Ева в твоем ребре

Все стихи превратились в труху и седую пыль.
Ты же видишь, что я не умею держать удар:
Не из тех, кто хоронит молчанием буйный штиль,
И кричит, когда все догорело к чертям: «Пожар!».

Отвернусь, погибая в пучине. Пойду на дно.
Выворачивать каждое слово себе во вред.
Там в бокале – морская вода, а в ручье – вино.
Я была твоей памятью. Евой в твоем ребре.

Ты же видел, когда целовал, что внутри янтарь.
Выжигает медовая горечь обрывки снов.
И теперь, я – остывший сосуд. Надо мною хмарь
Круговертит, заполнить пытается до краев.

Отрекись. Эти вскрытые раны еще болят?
Как тебе с той – обычной – легко ли, тепло, светло?
Разговоры, объятья, как звенья тугие в ряд.
Будто проволокой на изнаночной проросло…

Паутиной, болотной травою сплело сердца.
Как живется тебе с той – обычной-простой-пустой?
У неверности имени нет – два слепых лица
На ладонях, страдающе бредят, наперебой.

Я была твоим пламенем. Евой в твоем ребре.
Зачерпни из ручья виноградный кровавый хмель.
Погляди: в отражении – бабочка в янтаре.
А на деле в ладонях твоих ядовитый шмель.


январь 2024