Лунь на пасеке

1
Как писали классики,
месяц был июнь.
За лужком на пасеке
поселился лунь.

К пчёлам уважителен,
к месту как пришит,
захотел стать жителем —
рядышком кружит.

На зайчат пикирует,
мышь схватить готов,
воздух, как секирою,
рубит у стогов.

На закате вечером
сядет на свой сук,
взглядом недоверчивым
озирает луг.

Переполнен строгостью,
гонор затаён,
всех с четвероногостью
осуждает он.

Старый Тузик с пасеки,
пёс сторожевой,
в будке на матрасике
спал как неживой.

Старость не могла ещё
урезонить пса,
был он сильно лающим,
экая краса!

Из-за лая Тузика
лунь впадал в тоску
и считал уж музыкой
местное "ку-ку".

Ибо сам мог случаем
песнь пропеть свою —
резкое, скрипучее
«пиу-пиу-пью».


2
Раз от делать нечего,
будто с кем на спор,
влез он опрометчиво
прямо птичий хор.

Да всё слушал въедчиво,
перья теребя,
да словечки вверчивал
едко, про себя:

— Что за голос, боже мой,
грубый, как сухарь,
как у растаможенной
птицы-секретарь.

— В клюве словно кашица,
в горле – танец игл!
Лучше спел бы, кажется,
всякий мотоцикл.

— Станешь тут калекою
умственным, боюсь:
эти кукарекают,
тот шипит, как гусь.

— На болоте хохотом
подавилась выпь.
Отчего ж всё плохо-то?
Аж по телу сыпь.

Так бухтел он до ночи,
весь надулся, вспух.
— Что за визг девчоночий?
Что за рыбий плюх?

Со своей-то лавочки
всяк судить умён.
Слышит вдруг, две славочки
говорят о нём.

Сели на отцветшую
белым бузину,
смотрят на взошедшую
круглую луну.

Славят полнолуние
да ещё в июнь.
Радуются юные:
— Ах, какая лунь!

Славят жизнь пернатую…
Лунь глядит сычом.
Ночь звучит сонатою
лунною причём.


3
Дело было полночью,
ночи было жмень,
и настал в день солнечный
следующий день.

На дубу развилистом
крики, стрекотня:
— Птицы! Что случилось-то?
— Не узнать луня!

Как он восхитителен,
важный и седой,
в строгом сером кителе
с круглой бородой!

На предмет экзотики
с перьями штаны.
Не свалился всё-таки —
прилетел с Луны.

Важный, но улыбчивый,
пусть слегка смущён,
пусть немного сбивчиво
так вещает он:

— Обращаюсь ныне я,
птицы, к вам ко всем.
Моей жизни линия
порвалась совсем.

А сказать мне хочется,
что всегда хотел.
Жизнь, она учётчица
наших скверных дел.

Ничего нет гнилостней
быть в душе брюзгой.
Тут вчера приснилось мне,
будто я изгой.

Мои мысли куцые
были для тупиц.
Тайну эволюции
не познал я птиц.

А сейчас я ступоре.
В общем, на ваш суд,
был ли мне откупорен
истины сосуд.

Пусть иные бесятся,
но вы знать должны:
местные, вы с месяца,
а луни — с Луны!

4
Дуб качает кроною:
во даёт народ!
Спорит чиж с вороною,
с пеночкой — удод.

Вот трещат над вербами
сразу пять сорок,
чтоб никто ущербными
их назвать не мог.

Галкам быть отсталыми
тоже стыд до слёз.
Спорят сразу стаями
до птенцов из гнёзд.

Тех, что сразу по трое
лезут вверх, пищат.
Вот такое бодрое
утро у галчат.

В трансе, тем не менее,
певчая братва.
Отстоять крик-мнение
им как дважды два.

Трижды три троякое
мнение подчас!..
Аж кукушка крякает:
— Кто ку-ку у нас?

5
Суд так суд. Для общества
нет «да ладно, плюнь!»
Бледный, робко топчется
у порога лунь.

Дело не в отмщении
за сварливый нрав.
Дело в ущемлении
важных птичьих прав.

Дело не в суровости
а в признать вину.
Надо же по совести
поделить Луну!

Это лишь в Медведии
суд есть прокурор.
Нет смешней комедии,
чем в тайге забор.

Это лишь в Лошадии
суд сидит в пальто.
Без поржать не сладили —
прецедент зато.

Это лишь в Галчании
цирк без шапито,
но о том молчание,
кстати, судьи кто?

Две, во фраках, ласточки,
голубь в галифе,
да синичка в галстучке,
да зуёк в шарфе.

Длань закона — силище!
Лунь: — Не может быть.
Не прошу судилища,
просьба рассудить.

Круглою бородкою
мелко он трясёт.
Лунною походкою
ходит взад-вперёд.

Вдруг вдали послышался
характерный звук.
Будто леса крыша вся
задрожала вдруг.

И реки журчание
стихло в тот же миг.
И на луг с урчанием
въехал грузовик.

Вот родная пасека,
вот любимый пёс!
Дал тут «газик» газика —
чуть сарай не снёс.

Из кабины медленно
вылез человек.
На лице обветренном
жизни целый век.

Видел много красочных
мест он на веку.
А теперь вот пасечник,
любит лес, реку.

Всюду птицы певчие,
воздух голубой…
— Ваше Человечие! —
лунь к нему с мольбой.


6

В этот день загруженным
был старик, но смог
вечером за ужином
поболтать часок.

Смог при всей серьёзности
вникнуть что и как;
сам от птиц стервозности
жертва и маньяк.

— Пяточки-заплаточки,
счастье через край!
У меня две ласточки
заняли сарай.

Не смотри насмешливо,
я всё по уму,
обратился вежливо
к ней или к нему.

С речью краткой, разве что
из высоких сфер:
«Ваше Верхопрашество!
Мистер Ласточ, сэр!

Крылья ваши подняли
дух мой выше крыш.
Всё же не угодно ли
вам отсюда кыш?»

Так старик рассказывал,
в слёзы раз по сто,
на пальцах показывал...
Лунь спросил: — И что?


7
На лужке у пасеки
замерли стожки;
спят в реке карасики,
спят в траве жуки.

Эх, просторы вольные!
Эх, какая лунь!
На крыльце довольные
спят старик и лунь.

Словно шли сквозь тернии,
но себя нашли
в умиротворении
неба и земли.

Так со всей бесспорностью,
главное, к утру
мир вернулся полностью
к свету и добру.

2024