Вид из окна

Что видно мне в проём оконный:
За огородом мир огромный,
Безоблачное небо и леса,
целующие эти небеса
и зеленеющие аж до синевы,
высокие и тощие столбы,
обвешанные разной ерундой,
чтобы играться с радиоволной.
и крыши домиков,
как шляпки у грибов,
со множеством коричневых тонов,
под крышами почти самозабвенно
кирпичики расставились по стенам,
 в которых окна-червоточинки с боков.
На самый беглый взгляд пейзаж таков.
Не видно живности, проносятся машины,
как грампластинки чёрные их шины,
крутящиеся как под патефонами,
под разными ревущими фургонами
Вспорхнули: стайка птиц, и провода,
летящие куда-то в, в никуда,
Над светлым храмом - крест,
сквозь кроны грузных лип
виднеется, а вычурный изгиб
реки Лопасни у подножия холма
подчёркивает, это - старина.
Всё это мой ухватывает взгляд,
и перечислено поспешно, невпопад.
Но это только часть, что в ясный день видна
в один проём восточного окна.
А там, за всей приятной синевой
Простор скрывается холодный и чужой,
где по спирали ловко, как змея
За Солнцем увивается Земля.
Так миллионы лет, за веком век
Земля несёт свой крест, она – ковчег.
Придумано, конечно, мудрено,
тепло даёт Земле округлое светило,
лёд водяной с расчётом подтопило,
и ежедневно светит мне в окно.
Там все материи, что в космосе, важны,
Они и создают вселенское пространство
Но клеткам жизни одиночными нужны,
для созидания, как признак постоянства.
Значенье жиги,-  то соединять,
что не дано объединить стихии,
ведь жизнь творят энергии другие,
в материи им разум воплощать.
С чем разум Мира затаился, неизвестно,
Но ум людской стремится распознать,
 Со всею мощью человеческой, телесной,
И с ней готов по безднам космоса блуждать.
Так открывается по крохам, по чуть-чуть
в материм затерянная суть,
она всегда частица и волна,
чудна всецело, как моя страна,
и тем сейчас не то что бы горжусь,
но черт её (подобных) не стыжусь.
Материя –дрожащие частицы,
 и потому не различить их лица,
а только лишь по массам колебаний
их наберётся всего несколько названий.
Они колеблются, как мухи в паутине,
что создана энергией незримой.

Мы – результат творения энергий.
Эксперимент не первый, не последний.
Играют здесь не в шахматы, а в Го,
не королей в ней ловят, а пространство,
которое не раз уже прожгло
энергий необузданных упрямство.
И так во всей вселенной без разбору
Энергии воюют за престол,
на всём пространстве, что доступен взору
пылает звездный ядерный костёр.
В законах физики всё как бы по-злодейски,
но писаны они, как и устав армейский
ценою жизней множества людей,
учёный, их познавший, не злодей.
Неправильно, нелепо осуждать
всё то, что стало частью наших тел,
род человеческий на атомах взлетел,
что были в недрах звёзд порождены,
остужены и вновь обожжены,
и Мира разум смог собрать их воедино,
в ту самую божественную глину»,
из коей получилась наша плоть,
что даровал на день седьмой господь.
Несчётно раз гляжу я на восход,
любуясь тем, как солнышко встаёт
и, несмотря на рань, осознаю,
 что грань познаний, на которой я стою,
Не даст ответа на простой вопрос,
Кто в нашу «глину» разум, душу перенёс?

Сменяются гипотезы. Так день сменяет ночь.
А жизнь идёт, гипотез не читая,
У каждой клетки цель совсем иная,
Ей как бы тяготы деленья превозмочь.
Но только клетки мозга у людей,
подобно пьяницам, что путь до дома ищут,
Средь квантов, кварков и бозонов рыщут,
 чтоб от сиротства не развешивать соплей,
в конце концов, должны те клетки знать,
кто истинно отец их, и кто мать.

На мой, гуманитария, непросвещённый взгляд
(не стану городить я, что попало)
Жизнь, это - разум, что забрался в сад,
В котором ни конца нет, ни начала,
кольцо- спираль, как Мебиуса круг,
 его не отнести к объектам лженаук.

Условно делим всё на «минус» и на «плюс»
Чтоб от убытков обрести доходы,
но вряд ли сей раздел из области природы,
поскольку у неё всегда козырный туз.
Живая клетка делит вещества
по степени полезности для вида,
так зарождается основа индивида,
неравенства  и даже воровства.
Жизнь, это – разум, разум – эгоист,
И лишь душа – блаженная натура,
Без целеполагания она, похоже, дура
И откликается на нечто, как на свист.
Субстанция ума, - межатомные связи,
И потому она близка к составу грязи.
Субстанция души совсем другое дело,
И частью сил иных в тела к нам залетела,
Так потому и ценится она,
порою, выше всякого ума
но чаще после смерти, а при жизни 
её встречают с грубой укоризной.
Среди умов весьма застенчива, тиха,
Неразговорчива, но только не глуха.
И потому достойна лучшего стиха.