Роден. Поцелуй по личному заявлению

Роден имел смелость всю жизнь носить сюртук скромного буржуа, мудро и просто совместив в себе начала художника и ремесленника, одухотворил ремесло, сделал творчество свое задачей жизни, общественной нуждой.
Изображая женщин, Роден отдаёт неизменную дань уважения в такой последовательности: сначала им, а потом их телу. Женщины у него не просто находятся в зоне влияния или доминирования мужчин, они — равноправные партнёры в охватившей обоих страсти. Очевидный эротизм скульптуры Родена вызвал множество дискуссий. Так бронзовая копия группы «Поцелуй» (74 см высотой) была представлена на Всемирной выставке 1893 года в Чикаго. Организаторы выставки сочли работу настолько неприемлемой для всеобщего обозрения, что поместили в отдельную маленькую комнату, доступ в которую представлялся исключительно по личному заявлению.
Женщины Родена познавали свое тело, его способность возбуждать, волновать, обвораживать мужчин. Открывая свое тело и свои желания для себя самих, они открывали их для художника. Чувственность и эротические фантазии, плотские наслаждения и сексуальность женщины становятся для Родена и его почитателей манящим запретным плодом, скрывающим божественную мудрость и тайну творения.
На многочисленных снимках и набросках, изображающих Родена за работою, или на публике он внешне постоянен и всегда одинаков спокоен. Лицо художника резко очерчено, изрезанный морщинами лоб изобличает не только внимание, постоянное и пытливое, но и волю, себя осознавшую и сильную. Никакой позы, никакой специальной обстановки. Мысли Родена всегда просты, глубоки и никогда не претенциозны. Столь неожиданный в своем творчестве, Роден чужд всякой парадоксальности в жизни, несмотря на то, что парадоксальность столь свойственна его французскому гению:
«Искусство есть созерцание. Это удовлетворенность духа, проникающего в природу и отгадывающего и в ней духовное начало. Это восторг ума, который разбирается во вселенной и воссоздает ее, озаряя сознанием. Искусство — высочайшее призвание человека. Но в наши дни люди полагают, что могут обойтись без искусства. Не хотят больше вдумываться, созерцать, грезить; ищут только физических наслаждений. Возвышенные и глубокие истины никого не затрагивают: было бы чем удовлетворить телесные вожделения; современное человечество порабощено животными инстинктами».
Но обо всем по порядку.