Коврик

Я выбит, будто половик –
от пыльных грёз, желаний сорных,
хотений прежних иллюзорных,
и сник, утратив прежний шик:
тускла расцветка, а фасон
не впечатлит уже до боли.
Видны следы житейской моли.
Побои ноют в унисон.

Забыли, как по мне ходить
очаровательные ножки,
сведя на нет стези-дорожки,
чтоб подлатать и починить,
да просто грязь свою отбить
о душу, в дУше сняв серёжки. 

Мой необжитый интерьер,
быт, одиноко-холостяцкий –
напоминает схрон солдатский,
тюрьму, заброшенный вольер,
где я заботливо коплю
не пригодившуюся рухлядь,
продолжив, как над златом тухнуть
и чахнуть, но, пока терплю

такой сиротский неуют.
Все приходящие, обычно,
меня не правят симметрично –
не подоткнут, не подошьют,
лишь вытрясают, если вспомнят,
остатки давешних надежд.
Не ждать манер же от невежд,
средь анфилад сердечных комнат?
 
И без «порядков» обхожусь
в своей обители той зябкой.
Привык лежать напольной тряпкой
у входа в свой мирок. Сгожусь
для «мышки», к разуму в довес,
тоскуя, жалкий пылесборник.
Пускай, идейный беспризорник,
зато, не трачу интерес

на тех, кто мне не люб, не мил,
кому, куда ценней вид внешний:
покуртуазней, поуспешней,
хоть, их ютил, поил, кормил.
Я ж не чехол и не намордник,
не с лебедями гобелен,
и не подстилка для колен,
всего-то – сальный, мягкий коврик…