Сонет 124 Уильяма Шекспира. Перевод

Когда бы я любил тебя за то,
Что пал к твоим ногам весь мир подлунный,
Моя любовь была бы сиротой
И незаконной дочерью Фортуны.

Но нет, не по случайности судьбы
Она возникла: гневная опала,
И звуки возвышающей трубы
Мою любовь не трогают нимало.

Именчивость - всего калиф на час,
Любовь не может ей служить  в угоду,
Любовь жива сама собою в нас,
Не глядя на капризную природу.

В свидетели того позвать пора,
Кто жил в грехе, но умер в честь добра.

***

Оригинал и подстрочник Александра  Шаракшанэ.

If my dear love were but the child of state,
      It might for Fortune's bastard be unfathered,
      As subject to Time's love, or to Time's hate,
      Weeds among weeds, or flowers with flowers gathered.

      No, it was builded far from accident;
      It suffers not in smiling pomp, nor falls
      Under the blow of thrall d discontent,
      Whereto th'inviting time our fashion calls;

      It fears not Policy, that heretic,
      Which works on leases of short-numb'red hours,
      But all alone stands hugely politic,
      That it nor grows with heat, nor drowns with show'rs.

      To this I witness call the fools of time,
      Which die for goodness, who have lived for crime.

      Если бы моя драгоценная любовь была рождена положением в свете,
      она могла бы, как незаконный ребенок Фортуны, быть лишенной отца,
      будучи подвластна любви Времени или ненависти Времени, --
      сорняк среди сорняков или цветок, который собирают вместе с другими цветами*.моя

      Нет, она была основана отнюдь не на случайности;
      на нее не влияет ликующая пышность, она не падает
      под ударами порабощающей опалы,
      к чему нас влечет время.

      Она не боится Политики, этой еретички,
      действующей на потребу кратких часов,
      но живет одна, своей великой политикой,
      так что не растет от тепла и не затопляется ливнями.

      В свидетели этого я призываю шутов Времени,
      которые умирают во имя добра, а жили во имя преступления.

      * Сонет 124 -- один из самых "темных", трудных для истолкования. По мнению комментаторов, он, возможно, содержит намеки на внешние, в том числе политические обстоятельства, впрочем, совершенно неясные. Первый катрен можно понять в таком смысле: п
оэт заявляет, что его любовь к Другу не обусловлена высоким положением последнего и поэтому не зависит от превратностей судьбы и Времени.