Тихомлетов злой

            В воскресенье с утра, натощак, положив в карманы веломайки, два банана, и заправив велофляжку колодезной водой, Александр Сергеевич полетел на вторую сотку в этом сезоне. Летел спокойно, на малых передачах. Да – он называл это полётом, особенно когда отпускал руль и ехал, раскинув руки словно крылья.
- Саша, ты выдаёшь желаемое за действительное... – пыталась урезонить мужа Людмила Ивановна.
- Ну как же, Люся, я же не касаюсь ногами земли, значит лечу…

            Он спокойно летел, наслаждаясь духмяным воздухом и красками разгоревшегося лета. Он не следил за средней скоростью, настроив велокомпьютер на показание километража. К тому же, он изменил маршрут, так чтобы не выезжать на большую трассу, где выхлопо-дымно и стрёмно от обгонов встречных лихачей-торопыг. На сорок шестом километре попил воды и съел банан. На девяносто первом съел второй. Так делают все порядочные велосипедисты, иначе заголодаешь вдруг и придётся брать такси.
            На девяносто пятом километре посмотрел, какова же всё-таки средняя скорость. Она оказалась ниже, чем в прошлый раз. Ускорился, стал нагонять. Нагнал. Но в итоге проехал лишнего, на девять километров. Это заставило его задуматься и изменить принятое решение. Он рассудил себе так: зачем мне скоростные-спринтерские–финишёрские качества, если не собираюсь соревноваться? – мне нужны неспешно-стайерские-марафонские, ведь я настроен на тихую, долгую жизнь.

            Подъехав к дому, он перестал счАстливо улыбаться. У ворот стояла чужая машина. Из открытого окна дома доносилась весёлая многоголосица. «Интересно, кого это принесло?» - подумал Александр Сергеевич, заходя под навес. Он прислушался. Обычные бытовые темы. В принципе, нормально – люди только приехали.
            Он притулил велосипед к столбу, привычно приспустил шины, снял велоочки, велошлем, велоперчатки, велотуфли… снял и повесил на бельевую верёвку веломайку, велотрусы с лямками и памперсом, велоноски, и, оставшись в одних нижних телотрусах, пошёл в душ. За спиной послышались шаги и голос жены.
- Саша, оденься – у нас гости!
- Я дома и никаких гостей не жду.
- Это друзья Томочки и Броника. Они тоже православные, в паломничествах часто бывают… даже на Святой Земле Пасху встречали… в семнадцатом году…
- Это хорошо, значит, Евангелие читают, и святых отцов чтут… договоримся легко.
- Я прошу тебя, Саша, прояви лучшие человеческие качества.
- А разве у меня есть иные?
- Я не шучу!
- Хорошо. Но какова цель столь внезапного, я бы даже сказал, скоропостижного визита.
- Фу, какое слово употребил – погостом повеяло!
- Ладно, оставим только «внезапного»…
- У них отпуск. Мечтали поехать в Крым, но там, сам знаешь, на пляжи прилетает… Поэтому решили совершить турне по дачам друзей и родных. У нас они пробудут три дня.
- Три дня?
- Да, придётся потерпеть! Прошу тебя, без эксцессов!
- Извини, но почему я должен терпеть неудобства в собственном доме?
- С тобой невозможно разговаривать!
- Ладно, не горячись, драки не будет, проявлю лучшие свои человеческие и, даже, сверхчеловеческие качества.

            Приняв душ, Тихомлетов надел любимые широченные шорты, и такую же необъятную майку. Всё это висело на нём и делало его ещё меньше и смешнее. Он был похож на хулиганистого мальчишку, которому, ради спектакля, приклеили длинную седую бороду.

            Стол уже был накрыт.
- Саша, тебя ждём!
            Помолились, расселись.
- Тебе чего налить малиново-смородинового морса или яблочного сока? – спросила жена.
- Марса…
- Морса!

            Он взял бокал и поднялся для слова.
- Ну, что, давайте знакомиться? Меня зовут Александр Сергеевич Тихомлетов.
- Очень приятно, Руслан Пименов. А это моя жена Оксана.
- Очень приятно. – скромно улыбнулась Оксана.
- Взаимно. Вам, наверняка, Тома рассказывала обо мне… ну, что я немного с чудинкой…
- Все мы немного с чудинкой… - Руслан широко улыбнулся.
- Неправда, не все! – возразила Оксана.
- Если позволите, я раскроюсь пошире… и поглубже?
- Ну, конечно, с удовольствием, послушаем!
- Саша, мы же договорились!
- Я помню, Люся. Буду прям и откровенен. Я человек не хорошенький.
- В каком смысле?
- В том смысле, что не стараюсь казаться лучше, чем есть на самом деле. В моём возрасте это уже неприлично.
- Интересно. И в чём это выражается?
- В данном случае в том, что я не всегда и не всем гостям рад.
- Папа, это не по-христиански!
- Очень даже по-христиански. Руслан, Оксана, вы святых отцов читаете?
- Регулярно.
- Похвально. В житии святого праведного Серафима Саровского есть такой эпизод: духовными очами батюшка прозрел, что к нему идёт неприятный человек. Он сказал келейнику: скоро в нашу дверь постучит человек, которого я не хочу видеть, скажи ему, что меня нет.
- Да, я помню этот эпизод. Но мы-то здесь причём? Неужели мы вам уже успели чем-то досадить?
- Успели. Во-первых, вы явились без уведомления. Во-вторых, у меня с вашим поколением отношения не складываются.
- Любопытно! В высшей степени любопытно! Но почему, чем мы хуже вас в этом возрасте?
- Вы бОрзые. И я в вашем возрасте был таким.
- Тем более, вам легче понять нас, нежели нам вас.
- Не хочу. Видимо, с возрастом терпеть становится всё труднее – терпение требует сил. Хотите яркий пример?
- Да, будьте любезны.
- Есть тут у нас местный герой, Женька Каякер. Он в прошлом году на своём каяке весь Енисей прошёл от истока до устья.
- Ого!
- Действительно герой!
- Дело было прошлой зимой… кажется в январе или в феврале… ну, не важно. Воскресенье, мы с Люсей идём в храм. Поднимаемся по тропинке на храмовую гору, вижу, стоит Женька, весь такой растопыренный, важный. На минуточку, он на тридцать лет младше меня. Подхожу к нему, протягиваю руку о здравии, а он жмёт мою руку и без всяких предисловий, с таким необъятным молодецким апломбом: это ты что ли на Байкал собрался на велосипеде? Я выдернул руку. В это мгновение он для меня умер. И уже не воскреснет, даже если побьёт все рекорды Фёдора Конюхова.
- Да уж, случай… А если бы он попросил у вас прощения?
- Для чего?
- Ну, я не знаю… у христиан так принято… для патриотизма, к примеру…
- Ради любви, Александр Сергеевич! И потом, ведь не все же такие! – с девическим жаром воскликнула Оксана.
- Наверняка не все. Но вот вам другой пример. Одного долгожителя спросили: в чём секрет вашего долголетия? Я всегда был спокоен. – ответил сморщенный старик.
- Вывод не совсем ясен… - Руслан смотрел на Тихомлетова с нескрываемым недоумением.
- Всем прочим формам подвига благочестия я предпочитаю отшельничество.
- Ясно. Гоните.
- Отчего же – отдыхайте. Не буду вам мешать. Пойду в свою пещеру, у меня там хорошая музыка.
- Интересно, какую музыку слушают современные отшельники?
- Разную. Сейчас будет Шнитке. Полёт.
- Интересно… очень интересно…
- Да – нам интересно с вами общаться… не уходите!
- Наши с вами интересы не совпадают. Разве это не очевидно?
- В чём же тогда, по-вашему, любовь?! – не сдавалась Оксана.
- В истине… И в свободе.
- А как же тогда жертвенность?
- Вы что, увязли в болоте и вас надо вытягивать ценой собственной жизни?

            Тихомлетов проснулся. Прислушался. В доме стояла тишина. За окном смеркалось. Он встал, прошёл в столовую. Тамара мыла посуду. Во всей её фигуре чувствовалось напряжение и неприязнь.
- А где гости? – спросил отец.
            Дочь не ответила.

            Он вышел во двор. Вечерняя прохлада и тишина упоительно вникли в душевный простор.
- Злой ты, Саша. – послышалось за спиной. – Совсем не любишь людей.
- Если бы не любил, я бы на них с ножом кидался…