хэппи бёздэй

Меняя тройку на четвёрку
в десятеричной мере лет,
ты начинаешь перестройку
выкидывая партбилет.
Ты отрицаешь невозможность
возврата лет. Ты пьёшь коньяк.
Тебе претит любая сложность.
Ты хочешь чувствовать. Пустяк –
кубы листов несданной книги,
столпы нечитаных томов.
Теперь они равновелики
голосовушкам в пару слов.
Реветь в подушку в 18
совсем не то, что в сорок пять.
Ты не дурак и не бездарность,
но миру в общем-то плевать.
Ты понял многое и многих,
и то, что не поймёшь всего.
И на обочине дороги
опять пикник на одного.
Ты всё ещё желаешь верить,
ты всё ещё готов любить.
Но вечно запертые двери
немного умаляют прыть.
Разбить их лбом – пустое дело,
искать другой путь – может быть.
И белым маркером на белом
ты ставишь метку «не забыть».
Полынь горчит, но не в абсенте,
цветы не в вазе, вазы нет.
О новом глупом инциденте
молчит потрёпанный паркет.
От Гуссерля до Мориона
увянув в исповеди, сник.
Стоит Моне, висит икона,
пылится копииста «Крик».
Воздеты шторы к небосводу,
намыты стёкла и хрусталь.
Ты ищешь в зеркале породу,
свой род и крест. Сгорает даль
в вишнёвом зареве. Пьют вина,
эстеты, плавясь на волнах.
И Романе-Конти невинно
у них сочится на устах.
Какая грустная нелепость:
с летами истин избегать.
Но, видит бог, людская бренность
хоть чуть нас может извинять.