Боярыня Морозова

В жестокосердный век раскола
Скор на расправу царский суд.
Боярыню в цепных оковах,
Как татя, по Москве везут.
Принять церковную реформу,
Пускай неискренне, притворно,
Она не смела, не могла
И очень скоро поняла,
Что ради жизни быстротечной
Не стоит душу продавать
И веру предков предавать.
Себя готовя к жизни вечной,
Она намерена страдать
И гибель лютую принять.

Боярыню сковали цепью
И «на позорище» везут.
Трагический ей выпал жребий,
Но зло, что власти ей несут,
Морозову не подавляет.
Она себя оберегает:
Сложив ладонь свою в двуперст,
Рукой выписывает крест,
Который дух ей укрепляет.
И, как невидимым щитом,
Старообрядческим крестом
Себя от мира ограждает.
Реформой запрещённый знак
Пугает многих из зевак.

Дорогу дровням пролагая,
Конвой с секирами идёт.
По-разному воспринимает
Событие честной народ.
Тех, что злорадствуют, бранятся
И над раскольницей глумятся,
Немного. Большинство людей
Сочувствуют невольно ей.
А нищенка ей сострадает,
С колен к ней тянется рукой.
Юродивый же, муж святой,
За Феодосьей повторяет:
Как прежде, исполняя крест,
Сложил привычный всем двуперст.


Картина В.И. Сурикова «Боярыня Морозова»