Если мачеха злая

Если мачеха злая, то всё понятно:
Это просто завязка типичной сказки.
Никакой поворот быть не может спрятан,
Овдовевший король будет ей обласкан,

Она голову вскружит и будет доброй,
Но в его лишь глазах, а на деле гневной.
Будет ползать змеёй, ядовитой коброй,
Возомнит себя истинной королевной.

И принцессу травить непременно будет.
Если ядом не сможет, так сможет словом.
За сиротку кому помолить о чуде,
Заблестят коль монеты для зверолова?

Он расставит во время прогулки сети
И загонит принцессу, как будто зверя.
Что останется после? Лишь байки детям,
Благодатная почва для суеверий.

Много есть в королевстве до злата жадных,
У которых рука тяжела, не дрогнет.
Они знать не хотят подноготной правды,
А узнавший – отмолит в любой часовне

За серебряный грош или медный даже,
Даже пусть он помят и в кровавых пятнах.
Кто же нанял убийцу? Никто не скажет.
Если мачеха злая, то всё понятно…

Только я не из сказки, и в том проблема,
Я не знаю, в чём корень моей печали.
Моя мачеха вовсе не желчный демон,
Она трудится стойко, порой ночами

Остаётся с бумагами в кабинете,
И в рутинной работе покорно тонет.
Третий год уж идёт: не приходят дети,
Значит, после отца мне сидеть на троне,

Только счастья не ведаю всё равно я.
Во дворце ненавидит меня портниха,
Это вовсе не бред и не паранойя.
Я крадусь коридорами тихо-тихо,

В галереях бегу и за аркой прячусь.
Знаю каждого лично в дворцовой страже,
Знаю кто из них робкий, а кто незрячий,
Этот выдаст меня, а вот тот… не скажет.

Я бегу от неё, я пытаюсь скрыться,
Я лавирую между её подручных,
Жаль, она не дракон, не поможет рыцарь,
Не поможет ни шпага, не меч двуручный.

Я искала спасенья в шкафу дубовом,
Под кроватями пряталась, будто кошка,
Но меня настигали четыре слова:
«На примерку, пинцеса, сосем немношко».

Инструменты пугали. Её лекала,
Иглы, ножницы и меловые камни.
Она тщательно мерки с меня снимала,
Чтобы точно одежда была мала мне.

Задыхалась я в бархате вино-алом,
Было грустно в нежнейшем лиловом цвете.
Она ловко булавки в меня вонзала,
След прокола никто бы не смог заметить,

Даже я не всегда могла обнаружить,
Зная, где та колола цветки из ткани.
Я нетронутой девой была снаружи,
Будто не было вовсе её касаний.

Но цвели синяки, пока я не вижу,
Они пряталась стаями под одеждой.
Может, род её был королём обижен?
Может, мать моя сечь повелела прежде,

Чем её догадались ко мне приставить?
Как же мне надоели её издёвки.
Я могу нужный миг выжидать часами,
Чтоб на крышу забраться, как кошка, ловко.

Небо встретит закатом простым и тихим.
Где-то ходит с иголками злая кобра.
Надышаться пытаюсь я до портнихи.

Та однажды
корсетом
сломает
рёбра.