комиссар у нас – поэт! По крайней мере – стихотворец. И отнюдь не убогий. Вполне адекватный и читаемый.
Дальше… Авторская песня.
В общем, зацепок хватает. Текстов – предостаточно.  На «прозе». На «стихире». Практически дубль последней – в «избе-читальне» (мне – удобнее: чтобы не слишком следить). «В контакте»… – Комиссар не только плодовит, но и общителен. Где только не отметился!
Саня, Саня…Памяти товарища. По Афганистану (!). «Разведчик и контрразведчик». Судя потому, что скончавшийся (от рака) в 2016 году полковник Александр Таран был авиационным разведчиком, контрразведчик – собственно автор. Наш доблестный Катар («старовер и христианин»). Это – понятно. Это – всерьёз.
Как удар под дых – начало заметки. Текст песни Игоря Морозова «Мы уходим» (Прощайте горы…). Песня – не рядовая! Группа «Каскад». Первым положил на музыку руководитель ансамбля Андрей Сухов. «Дорабатывалась» многими. Песня – победитель фестиваля «Когда поют солдаты» в Берлине (тогда – ГДР).
Морозов, если и уступает кому из сочиняющих-поющих афганцев, то только Верстакову. Хотя в этом могу и ошибаться. Игорь Николаевич (не путать с советским композитором Игорем Владимировичем Морозовым) – выпускник МФТИ, связавший свою жизнь с органами госбезопасности. Контрразведка! Вышел в отставку в начале 90-х в звании, опять-таки, полковника.
Комиссар!? – Неужели, так просто?! Не скажите… Не факт. Не факт, что он.
Во-первых, по ходу КК никак не обозначает, что текст песни его. Во-вторых, на восторженно-вопрошающую реплику читателя «Вы – автор!?» умалчивает.
Дальше начинаем плясать от Морозова. А точнее – поведём их навстречу друг другу. Либо сольются в одно лицо (в тему «дублей» почти в духе Новой Хронологии!), либо так и останутся перекликнувшимися и явно близкими (знакомыми!) со-товарищами. Общего-то уже – ого-го-го!
Афган. Контрразведка (КГБ). Авторская песня.
«Ого-го-го», но недостаточно. Либо я обнаруживаю в Морозове «фоменковца» – да ещё «катара»! Либо КК «запоёт» в унисон с известным бардом. И тогда – «совпали». Либо – только рядом. Если только это, то можно будет поискать таинственного КК в кругу общения ИМ. Не может быть, чтобы вовсе не пересекались. Клан!
Что напрягает?! – Морозов – личность известная. Биография. Видео с выступлениями. Как архивными, так и достаточно свежими (2017-й, 2018-й…). Есть записи до полутора часов. Игорь не только исполняет, но и говорит. Рассказывает… О себе. О многом. Если… – Должен где-то «проговориться»! Хотя… Профессионал! Могу и не отловить…
Напрягает… У Комиссара встречаются посвящения (стихи) казакам. Забайкальцам. И величает он их ни много ни мало – земляками. А Морозов – коренной москвич… Ну, это ещё не повод, чтобы «отрубить». Может быть, у Катара – вся Русь (Русь-Орда) в земляках числится. А «забайкальцы» – по какой-нибудь бабке…
«По сей день сохранил интерес к истории Руси…». Это – о Морозове. В «Вике». Это, конечно, в тему. Но пока мало…
Кстати, у Игоря – два сына-близнеца. Где-то может помочь… Я бы и в КК «сына» поискал (сына Игоря). Тогда ему должно быть где-то слегка за сорок. Но ведь у самого Комиссара был Афган…
Первая песня Морозова – «Батальонная разведка» (1975). Посвящена отцу, Николаю Петровичу, нерядовому (48 правительственных наград) разведчику. Ветерану Отечественной. Полковнику ГРУ (после войны). Мать – Зоя Михайловна – также была офицером внешней разведки, о чём сын узнал от отца только после её смерти.
– Так как в этой жизни я уже никому ничего не должен, то стараюсь заниматься тем, чего разум и душа требует. Пять лет подряд занимался историей «Белого движения» в России. В результате пришел к убеждению, что истоки нашей русской трагедии надо искать значительно глубже. Поэтому шесть последних лет Изучаю историю древней дохристианской Руси.
Вернее: История Руси – главный интерес всей жизни.
Это – сам Игорь Николаевич. Полагаю, где-то середины 2000-х (2003?)… «Тепло» (особенно с «историей древней дохристианской Руси»)!
……………………………………..

Всё оказалось не так и сложно. С «тайной» Комиссара Катара.
…Комиссар особо и не прятался. Даже на его Стихире есть рубрика: Пантелеевы… Геннадий Владимирович Пантелеев. Насчёт дворянских корней, о которых он сам повествует, не уверен… О «монсегюрских» истоках (от катара «Пантеля»), с учётом «фоменковских» склеек-фантазмов – и вовсе… Но кое-что – вполне достоверно (правдоподобно).
Дочь-фехтовальщица, шпажистка (1994-го рождения) – Ксения. Не выдающаяся (спортсменка), но с именем. Серебряный призёр Кубка мира 2012 в командном зачете, чемпионка Украины. Заслуженный мастер спорта. Родилась во Львове…

[В 2012 году приняла участие в Олимпийских играх в Лондоне, но стала лишь 30-й в личном первенстве, а в командном зачёте украинские шпажистки оказались 8-ми. В 2015 году завоевала бронзовую медаль чемпионата мира.
В 2016 году приняла участие в Олимпийских Играх в Рио де Жанейро, но стала лишь 27-й в личном первенстве, а в командном зачете украинские шпажистки снова заняли 8 место.
Бронзовый Призёр Всемирной Универсиады (2013 и 2017) в Казани РФ и Тайпее КНР. Чемпионка Всемирной Универсиады-2017 в Тайпее КНР в командном зачете.
Многократный чемпион и призер этапов Кубка Мира].

Справка о самом Комиссаре:

[Учёная степень: кандидат психологических наук, доктор богословия.
Научное направление: исторические науки, искусствоведение, психология, физика.
Регион: Украина, Франция, Испания.
Краткая биография.
Родился в 1961 году в г. Иркутске, в семье лётчика.
В связи с переездами к новому месту службы своего отца, длительное время проживал на Западной Украине в Львове, где и закончил среднюю школу. В 1982 году закончил Ленинградскую ордена Ленина академию гражданской авиации, штурманский факультет. Затем академию ВВС им. Гагарина и курсы академии Генерального Штаба. До 1986 года офицер ВВС СССР, затем сотрудник военной контрразведки, а с 1999 года сотрудник частей специального назначения ВВ МВД и Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний. В связи с необходимостью усиления кадрового состава Управления внутренней безопасности правоохранительных органов Украины, переведен в ГУВБ МВД Украины, откуда уволился по выслуге лет и ранениям в феврале 2014 года.
Генерал-майор внутренней службы, участник боевых действий в Афганистане и ещё нескольких странах, кавалер государственных наград Украины, РФ, Монголии, Югославии, Афганистана и СССР. Один из основателей системы профессионально-технического обучения в органах пенитенциарной системы Украины. Автор методических работ по воспитанию осужденных.
Тема кандидатской диссертации, защищенной в 2006 году «Психологические особенности поведения осуждённых женщин к максимальным срокам заключения, гиперсексуальность в условиях лишения воли, межличностные конфликты».
Тема докторской работы по богословию, защищенной в 2016 году: «Технологии криминального расследования в фальсификации исторических фактов, расследование правонарушений прошлого методом статистического анализа и психологической оценки событий, представленных анализом Вульгаты».
Автор исторических миниатюр на сайте РСП «Проза. ру» на темы русской былины. Автор стихотворений на Сайте РСП «Стихи. ру», «Изба-читальня». Автор 11 книг и 8 сценариев художественных и документальных фильмов. Все права защищены свидетельствами о публикациях.
Лауреат премии и литературной медали Антуана Мари Жан-Батист Роже де Сент-Экзюпери. Член РСП билет № 3116 и член Интернационального союза писателей.
Место постоянного проживания: Украина и Франция].

Что касается «докторской по богословию»… С одной стороны – факт. С другой… «Паранаука»! При всей моей критичности к науке традиционной (общепризнанной). При всей «близости» к некоторым «подскокам» нашего героя… Ведь я, как и он – герменевт! Только «школы» у нас разные. Я – мистик-слухач. А он – рационалист-эквилибрист. Я – «космополит». Он – «русский патриот», одержимый панрусизмом (Русью-Ордой-Атаманией, вплоть до всечеловеческой прародины).
Слегка досадно… Я о том, что чуть поспешил с «разоблачением». По Морозову недурно налаживалось… Тем более, что Игорь Николаевич мне – куда симпатичнее будет. Ниии… Я и к Комиссару дышу терпимо, при всей иронии. А что они – не одно лицо, понял почти сразу. Просто много перекличек (мистика!). Да и ожидалось, что где-то могут непосредственно пересечься-встретиться. По жизни, а не только в опусе Комиссара о Сане (А.Таран) без должного упоминания имени автора той песни.
А ожидалось… Если бы не моя беда (кончина сестры), то уделил бы (ещё со 2-го числа) изрядно времени прослушиванию записей выступлений И.М., с его пространными комментариями-воспоминаниями. Уже и кандидаты на роль Комиссара начинали мелькать (отсеиваясь)…
Чуть прервусь и вставлю сюда свою «Лучезарную» («Лухту»). Каким-то боком и она в тему клонится. Мистика!
Там (к «Лухте») у меня ещё парочка «ассоциаций» подворачивается. Но я их пока попридержу. Ай! Проговорюсь маленько.
Жадоба… Из романа-«фильмы». У АГЛ-то, с 2000-го по 2011-й, министром обороны был никто иной, как генерал-лейтенант Жадобин Юрий Викторович. 1954-го года рождения. Уроженец Днепропетровска.
Ага! Трошки промахнулся. С министерством. Таки справочку…

Юрий Викторович Жадобин (род. 14 ноября 1954, Днепропетровск, УССР, СССР) – белорусский военный и государственный деятель, генерал-лейтенант (2009). Председатель Комитета государственной безопасности (2007–2008), госсекретарь Совета безопасности Республики Беларусь (2008–2009), министр обороны Республики Беларусь (2009–2014).

Мистика! – Я – о 1995-м. И о последующих «перекликах». Вплоть до балаклав и прочего «лучезария». Ни с нашим Лучезарным Лукичом Маша знакома не была (ему там, оттуда – ещё шагать и шагать), ни тем более с генералом Жадобиным (и прочими нашими жадобами в берестяных(!) личинах).

Пантелеев… Пантель?! – «точка отсчёта» у самого КК. «Лебедь»!? Якобы, фамильный герб. К одному из символов катаров. С катарским «лебедем» – ладно. Принято. А вот, Пантель…
;;;;;;;;;;; – всемилостивый
;;;;;;;;; («пантелейя») – «совершенство»
Как-то так. Но для КК, все языки происходят от русского. Потому ему и греческий – не в «урок».
Однако, с «какого бока» Пант (Понт?) – ЛеБедь?! Шут с ними, греками.
То, что наше «просторечное» панталык – к смыслу, порядку, уму, дельности… Понятно. И понятно, что от «пантелейи».
Где же тут «лебедь» кажется? Леведь (?), Лыбедь (река)… Если – «бель» (белое – «альба») – как-то к «альбигойцам» потянуть можно. А те – катары! Переходы? Типа: пант, бант, ванд… И что?! Подтащить-вытащить при достаточном усердии-фантазии можно что угодно! Вон и «фант(азм)» уже мигнул. Чудом (великолепием) дохнуло: wonderful. Дивом. Чем не в «лебедь»!? В лад-лодью.
У кого (язык) созвучно? – «Пантелю». Swan (англ.). Schwan (нем.). Нии… Лабуда! Кстати, «лабуд» – лебедь у сербов и чехов. Но «пантелем» (пантом) не пахнет. «Пант» – это к пантере, к панцирям (доспехам), к панталонам (прости, Господи!). Пантеон? – Греческое. ;;;;;;;;, от др.-греч. ;;;;;; – все и ;;;; – Бог. В принципе, таже «пантелейя». В которой «теле-». В «цель» и «даль» (;;;; «далеко»)…
Где Птичка!?
Лебедь, лабуд… Лебеда, лабуда… Лепет, лапоть… Лепет – недурственно! И к младенческому «заболту». И к Лепоте (красоте). К Совершенству!? – «Пантелейя» проклюнулась?!
А если через «либидо» (влечение)? Да к беларускай апантанасцi (одержимости)!? А ведь и встретилось! Гммм… Правда, адразу не ўцямлю, адкуль вырастае «апантанае», а главное как оно (уже по смыслу) вяжется с «лебедем».
Однако отдадим должное: весёлые ребята эти фоменковцы! Как в перепахивании Истории, так и в «языковедении». И откуда что берут?! – Диву даёшься! Честное слово – как герменевт герменевтам. И всё-то (у них) во славу «русского оружия». Вот и Глазьева тем «подкупили»…

А «анекдот» в том, что сразу не подсёк ещё одну «перекличку».
Намереваясь зачислить Игоря Морозова (скончался 27 февраля нынешнего года) в «фоменковцы», почему-то не среагировал на его однофамильство с предтечей – Н. А. Морозовым. Обидно!
А с «Лучезарием» было вот что (ну, и чтобы белорусский фашизм не заскучал)

«ЛуХТа из Лукошка от Лучезара Лугинича»

Вселенский Хам, гнилой Пересидент
в истерике попутал цвет и звуки.
Возможно, есть у глупости предел,
но он неведом нынешней науке.
Я понимаю: в «Ку» услышать «Ху».
Однако в «Ту» – куда, как искромётней.
Не каждому, простите, Лопуху
придёт на ум такой пассаж улётный.
А Лохашонку – море, что стакан.
Несёт луХТу и устали не знает.
Закон подмявший Пахан (просто – Хам)
обгадил всех, как выхухоль лесная.
Хула на ближнего – что пальцы обоссать.
Но холуям и это до спадобы.
Бар-Боссу ночью снится колбаса
и призрак опсовевшего Жадобы.
(2.11.2020)
PS:
Александр Лукашенко обозвал члена президиума Координационного совета Павла Латушко, который возглавил созданное на днях Народное антикризисное управление, «лахушкой» и заявил, что в оппозиции «раздрай». Об этом он говорил 30 октября перед силовиками на представлении новых глав МВД и ГУВД Мингорисполкома.

М.А.: Если Латушка – Лахушка, то… Не могу придумать нечто содержательно-ёмкое
В.Н.: Ну, «Лукашка – Какашка» – банально и как-то безобидно (Букашка, таракашка... – уже было)
М.А.: Это я знаю. А вот якобы оговорка в фамилии (как в первом случае) Ну две, даже три. Не примитивная детская дразнилка. Ты же мастер всяких перевёртышей с серьёзным подтекстом, в том числе и политическим. Я в изоляции. Последствия её налицо. Извини.

Вот я и засучил рукава… Каюсь, ответно с Лохом (как и Лухта) сразу вертелись на языке. На «Волкодава» вышел в самый последний момент, когда искал рифму для «спадобы».
Мистика! Попал-то почти в десятку! Читайте дальше…Понятно, что «Лучезарного Лугинича» (можно и Лукиана) в название пришпандолил уже постфактум.
Справка по роману М.Семёновой «Волкодав». Фильм Николая Лебедева («Волкодав из рода Серых Псов») – вольная (весьма!) экранизация:

[Жадоба – главарь ватаги разбойников, орудовавшей в окрестностях Галирада и Большого Погоста. Происходил из сольвеннского знатного рода.
Отец Жадобы после битвы у Трёх Холмов, «когда жадности островных кунсов был положен предел» (Мария Семёнова, далее М.С.) выступил за то, чтобы спровадить сегванов «обратно за море» (М.С.). Однако, поскольку его намерение претерпело неудачу, «подался в лес и начал сам по себе воевать». Ненависть, которую он испытывал к пришельцам с островов, передалась сыну, однако тот не ограничился истреблением сегванов и «всех без разбору резать повадился» (М.С.).
Это был «опытный воин. Опытный и жестокий. Но высокомерный. Привык побеждать сразу» (М.С.).
Несмотря на неоднократный и систематический характер совершаемых ватагой Жадобы преступлений, сам он никогда не был пленён, предан суду и подвергнут наказанию, в том числе и связанному с лишением свободы:
«Был ли Жадоба когда в плену, носил ли оковы?
– Не был! – тотчас отозвалось сразу несколько голосов» (М.С.).
Значительным авторитетом в преступной среде не пользовался, в частности, в сравнении с Сонмором, у которого мог служить «самое большее на посылках» (М.С.).
Одним из выявленных преступлений, за которое Жадоба разыскивался в Галираде, было разбойное нападение на обоз, направлявшийся на ярмарку к западным вельхам, в ходе которого погибла семья старого мастера Вароха: «было целых три повозки… Сыновья взяли жен и детей, хотели… порадовать… И ведь не одни ехали, большой обоз был… Кто ж знал, что половина разбойников в охранники нанялась» (М.С.).
В ватагу вербовали умелых воинов, в частности, Волкодаву предлагали «перейти на их сторону и сулили долю в добыче» (М.С.). Разбойники Жадобы «были на удивление славно вооружены» (М.С.) и при совершении нападений закрывали лица масками из бересты («берестяными личинами»).
Излюбленным оружием самого Жадобы был меч, выкованный некогда кузнецом из рода Серых Псов, который Жадоба извлёк из разорённой им могилы погибшего сына большухи рода Ежа. В его руке меч «впервые попробовал крови» (М.С.).
Этот меч, получивший впоследствии имя «Солнечный пламень», оставил своего владельца и перешёл к Волкодаву, когда разбойники Жадобы попытались напасть на караван купца Фителы. Во время этого нападения Жадоба похитил Ниилит, однако был настигнут и ранен Волкодавом, сумевшим одурачить его в ходе сражения, после чего бежал, оставив меч, а также указательный и большой пальцы правой руки:
«Отбивая очередной удар, Волкодав запутался ногой в можжевеловом корневище и упал на колено, едва не выронив топор. Его противник одним движением развернул тяжелый меч и, крякнув, с силой рубанул сверху вниз. Ниилит пронзительно завизжала. Разбойник почти уже видел перед собой распластанное надвое тело, но вместо русой головы меч со звоном и скрежетом прошел по толстому кованому обуху. Лезвие секиры тотчас скользнуло вперед, и уже разбойник взвыл дурным голосом: его меч и два пальца правой руки упали в траву.
У него хватило ума сразу броситься наутек. Петляя, кинулся он за пушистые елки, в густую поросль ольхи. Волкодав мог бы без особого труда догнать его или выследить по пятнам крови из раны» (М.С.).
Из-за меча, опознанного Варохом, по приезду в Галирад за Жадобу был принят Волкодав, однако оправдан на суде кнесинкой Еленью.
Обуреваемый желанием вернуть меч, Жадоба обеспечил участие своей ватаги в нескольких покушениях на кнесинку, спланированных боярином Лучезаром Лугиничем. Во время последнего нападения на свадебный обоз кнесинки, направлявшийся в Велимор, был убит у Перепоны кунсом Винитаром:
«Винитар схлестнулся с рослым всадником на крупном молочно белом коне. Оружие и одежда у этого человека были заметно богаче, чем у остальных, но сражался он довольно неловко, особенно для главаря. Так, словно не вполне доверял попорченной когда то правой руке. Винитар легко отбил его меч, между тем как злой Санайгау рванул соперника зубами за плечо. Белый конь отчаянно заржал и рванулся, силясь проложить себе путь в тесноте. Это ему удалось, и лошади почти разминулись, когда Винитар всем телом развернулся в седле, ложась на круп жеребца, и знаменитый разбойник перестал быть. То, что потащил дальше обезумевший конь, уже не было не то что Жадобой – даже и просто человеческим телом. Запутавшись в стременах расшитыми сапогами, по разные стороны седла свисали два куска бесформенной плоти» (М.С.).
У М.С. упоминания о Жадобе содержатся в главах № 2, 3, 4, 5, 11, 13, 14, 15, 16 романа «Волкодав»].

Да. Если фильм (2006), то не путайте с тем «Волкодавом» (1991), в котором играл Саша Гуськов…

А тут ещё (в виршике) ПаХан мелькнул. Не в обиду Александру Андреевичу.
Порой я на его фамилию западаю. Начинаю «склонять» – в Орду-Тартарию: Про-Ханов. Между тем, наш Данилкин, говоря об А.П., допустил такой трюк: Проханов – ПРА-ханов. Пра – скорее всего, не к реке (Пра – левый приток Оки), а к первоначальности, к предельной древности.
Как там, у Фоменко да Н. Морозова?! У последнего Чингисханом был на самом деле римский папа Иннокентий III, а «Хан Батый» означает «Батяй», то есть всё тот же римский папа.
Анекдот второй. В памяти. Годы «нулевые».
Никогда не являясь приверженцем НХ, но будучи в теме, я, касаясь «историософии», иногда позволял себе поболтать об этой хреновине. В частности, к тезису «в каждой науке столько науки, сколько в ней математики». Компьютера у меня тогда не было. Покупал книжки. Листал…
Как-то в нашем «Ровеснике» мой взгляд упал на фолиант, на коем значилась фамилия основоположника. На инициалы внимания не обратил. Клюнул на название (ишь как его заносит!).
Оказалось, федот, да не тот. Технарь. Валентин Николаевич. Пусть и Фоменко, и даже «академик» т.н. Международной Академии Информатизации, и в довесок вице-президент Академии прикладной уфологии.
Ух! Нет, оно, конечно, тоже, по-своему, забавно. Инопланетяне, мегакомпьютер (с мегареактором) в земном ядре, полтергейст…
И ведь темы этих фоменок перекликаются! И к Русомирному Космосу – вполне. Собственно, научная специализация выпускника МФТИ В.Н.Фоменко – «теория горения и надёжности ракетных двигателей». Кандидат-технических наук. А в паранауках – так и академик.
Но… Валентин. А «новохронолог» – Анатолий. А Валентин Фоменко, но – Трофимович, и вовсе – адекватный математик. Доктор, заслуженный деятель науки РФ. Но… Не академик. А Николай Фоменко – актёр. Мастер спорта по горным лыжам, а по автоспорту – аж МСМК. Но папа его, Владимир, был-таки разработчиком самонаводящихся ракет.
А Николай сыграл роль «Бетховена» в фильме «Анекдоты» (1990). Как бы – к моим. Там и Виссарионыча частяком вспоминают, и Ильич раз-пораз мелькает. В дурдоме, значит. Но мне он (Николай) больше глянулся в роли капитана госбезопасности Алексея Хромова. В «Апостоле» (2008).
Люблю я смаковать такие переклики-переляки! С «именами-фамилиями». Порой за анекдотами и что-то дельное проклёвывается.

Потеряли Проханова?! Ну, во-первых, мы вкрапляли его и в эти байки (с Фоменко). Во-вторых, «фоменковцы» вполне вписались в русский мессианизм (один из атрибутов русского фашизма-нацизма).
У Данилкина были свои цели-задачи, но кое в чём он нам подсобил. И не мало! Жалко с ним прощаться (там много чего нарыть можно!), а потому – ещё одна реплика. У Лёвы она прозвучала, скорее, как нечто ироничное (в контексте его рассуждений), но в моих «опытах» выглядит откровенно зловещей.

[Есть писатели, от природы обладающие неким общественным темпераментом, способностью и склонностью не просто искать вечные истины, а реагировать на происходящее здесь и сейчас, искать метафору современности, кодировать национальную идеологию, пытаться проектировать образ будущего. Они будут реагировать, что бы мы по этому поводу ни думали, должны или не должны…
Я знаю только то, что писатели в целом выиграют от того, что власть начнет обращать на них больше внимания, а она начнет, потому что, совершив несколько сильных ходов, она все же не в состоянии выработать национальную идеологию, а писатели могут. И эти две силы найдут друг друга, попав в кризисную ситуацию, можно не сомневаться.
Посмотрите, писатели, которые раньше считались маргиналами, заняли самые центральные позиции: Лимонов пишет передовицы в «Известиях», Проханов фактически дирижирует Кремлем…]
(Из интервью от 23.09.2014)

Проханов фактически дирижирует Кремлём…
Вопрос: с какого времени? – Именно с примерно 2014-го? Или – буквально по роману «Время золотое» (аж с 2012)?
И – в какой степени «дирижирует»?
Если бы я был кондовым рационалистом, то, разве бы, усмехнулся и слегка поморщился. Ну, стали «кремлёвцы» Старца почитывать, да, для пущей острастки ворога, цитировать… Подумаешь!
Так и я мистик! Может быть, не меньший, чем Проханов. Просто «окрас» у нас – до противоположного. И системы ценностей существенно расходятся.
За последнюю неделю А.А. в своём «рупоре» («Завтра») выставил 3 материала. Стиш («Певец») и две нетленки. В частности, аккурат сегодня – «От «спецоперации» к «войне народной»».
Начнём с первой (от 12 мая). «Битва волшебных птиц». С выразительной картинкой

[Почему «Азов» третий месяц бьётся в окружении в катакомбах «Азовстали», не желая сдаваться, предпочитая смерть плену? Какие сила, страсть и вера удерживают азовцев у огневых точек? Быть может, они умирают за то, чтобы Украина вошла в Европу? В холёную, процветающую, сытую, чарующую своим благополучием? Или они сражаются за Украину европейскую, демократическую, либеральную, где царит свобода слова, соблюдаются права человека?
Не будем заблуждаться, не будем строить иллюзии. Они сражаются за небо, за своё чёрное фашистское небо, где обитают их фашистские чёрные боги. Мрачная преисподняя с нибелунгами, валькириями, золотом Рейна, Зигфридом вышла на поверхность, поднялась ввысь и стала чёрным небом фашизма. Солдаты Азова – это не дети олигархов, не рафинированные интеллектуалы, не либерально мыслящий молодёжный планктон. Они – простолюдины, рабочие, люди труда, взросшие среди унылых земных забот, обременённые тяготами бытия, мучительным добыванием хлеба, обречённые на повседневную тусклую жизнь. И вдруг среди них появились проповедники, которые отвлекли их от унылого бытия и стали говорить о возвышенном, о небе – о чёрном небе фашизма. И эти тусклые люди стали небожителями, стали нибелунгами, стали героями рейнских дубрав. Им сказали, что они – лучшие на земле, они храбрые, благородные, избранные. Они бьются за великую страну, куда кроме Львова, Левобережья и Правобережья, кроме Донбасса и Крыма входят Кубань и земли Войска Донского, входят Белгород, Курск и Воронеж.
У этой страны есть религия – таинственная и величественная, как музыка Вагнера. Есть своё таинственное искусство – руническое, покрывающее своими символами не холсты и бумагу, а человеческое дышащее тело. И эти люди с русскими и украинскими фамилиями жгут американскими «Джавелинами» русские танки, посылают турецкие «Байрактары» на позиции донецких ополченцев.
Мы воюем на Украине не с либеральной Европой с её смешанными браками и тлетворным искусством. Мы воюем с фашизмом в его сегодняшнем технотронном воплощении. Не они смотрят в Европу, а Европа смотрит на них как на своё любимое детище, которое вскармливается от сосцов европейского либерализма, чтобы со временем зарубить своего прародителя. Либеральная Европа сбрасывает свой чехол, под которым медленно и неотвратимо проступает свастика, та, что в фильме Лени Рифеншталь крутила в Нюрнберге свои факельные карусели.
Европа фашизируется вслед за Украиной. И мы воюем сегодня с грандиозным фашистским зверем, который взрастает на своих стальных когтистых лапах и соскребает легированными когтями истлевшие оболочки мира.
Какую идею противопоставляет сегодня Россия фашистской идее? Единственной силой, которая в XX веке одолела и разгромила фашизм, был Советский Союз. Под залпы советских «Катюш» и гром Т-34-ок чёрное фашистское небо свернулось в свиток и сгорело, уступило место алому советскому небу. Идея светоносного, справедливого братского человечества одолела идею ненависти, господства и кровавого доминирования.
Сегодняшняя Россия стряхивает с себя перхоть ельцинизма, коросты либеральной экземы. И в народе вновь проступает глубинное, извечное победное ощущение русского неба, светоносная фаворская русская лазурь, чаяние справедливого, восхитительного бессмертного бытия, которое завещано нам нашими древними пращурами: волхвами, православными мистиками, русскими космистами, Золотым и Серебряным веками, яростной советской мечтой, воплощённой в картине Петрова-Водкина «Купание красного коня». Это русское чаяние, эта вековечная Русская Мечта управляет сегодня гиперзвуковыми «Кинжалами» и «Калибрами», ведёт в бой русских десантников и танкистов, вдохновляет бесподобных и героических ополченцев Донбасса. Эта идеология, ещё до конца не проявленная, не имеющая своих провозвестников, своих художников и певцов, уже присутствует в сегодняшнем русском народе. Народе, который славит творца словами «Слава тебе, Господи!» и «Аллах Акбар!». Это идеология Победы, идеология великой схватки и великого одоления, и Россия вновь берёт на себя страшную, непосильную для других народов ношу – ломает хребет фашистскому зверю.
Эта идеология Победы, идеология русской лазури, идеология Русской Мечты поможет нам одолеть инфернальное фашистское зло, восстановить разрушенные города, вдохновит наших изобретателей, инженеров, тружеников, созидающих Государство Российское с его глубинным идеалом красоты, справедливости, творчества, благородного, бессмертного, богоподобного человека.
Сегодня, как во все века русской истории, сражаются чёрный ворон и ясный сокол. Чёрный ворон защищает своё черное небо. Ясный сокол сражается за свою лазурь. Герои, побеждающие ныне на украинских полях сражений, – это соколы Русской Победы, соколы бессмертной Русской Мечты. Русский – значит победитель].

Взял без купюр («нетленка» же!). Как и сегодняшнее (19.05). Песня! «Дирижёр» (Кремля). Ясный Сокол, пырскающий исключительно красной спермой (о сперме – будет ниже, без спермы такому Мужу никак нельзя!). Трансформатор (энергий из Битцевского реактора).
Пастушеская сиринга в руках кудесника Пана (русского Диониса) превращается не в жестяную дудку, не в свистульку-кугиклу, а в зазывный горн. Горн Киплинга. И вторит ему не только раскатистый вселенский бубен, но и очнувшийся Царь-колокол.

[Восемь лет пропаганда в жестяные трубы дудела, что Украина – гнилое яблоко, в нём черви, у неё нет плоти, нет власти, нет оружия, она – упавший с древа плод, который можно поднять и положить в карман. А на деле русские войска, вступившие на Украину, увидели страну-крепость, пролом в которой нужно выбивать по малому камушку.
Жестяные трубы пропаганды все восемь лет молчали о России, отделывались легковесными суждениями, лакированными картинками, целлулоидными образами. И когда случилась специальная военная операция, вместо этой парадной, лакированной, целлулоидной России появился оползень. С фасада государства сползала гнилая отсыревшая штукатурка, и вместо нарядных виньеток появилась жестокая голая арматура.
Каков враг, с которым мы воюем на Украине? Кто они, засевшие в «Азовстали»? Кто контратакует русские войска под Харьковом, оттесняя их обратно к границе? Украина мобилизована. Волна за волной резервисты бросаются на фронты, затыкая дыры и пробоины, нанесённые русскими ракетами и самолётами. Украина управляема до такой степени, что оказалась способной под русскими бомбардировками и обстрелами не прерывать потоки боеприпасов, солдат, продовольствия, валом идущие из Европы на украинский фронт.
Украинская пропаганда сформировала образ врага в лице России и русских не только в исконно антирусских западных украинских землях, но и на востоке, в русских городах Донбасса, в Одессе, Днепропетровске. Украина сумела встроить себя в гигантский синтезированный Запад, именуемый НАТО, подключить к своей войне с русскими могущественную западную экономику, военный потенциал, оружейные заводы, средства разведки и тотальную, всеохватывающую глобальную пропаганду, которая демонизировала Россию в глазах миллиардов людей. И это превращает Украину в наконечник жестокого копья, нацеленного на Россию.
Помимо американских крупнокалиберных гаубиц, турецких «Байрактаров», норвежских ракетных комплексов «земля-море» на вооружении украинской армии стоит мистическое, огненное, помещённое в сердце воюющего украинца чувство – раскалённый факел, который в своё время Гитлер сумел зажечь в душах немецких солдат, бросив их на покорение мира. Украинский фашизм – та грозная, загадочная реальность, которая, как раскалённый чёрный фонтан, вырвалась из преисподней и является силой, оплодотворяющей своей чёрной спермой весь прочий мир.
Украинский фашист думает о себе как о лучшем человеке Земли, у ног которого лежит и тлеет увядающее человечество. И он, украинский фашист, отвергает падшее земное человечество и становится небожителем, населяющим чёрное небо фашизма. У украинского фашиста есть таинственная огромная чёрная родина, из которой берёт начало «богоподобный» украинский народ. У украинского фашиста есть страна, простирающаяся от Карпат до Урала, от Чёрного моря до Балтики. У украинского фашиста есть письменность, на которой изъяснялись боги и которой солдаты нацбатальона испещряют свои тела. Есть орнаменты, состоящие из молний, свастик и драконов. Этот фашистский огонь, идеи фашистского величия и превосходства несут под бронежилетами украинские нацбатальоны. Этот ненавидящий огонь, сливаясь с громом «Градов» и «Ураганов», направлен на Россию, на русских, вовлекая в этот удар всю мощь объединённого Запада, спаянного идеей фашизма.
Русские полки ведут в бой не только свою сверхсовременную технику, свои «Кинжалы», «Калибры», не только возрождённую современную армию с новыми военными структурами, с новым качеством командира и бойца. Они не только отрабатывают тактику новой современной войны, основанной на господстве в воздухе, войне в больших городах, точечном уничтожении военной структуры противника. Но русские полки несут с собой оружие Русской Победы – глубинное, живущее в душе каждого русского человека, каждого русского солдата чувство, превращавшее пахаря в ратника, школьного учителя во фронтового разведчика, обыденного служащего в героя и мученика. Этот победный код, всплывающий в русском человеке не сразу, иногда сквозь дремоту и апатию, этот огненный код пробуждается и делает русского человека непобедимым.
На украинских полях сражений бьются насмерть украинские фашистские коды и коды Русской Победы. Эта война не освещается в военных сводках. Но за исходом этой войны следят мистики, историософы, экстрасенсы, священники, ибо схватка этих кодов определяет ход специальной военной операции. Эти коды, как и боевые подразделения, нуждаются в постоянной подпитке, постоянном восполнении, и русское сознание с каждым месяцем войны становится всё в большей степени оборонным сознанием, победным сознанием. Эти коды, пробуждаясь на огненной передовой, в глубоком тылу, превращают специальную военную операцию в народную войну.
Победный код – это та глубинная, исконная энергия, которая влечёт русского человека к исполнению его божественной мечты о справедливом, могучем, сильном, цветущем государстве, где нет насилия, тьмы, порабощения, где человек человеку не только брат, но и бог. Где покорены все формы несправедливости, и одна самая страшная из этих форм покорена – смерть.
Русская Мечта – это мировоззрение русского народа, воплощённое в русских народных сказках и волхвованиях, в проповедях великих православных мистиков, в творчестве великих русских языкотворцев, гениев Серебряного и Золотого веков, в прозрениях русских космистов и в деяниях большевиков, мечтавших построить на Земле Небесное Царство.
Эта мечта, попадая в огни и пожары, выглядит, как обуглен¬ная русская икона, как простреленное в боях красное победное знамя. И сегодня этот победный код, Русская Мечта, является важнейшей сущностью нашего военного грозного времени.
Зеленский – не клоун, не шут, не паяц, как его пытается изобразить всё та же пропаганда своими жестяными иерихонскими трубами. Зеленский – это зловещая колба, в которой совершается таинственный химический процесс, где либеральное, западное, гуманистическое соединяется с фашистским, древним и беспощадным. Где шоу-бизнес превращается в Освенцим, публицистика – в расовую теорию, права человека – в пленных солдат, которых мучители подвергают кастрации. Будем внимательно следить за Зеленским. Будем смотреть, как на его лице смещается ось симметрии, и оно превращается в свастику.
В России начинаются великие перемены, начинаются грозные времена. Государство, которое создавалось Гайдаром и Ельциным, страна, в которой кумирами были фридманы и усмановы, где шоу-бизнес превратился в искусство осквернения и хуления, это государство осыпалось. И нам в условиях боевых действий приходится строить новую экономику, индустрию, находить новые формы управления, создавать новую элиту, черпая её с поля боя и оборонных заводов. Мы создаём экономику Русской Победы, индустрию Русской Победы, элиту Русской Победы, искусство Русской Победы. И такая победная страна ведома лидером Русской Победы.
У русской армии, у России помимо людских резервов, резервов экономического производства есть гигантский не использованный нами исторический резерв, который мы держим под спудом и который мы должны расчехлить, как расчехляют сверхмощные орудия. Перестанем драпировать Мавзолей. Он является не гробницей или саркофагом. Он является алтарём, с которого генералиссимус Сталин в сорок первом провожал Бессмертные полки под Волоколамск и Истру. А в сорок пятом, огненном, принимал пламенный Парад Победы.
На Волге, у священной русской реки, стоит великолепный град – место священной победной битвы. Имя ему – Сталинград. И оно должно вновь засверкать, как бриллиант в Звезде Победы.

В святой Софии Златодева,
Войду и припаду к стопам.
И выпью в завершенье дела
Победы огненный стакан.
…………………………]

Последняя строфа – из «Певца». Самоцитата. Певец – сам А.А. Певец Русской Победы. А по мне – так Русского Нацизма (Православного сталинизма).
В святой Софии Златодева – это в граде Киеве.
А не захлонёшься!? От стакана огненного. Лавой-патокой. «Шпагоглотатель»…
Гордыня из Проханыча прёт без удержу. А ведь 84 годка ужо! И не угомонится…
Крепок (не скажу, что умом)! Однако не бессмертен. А без бессмертия ему –Тоска!
Киплинга рядом с Прохановым вспоминают нередко. Певцы Империй! Но Английской были нужны колонии. Русская же меньше, чем на Космос, не согласна.

Разносится песнь мёртвых – над Севером, где впотьмах
Все смотрят в сторону Полюса те, кто канул во льдах.

Разносится песнь мёртвых – над Югом, где взвыл суховей,
Где динго скулит, обнюхивая скелеты людей и коней.

Разносится песнь мёртвых – над Востоком, где средь лиан
Громко буйвол лакает из лужи и в джунглях вопит павиан.

Разносится песнь мёртвых – над Западом, в лживых снегах,
Где стали останки на каждой стоянке добычей росомах, –

              Ныне слушайте песнь мёртвых!

I

Мы так жадно мечтали! Из городов, задыхающихся от людей,
Нас, изжаждавшихся, звал горизонт, обещая сотни путей.
Мы видели их, мы слышали их, пути на краю земли,
И вела нас Сила превыше земных, и иначе мы не могли.
Как олень убегает от стада прочь, не разбирая пути,
Уходили мы, веря, как дети, в то, что сумеем дойти.
Убывала еда, убегала вода, но жизнь убивала быстрей,
Мы ложились, и нас баюкала смерть, как баюкает ночь детей.
Здесь мы лежим: в барханах, в степях, в болотах среди гнилья,
Чтоб дорогу нашли по костям сыновья, как по вехам, шли сыновья!
По костям, как по вехам! Поля Земли удобрили мы для вас,
И взойдёт посев, и настанет час – и настанет цветенья час!
По костям! Мы заждались у наших могил, у потерянных нами дорог
Властной поступи ваших хозяйских ног, грома тысяч сыновьих сапог.
По костям, как по вехам! Засеяли мир мы костями из края в край –
Так кому же ещё, как не вам, сыновья, смертоносный снять урожай?

...И Дрейк добрался до мыса Горн,
И Англия стала империей.
Тогда наш оплот воздвигся из вод,
Неведомых вод, невиданных волн.
(И Англия стала империей!)

Наш вольный приют даст братьям приют
И днём, и глубокой ночью.
Рискуй, голытьба, – на карте судьба,
Не встретились там, так встретимся тут.
(Днём или поздней ночью!)

Да будет так! Мы залогом тому,
Что было сказано здесь.
Покинув свой дом, мы лучший найдём,
Дорога зовёт, и грусть ни к чему.
(И этим сказано всё!)

II

Наше море кормили мы тысячи лет
И поныне кормим собой,
Хоть любая волна давно солона
И солон морской прибой:
Кровь англичан пьёт океан
Веками – и всё не сыт.
Если жизнью надо платить за власть –
Господи, счёт покрыт!

Поднимает здесь любой прилив
Доски умерших кораблей,
Оставляет здесь любой отлив
Мертвецов на сырой земле –
Выплывают они на прибрежный песок
Из глухих пропастей дна.
Если жизнью надо платить за власть –
Господи, жизнью платить за власть! –
Мы заплатили сполна!

Нам кормить наше море тысячи лет
И в грядущем, как в старину.
Нам, давным-давно пошедшим на дно,
Или вам, идущим ко дну, –
Всем лежать средь снастей своих кораблей,
Средь останков своих бригантин.
Если жизнью надо платить за власть –
Господи, жизнью платить за власть,
Господи, собственной жизнью за власть! –
Каждый из нас властелин!

(Р.К. Песня мёртвых. Перевод Н. Голя)

Как оно перекликается! С Проханычем. Английская Мечта – с Русской. Русская, конечно, в итоге – всечеловечна (свежо предание…). Даже в своей сверхчеловечности. Но это – только в Итоге. Земной рай (так и у Киплинга – «цветенья час», точнее – бутоны с плодами). А так… То же влечение (Воля) к Власти, в которой – бессмертие мертвецов.
На карте – Судьба!
Хотя перевод Голя, по-моему, дурацкий. Уже потому, как dog-ape (буквально «пёс-обезьяна») у него превращается в динго, но как бы продолжается (уже на Востоке) в павиане. Павиан, конечно, собакоголов, но как его занесло на Восток?! Типа – в Индию. Не знаю-не знаю…
Ему (павиану) – самое место на Юге. В Африке. Австралия (откуда динго), конечно, тоже как-то Юг. Но – не тот…
Короче, с «догом-эйпом» – что-то не так. То ли у Киплинга, то ли у Голя.
С буйволами какие-то странности происходят (мы – не о метафорах)…

Hear now the Song of the Dead – in the North by the torn berg-edges –
They that look still to the Pole, asleep by their hide-stripped sledges.
Song of the Dead in the South – in the sun by their skeleton horses,
Where the warrigal whimpers and bays through the dust
of the sear river-courses.

Song of the Dead in the East – in the heat-rotted jungle hollows,
Where the dog-ape barks in the kloof –
in the brake of the buffalo-wallows.
Song of the Dead in the West –
in the Barrens, the waste that betrayed them,
Where the wolverene tumbles their packs
from the camp and the grave-mound they made them;
Hear now the Song of the Dead!

А может, не во всём и уважаемый Николай Михайлович (Голь) повинен?! Ему больше с руки детское писать-переводить, а тут…
И уж точно не его вина, что по инету гуляет такой перл (с буйволом):
– Громко буйвол шкает из лужи…
Чешу репу: «шкает»… Икает, что ли?! Но икать – из лужи… Оказывается – лакает. Громко. Мне в «шкает» было увиделось-послышалось кастрированное «мешкает». Поскольку у самого Джозефа Редьярда там наличествует in the brake. Типа – в торможении.
Я бы и сам мог поднапрячься и вариацию состряпать (к ПМ), но…
А «переводов» и без меня хватает. Вот, Владимира Блаженнова

Внемли Песне Мёртвых – на Севере – где грани торосов блестят,
Где уснувший под шкурой не может отвесть прикованный к Полюсу взгляд.
Услышь Песнь Мёртвых на Юге – на солнце скелеты коней,
Там шакалы скулят, там дороги идут по праху усохших морей.
Слушай Песнь мертвецов на Востоке – там ямы полны теплой тиной,
Там хор бабуинов поднимет вой над лежкой буйволиной.
Внимай Песни Мёртвых на Западе – за нами предательский след,
И помни, что зверя коварней, чем росомаха – нет!
Послушайте песни мёртвых!
I
Мы мечтали удалиться прочь из тесных городов,
Мы за горизонт стремились по дорогам без следов
Слух пришёл, пришло Виденье, много Силы и Мечты.
Во главе поставим Душу необычной чистоты
Оленятам надоело возвращаться в свой загон.
В нашей вере мы, как дети, и идём, своим путём.
Нет ни топлива, ни пищи, и глоток последний пьём –
В нашей вере мы, как дети, вместе ляжем и помрём.
И тогда, в песках зыбучих, по болотам и степям
Дети могут «Follow after» – «двигать после» по костям!
Follow after – Follow after – поливаем корни тут,
И бутон растёт из почки, из цветка – созреет фрукт!
Follow after – мы дождемся. По уложенным костям
Мы прорвемся, нас узнают по хозяйственным шагам!
Follow after – Follow after – после жатвы – засевай
По скелетам у обочин вы найдете урожай!
наконец-то, мыс Горн обогнул,
И Англия короновалась,
Между диких вод и чужих берегов
Наш Приют – наш Оплот зародился из Вод
(И Англия короновалась!)
Его никогда не сумеют закрыть –
Ни днем, ни глубокой ночью,
Ты прикуп возьмешь и поставишь жизнь,
Рискнув сесть на мель или утопить
(Днем, или поздней ночью!)
На этом стоим – ни свернуть, ни согнуть,
Наблюдая, как праздный народ
Возвращается с радостным сердцем домой,
Приключенья укажут правильный путь
(Наблюдая счастливый народ!)
II
Мы море кормим собой века,
Но слышен голодный зов,
Волна от волны убегает, а как,
Узнаем у мертвецов:
Мы сеяли лучшее, вышло взрастить
Акулам и чайкам корма.
И, если кровью за власть платить,
О, Господи, кровью за власть платить,
Мы-ста заплатим сполна!
Здесь может прилив, дно моря укрыв,
Поднять обломки судов.
И может отлив, берега обнажив,
Оставить тела моряков,
Из мрачных глубин всплывали они
И опускались вновь.
И, если кровью за власть заплатив,
О, Господи, кровью за власть заплатив,
Мы-ста платим за кровь!
Мы море кормим тысячу лет,
В том наша судьба и честь!
Домой вернуться – надежды нет,
Ну а желание – есть!
Время приспело – изволь умирать,
Прими за добрую весть!
И, если кровью платить за власть,
О, Господи, кровью платить за власть
Мы-ста – хозяева здесь!

Те же павианы (бабуины), но уже завывающие над лёжками буйволов (кстати, не лакающих громко из лужи).
И фрукт (лучше бы всё-таки – плод, но нужна была рифма к «тут»).
Смущает «Мы-ста».

Пыль-пыль-пыль от шагающих сапог! Отпуска нет на войне…
А можно и с Семёнычем. По Украине. По выжженной равнине, за метром метр… За Власть, за Мечту.
Романтика! Империи нет без романтики. А её реванша нет без фашизма-нацизма. Если о реванше Империи – то, точнее, нет его без нацизма.
Проханыч ведь тоже и марш Новой Армии Скрипки слышал. И Доктрину Колодзинского листал… И украинцам много чего вставить можно. Не только за «Азов».
Но у «русомирных» всё одно покруче замешано! Замешано-запущено. Запущено – в обоих смыслах (запущенности и запуска).

Гром Победы, раздавайся!
Веселися, храбрый Росс!
Звучной славой украшайся.
Магомета ты потрёс!

Славься сим, Екатерина!
Славься, нежная к нам мать!

Воды быстрые Дуная
Уж в руках теперь у нас;
Храбрость Россов почитая,
Тавр под нами и Кавказ.

Уж не могут орды Крыма
Ныне рушить наш покой;
Гордость низится Селима,
И бледнеет он с луной.

Стон Синила раздае;тся,
Днесь в подсолнечной везде,
Зависть и вражда мяте;тся
И терзается в себе.

Мы ликуем славы звуки,
Чтоб враги могли узреть,
Что свои готовы руки
В край вселенной мы простреть.

Зри, премудрая царица!
Зри, великая жена!
Что Твой взгляд, Твоя десница
Наш закон, душа одна.

Зри на блещущи соборы,
Зри на сей прекрасный строй;
Всех сердца Тобой и взоры
Оживляются одной.
-----------------------------------------------------
PS:
Для любителей шарад-ребусов. Прохановский Андрей Алексеевич Бекетов заимствовал свою мянушку от Томаса Бекета (Фомы Кентерберийского).

[Одна из ключевых фигур в английской истории XII века, первоначально канцлер Генриха II, затем архиепископ Кентерберийский с 1162 по 1170 год. Вступил в конфликт с Генрихом II и был убит, возможно, по наущению короля на ступенях алтаря Кентерберийского собора. Канонизирован Католической церковью в 1173 году, с XIX века почитается и Церковью Англии].

По одной из легенд отцом канцлера был император Священной Римской империи Генрих V. А с королём (Генрих II) у советника Бекета была дружба. Потом… Разрыв, изгнание, возвращение и, наконец, мученическая смерть. А после смерти – канонизация. Считай, бессмертие. Пусть такое.
Проханов, небось, алкает большего. Имеет право (как православный сталинист)!
Ну, это – моя версия. К этой шараде из «Золотого времени».

20.05.2022