Трагедия в служении сатане

Тишина и бесконечный звон в ушах.
Просвет окна решетка обрамляет.
Лежит на нарах злой, седой старик
и смотрит в мрак, что душу окружает.

Сгустились тени меж высоких стен.
И лунный свет тихонько иссякает.
Не ждет он в этой жизни перемен.
Что будет с падшею душой не знает.

Уже не плачет. Боль не отпускает.
И капает вода с решетки за окном.
И снится в полузабытьи ему лицо.
И светел облик, будто днем.

Вдруг скрипнула входная дверь,
и словно одинокий, дикий зверь
стремительно встает с постели.
Не себе, не миру не веря.

Пред ним стоит монах,
свечу, лампаду зажигает.
С молитвою кадит все стены камеры.
Тихонько взглядом вопрошает.

"За что, мой узник, ты томишься здесь?
Что привело тебя сюда не знаешь?
Гадаешь, что твоей душе и жизни угрожает.
И тихо медленно ты умираешь.

И узник смотрит, как струится ладан
меж мыслей пагубных своих.
И ждет, что будет с ним,
который грех смертельный совершил.

Присел монах
и смотрит в даль,
и в глубину кипучую,
смертельную.

"Скажи, старик!
А исповедывать себя позволишь?
Как на духу и искренне изволишь
мне рассказать об участи своей?"

"Ну, значит, смерть не за горами", -
прошамкал старик губами.

"Не бойся ладана, старик.
Не бойся рассказать о смерти.
Ведь ты изведал мрак и боль.
Ты душу облегчить изволь."

И на слова скупой старик
тихонько начал говорить:
"Нас было двое.
Друг и я.
Мы были лучшие друзья.
Но я завидывал ему,
другу своему.
Нет! Раньше было все, как надо.
Пока не сидя у экрана,
я прочитал, что можно
получить все, что хочешь, просто.

Что можно многое узнать,
добиться почести и славы,
лишь только поверить ему
и будет халява.
Служить ему на совесть.
И буду я богат и знаменит.
И буду счастлив, и будет лесть
мне приносить свободу и честь.
И друга я уговорил.
И стали мы служить
кому не зная сами.
Призрачному обману.

Вздохнул старик
и вдруг затих.
"А ты, монах,
сумел бы так?
Без воплей, ужаса и страха
крушить все города
и убивать людей.
Плодить злых змей
его идей.
И убивать друзей,
невиновных людей.

Не верю я тебе!
Будь хоть сто раз монахом."
Взъерошился старик.
"Что сделал я покрыто мраком,"
сказал, и вновь затих.

Молодой монах,
не ведая страх,
начал творить молитву.
Появился демон капризный.
И сотни духов вдруг появились,
и начали толкать и дергать старика.
И закружились в хороводе танца.
И подняли его под потолок,
что б отпустить в иное царство.

"Стой!" - приказал монах.
И все исчезло. Мрак
опустился кромешный
в душе старика безутешной.

Старик прилег.
Он изнемог.
И страх опять вступил в свои права.
И обняла старика жестокая тоска.
Монах молился.
Тихо крестился.
За старика просил,
чтобы сатана его отпустил.

Плакал в глубине души старик.
Слова молитвы не в силах повторить.
И снова вихрь и сотни духов
заполонили камеры пространство.
Они старались проглотить
молитвенный любви крик.
Монах молился и стонал,
и чувствовал, как
трудно вырваться из мрака
прошедшему кругами ада.

Но вдруг лучистый, светлый голос
пронзил, как стержень тишину.
И адову разрушил силу.
Усмирил разбушевавшуюся стихию.
Он тихо, мягко и с любовью пел
о радости, о счастье и о Боге,
об ангеле-хранителе, что на пороге,
и о прощенье старика.

Тихонько голос стих.
И наступил вдруг миг,
когда исчезла боль
в глазах седого старика.
Монах, простившись с узником, ушел.
Но радость душу старика не покидала.
И мирно, тихо он заснул под утро,
и ему было тепло и уютно.