Сдались без боя Лапки кверху

Эту чистила домкомша-
Переводчицу срамить.
Открывать подвал негоже,
Кошкам некуда входить.

Есть оно-Постановленье,
Только этим не указ.
Коммунист снимал-решенье,
А с домкомшей фантомас.

И в Москве открыть подвалы,
Чтобы зиму пережить.
Тут хозяева-нахалы,
Нас бы с живностью убить.

Переводчице: Ты  дура,
Камнем бОшку разобью!
Есть у нас прокуратура,
Защитить бы жизнь свою.

А потом её на спину
Опрокинула-статья.
И сломала б всё ...лядина.
-Да пойдём в ментовку!  Я.

Переводчица притихла,
Били уж её не раз.
И меня, она трусиха.
Этот рабий, подлый класс.

Я всегда давала сдачи,
Надо первым нападать!
Вот другая- чуть не плачет,
Пнуть собачку, обижать.

Я ей всё, как есть, по полкам
Разложила: Бой дадим?
Обложили нас те волки.
Вместе может победим!

Но она согнулась тоже,
Прошептала:  Не сейчас.
Будут дальше бить те рожи.
Весь домишко сдался -пас!

На собак с ножом, Оксане
Тоже встретиться потом.
На неё тот долбанутый
Нахлобученно с ножом.

Но она вильнула  тоже,
Мол не тот и не пойдёт.
Никуда, помилуй, боже,
Вот такой у нас народ.

Если что, меня все хором,
Сообща собачий люд.
Все защитники с задором
На меня войной  пойдут.

Той бы в деле подсобила,
И пока такой запал.
Не со мной сражаться-было...
На меня тогда-чудило.
Гнев куда-то весь пропал.

Так и вся страна родная,
Вот он-слепок дорогой.
На врагов я наступаю,
Я одна даю им бой.

Телом всем на амбразуру,
Закрывать собою дзот.
Бить наш строй, прокуратуру,
Всю СИСТЕМУ, спит народ.

Даже тут, в домишке нашем
Он не может на рубеж.
В том гадюшнике ужасном.
И в стране жизнь без надежд.

А кругом убийства, пьяни,
Гаражи, гарь, наркота.
Зоофилами прозвали
Нас-такая суета.

Вот за  это оскорбленье
От соседского хмыря.
Собралось бы поколенье,
Не они в суд, только я.