Он крепок, врежет - всё, блин, грогги

Порою  так  соврёт,  зараза,
Хоть  плюй  в  бесстыжие  глаза,
Но  не  привравши  нет  рассказа  -
Так  Гоголь,  помнится,  сказал.

Субботний  день,  нежаркий,  летний,
Чуть  облака,  далёкий  гром…
Вот  он,  семидесятилетний,
Поигрывает  топором.

Он  крепок,  врежет  -  всё,  блин,  «грогги»:
Туман,  и  скачет  смерть  верхом.
Да,  у  него  больные  ноги,
Но  он  калымит  пастухом.

Для  ног,  конечно,  это  мука,
Но  он  калымит  по  нужде,
Ведь  на  его  плечах  два  внука.
А  дочь…  Та  хрен-те  знает  где.
       
Но  он  молчит,  мол,  сам  виновен,
Дочь  это  ж  кровь  его  и  плоть.
Вчера  купил  машину  брёвен:
Ему  пилить,  ему  колоть.

Штурм!  Может  даже  штурм  последний,
А  не  какая-то  фигня,
Ведь  он  семидесятилетний,
А  на  его  плечах  родня.

Его  ж  родили,  не  спросили, 
Вот  тянет  лямку,  наг  и  сир,
А  на  его  плечах  Россия,
Чего  уж  там,  весь  Божий  мир.
                23.07.22.