Таланту Льва Толстого. Придумывания

   « Россия не в Москве, она в сердцах её сынов!»
Мир мудрых русских  – он таков!
Так было и так будет
Тысячи тысяч веков!

    Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга.
В Петербурге ещё до получения известия об оставлении Москвы
был составлен подробный план всей войны
и прислан Кутузову для руководства – прямо из Петербурга.
Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того,
что Москва ещё в наших руках,
план этот был одобрен штабом и принят к исполнению,
когда Москва была уже не в наших руках.
    Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы.
И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица,
долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них до высшего в России лица.
   Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб - изменялся, многое не зная.
Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. 
   Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д.,
или напротив, Д. на место А. и т. д.,
как будто что-нибудь, кроме удовольствия А. и Б.,
могло зависеть от этих А. или Б.
    В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном,
и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений,
шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д. -
во всех вариантах сочетаний и перемещений.
    При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело,
которым думали руководить все эти люди;
но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти,
то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди,
а вытекая из сущности отношения масс.
Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах
только верное отражение того, что должно было совершиться для простых народных масс.
     Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов,
но при этой колонне был Кутузов!
Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы,
не выйдет из этого против его воли начатого сражения
и, насколько то было в его власти, удерживал войска.
Он не двигался к месту сражения.
   Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
— У вас всё на языке - атаковать,
а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, —
 сказал он Милорадовичу, просившемуся вперёд для маневров.
— Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место:
теперь нечего делать! — отвечал он другому, пришедшему на то же место.
    Ермолов выдвинулся вперёд к Кутузову и почтительно доложил:
- Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушёл. Если прикажете наступать?
А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата начали  отступать,
Кутузов приказал наступать;
но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа - опять и опять.
   Всё сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова-Денисова из своих затей;
остальные войска лишь напрасно потеряли  несколько сот людей.
   Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак,
Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей,
другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного,
и после этого сражения сделаны ещё новые перемещения в штабе армии всей...
     Всякое сражение — Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое —
всякое совершается не так, как предполагали его распорядители.
Это есть существенное условие, которым и воспользовались победители.
       Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим,
что у них войны и сражения исполняются по вперёд определенному плану, которому все верны,
то единственный вывод, который мы можем сделать из этого,
состоит в том, что описания эти  не верны.
   Если целью было то, что действительно совершилось,
и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием
(изгнание французов из России и истребление их армии – нашей победы признанием),
то будет совершенно ясно до мельчайших подробностей,
что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей,
было то самое для такой кампании,
что было нужно в тот период этой кампании.
   Трудно и невозможно придумать какой-нибудь исход этого сражения, более целесообразный,
чем тот, который оно имело.
При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере
были приобретены самые большие результаты во всю кампанию - она успех имела:
был сделан переход от отступления к наступлению и будущего французского бегства,
была обличена слабость французов и был дан тот толчок,
которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.
_____
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том четвертый. Часть вторая.
III
   Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что-нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
____
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том четвертый. Часть вторая. 
VII
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
  Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
— У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, —
 сказал он Милорадовичу, просившемуся вперёд.
— Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! — отвечал он другому.
    Ермолов выдвинулся вперёд к Кутузову и почтительно доложил:
— Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушёл. Если прикажете наступать?
А то гвардия и дыма не увидит.
    Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают,
он приказал наступать; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа опять и опять.
   Всё сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова-Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли  несколько сот людей.
   Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны ещё новые перемещения в штабе армии всей...
     Всякое сражение — Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое — всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие, которым и воспользовались победители.
           Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперёд определенному плану, то единственный вывод, который мы может сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
…если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой-нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.