Расставить приорететы

Степана мать воспитывала одна. За свои почти семнадцать лет парень видел отца дважды. Один раз тот приходил, когда мать лежала в больнице — все пытался выпытать у сына, куда мать девает алименты. Восьмилетний Степа испуганно жался к стене, выслушивая претензии незнакомого дядьки в заношенном старом пальто. В тот день на его спасение поспешила бабушка. Пожилая женщина как раз вышла из дома, чтобы встретить внука из школы.

— Ах ты паразит, — замахнулась бабушка на отца. — Еще и наглость имеет ходить тут. А ну, пошел!
ина грязно выругался и, несолоно хлебавши, отправился восвояси.

Когда Степка попытался узнать у бабушки, кто был это незнакомец и что ему было нужно, та только скривилась.

— Папка твой родной, нашелся. Столько лет ни слуху ни духу, и вот, нарисовался, не стереть, — фыркнула Тамара Федоровна.

Степка ничего не ответил, решив позже все узнать у матери. Ведь она с самого детства твердила, что его отец моряк. В его фантазиях отец не имел ничего общего с этим обрюзгшим неопрятным мужчиной. Но планы о таких разговорах ушли на второй план, когда оказалось, что матери предстоит операция с длительным восстановлением.

Вторая встреча с отцом произошла случайно. Степа гулял с друзьями, и, замерзшие после долгого пребывания на свежем воздухе, ребята зашли погреться в пиццерию. Шумная компания подростков завалилась на диванчики в углу, мешая остальным посетителям.

— Может, хватит шуметь? — сделал замечание сидевший за соседним столиком мужчина.

Степка поднял глаза и обомлел. Мужчина был тот самый, который несколько лет назад донимал его на улице разговорами про алименты.

— Сидите тихо и не мешайте людям, — продолжал отец, видимо, не узнав Степку в компании ребят. Друзья притихли, а Степан, натянув шапку пониже на глаза, попытался получше рассмотреть отца. Его внешний вид сильно отличался прежнего. Сейчас мужчина был хорошо одет и выбрит, но главным было даже не это. В компании с отцом была молодая женщина с ребенком. Малыш сидел на коленях у отца, уплетая пиццу, и Степан сразу сделал вывод: этот ребенок — новый сын отца.
***

Странно, но злости или неприязни к отцу Степан не испытывал. В конце концов, считал он, все — взрослые люди, и отец вполне может себе позволить завести новую семью, если у них с мамой не получилась. Только было немного обидно, что отец совсем забыл про сына, будто вычеркнув сына из жизни.

Зато к матери Степан испытывал куда больший спектр чувств. Здесь была и жалость, и стыд, и даже злость. Уставшая, замученная двумя работами мать не могла уделять сыну столько времени, сколько ему было нужно, а еще — не могла позволить удовлетворять все запросы. Если сначала речь шла об одежде не хуже, чем у друзей, то потом стали поступать просьбы о покупке айфона и нового планшета.

— Степа, ты бы хоть на лето устроился на подработку, — вздохнув, предложила Елена Ивановна в ответ на очередную просьбу сына.

— Мам, ну ты что? — нехотя оторвался от экрана компьютера Степка.

— А что? У Ольги Васильевны вот сын устроился на листовки раздавать, так на телефон новый себе заработал. Да и матери полегче.

Степан скривился.

— Не хочется, ма. Мы вот с ребятами в новую игру по сети рубимся… Мне что, бросить все это, что ли? И потом, мне новый телефон без надобности, а на ноут нормальный листовками не заработаешь. И вообще это работа для нищебродов и неучей. Ты сама же говорила, прежде всего учиться надо, а уж работа потом.

— Говорила, — кивнула Елена Ивановна, — только ты учиться не спешишь.

Степан снова был вынужден оторваться от экрана компьютера.

— Ма, я просто не поступил. Поэтому жду новых вступительных, а пока отдыхаю.

Последнее было истинной правдой. Уже два года подряд Степан подавал документы в колледж, но каждый раз злой рок вмешивался в эти планы. Первый раз не хватило баллов для поступления, а во второй — он просто перепутал даты для подачи документов. В итоге парень под предлогом того, что ему нужно подтянуть знания, практически безвылазно сидел дома за компьютером. Устраиваться на работу Степан не спешил, утешая себя тем, что ему для комфортной жизни нужно совсем немного. Тот факт, что мать работает в две смены, чтобы свести концы с концами, его заботил мало.

— И почему ты вообще меня куда-то отправляешь? — вынул последний козырь Степан. — Другие родители детям квартиры дарят и на платное учиться отправляют, а ты меня работать заставляешь. Я, между прочим, не заставлял себя рожать.

Елена Ивановна едва не задохнулась от возмущения. Она и представить себе не могла, что сын, на которого она положила всю свою жизнь, заявит такое.

— И вообще, если хочешь, я могу переехать жить к отцу. Если прям так сильно тебе мешаю, — продолжал бить словами наотмашь сын.

— К отцу? Да он бросил нас через неделю после твоего рождения! — возмутилась мать. — Впрочем, если хочешь, то можешь переехать к отцу. Думаю, он будет рад.

— Выгоняешь родного сына? — Степан не мог поверить и сначала подумал, что мать шутит. Но она не шутила. Усталость взяла верх, и сегодня Елена Ивановна решила — пусть будет, как будет. Везти великовозрастного сына на своей шее еще несколько лет она просто больше не могла.

— Мой сын уже без пяти минут молодой мужчина, — парировала мать. — И я просто уже больше не могу работать в таком режиме. Поживешь пока у отца, а я… А я тогда пока съезжу в отпуск. Тетя Тамара уже давно звала на недельку к себе на дачу.

В тот же вечер Елена Ивановна где-то раздобыла адрес Степиного отца, и уже на следующий день парень, всячески изображая равнодушие и независимость, подхватил сумку с нехитрыми пожитками и отправился в счастливое будущее. Приехав по адресу, Степан немного приуныл — здесь была расположена старая общага, которую местные старались обходить стороной по причине недружелюбного контингента. Жили здесь в основном вахтовики, бывшие детдомовцы и те, у кого просто не было возможно купить себе что-то другое.

***

Сказать, что отец был не в восторге — это ничего не сказать. Видимо, мать уже успела позвонить и сообщить о том, что Степан решил пожить у него.

— Ну что, сын, здравствуй, что ли, — хмуро поздоровался мужчина, — проходи. Надеюсь, ты ненадолго, а то у нас места не очень много.

Из комнаты выглянули двое ребятишек, и тут же шмыгнули обратно. Через мгновение раздался приветливый женский голос:

— Максим, не держи гостя на пороге.

Хозяйкой голоса оказалась Валентина, вторая жена Максима Игоревича. Невысокая, с приятными чертами лица блондинка была глубоко беременна и это Степан понял, как только прошел в комнату.

— Итак, знакомься, это Валя, а это, — отец ткнул на мальчишек, которые прижались к матери, — Костик и Васька. Еще у нас есть кот по кличке Черномордик.

— Очень приятно, — засмущался Степан. — А куда мне можно положить вещи, где моя комната?

Валентина едва сдержала улыбку, а Максим Игоревич недовольно скривился.

— Да уж, разбаловала тебя Ленка. У нас всего одна комната и мы все живем вместе. Еще есть кухня, мы сейчас в ней и находимся. Как видишь, тут разместиться особо негде…

К вечеру Степан уже крупно жалел, что поспорил с матерью. Спальное место для него выделили на полу, но высказывать претензии был некому: на диване спал отец с новой женой, а на двухъярусной кровати — братья. Говорить в таких условиях о личном пространстве не приходилось, оставалось только мечтать о месте, где можно поставить ноутбук и поиграть по сети с ребятами.

— Ленка сказала, ты не учишься нигде, — допытывался отец. — Работаешь?

— Как бы нет… Мне же еще нет восемнадцати… — проблеял Степан, понимая, к чему тот клонит.

— Лентяй, значит… Я тоже не учился в свое время, сейчас вот приходится руками работать, хотя мог бы в кабинетике сидеть. Ну понятно, пойдешь завтра со мной на работу.

— Куда?!

— А ты что, думал, будешь тут дома прохлаждаться с моей семьей, пока я на работе горбачусь? Тут без вариантов — завтра идешь со мной.

***

Полночи Степан проворочался с боку на бок: постель была твердой и неудобной, а храп отца, похожий на паровозный гудок, мешал настроиться на здоровый сон. Уснуть удалось, только когда начало светать.

— Вставай, — властная рука отца легла на плечо Степана. — Уже пять утра, опаздываем.

— Пять часов? — зевнул Степан. — Я обычно встаю в одиннадцать…

— Вставай, — повторил Максим Игоревич. — Узнаешь хоть, как деньги достаются.

Делать было нечего, пришлось вставать, одеваться и отправляться вслед за отцом.

Где работает отец, Степан не знал, и потому послушно шел за отцом сначала на остановку, потом ехал на трамвае, потом на служебном автобусе, полном рабочих.

— Василич, привет. Это сын мой, подсобит мне немного, — поздоровался отец с незнакомым мужчиной на проходной. Тот коротко кивнул, и уже спустя пять минут Степан, вместе с отцом, переодетый в одноразовую униформу, шапочку и бахилы, заходил в цех.

В нос ударил резкий неприятный запах, от которого у Степана моментально подступила к горлу тошнота. Парень огляделся. Кругом сновали мужчины разного возраста в такой же форме, как у него: одни перетаскивали куда-то коробки, другие катили рохли с ящиками, полными живой птицы.

— Вот сын, сейчас я тебе покажу свою работу на птицефабрике. Наш цех вон там, — кивнул отец на соседнее помещение, вход в которое был закрыт полосками полиэтилена. — Я на участке убоя буду сегодня, а ты на переработке. Да ты не боись, работа простая, быстро научишься.

Степан сглотнул слюну. Только сейчас он понял, что отец привез его на птицефабрику. Отсюда и противный запах смеси куриного помета, крови и перьев.

Дальше ситуация развивалась еще более плачевно. Оказалось, что работа на участке, на который поставили Степана, заключается в складывании куриных субпродуктов в подложки, упаковке их в пленку и наклеивании этикетки. От одной мысли о предстоящей работе парень пришел в ужас.

— А других участков нет? — попытался договориться с мастером участка Степан.

— Есть, — с усмешкой смерил Степана взглядом пожилой мужчина. — Надо рохли возить, сможешь?

— Смогу! — радостно отозвался Степан, не подозревая что его ждет.

Большая железная тележка с нагруженными коробками с куриным мясом составленными друг на друга так, что их высота превышала два человеческих роста стояла около выхода из цеха. Делать было нечего, просить снова другую работу не дало чувство собственного достоинства. Степа стиснул зубы и принялся тащить рохлю в указанном мастером направлении. После пары ходок Степан уже не чувствовал ни рук, ни ног.

— А до конца смены еще долго?

Мастер неожиданно расхохотался.

— Слабенький ты какой-то. Смена обычно по двенадцать часов, но сегодня большой заказ, поэтому придется задержаться. Давай пошевеливайся, там еще вчерашние потроха нужно вывезти, а потом шуруй мешки с мясокостной мукой таскать в птичники…

***

…Елена Ивановна собиралась позвонить сыну, как только вернется домой. Хоть было и страшно оставлять Степу на отца, с которым они фактически не общались, но она чувствовала, что ребенку нужна жесткая мужская рука в воспитании. К ее большому удивлению, звонить не пришлось. Степан сидел на лавочке у подъезда и ждал мать.

— А ты чего тут? Давно сидишь?

— Не очень, — потупил взгляд Степан. — Ты меня прости, я тебя обидел в последний раз. Я это… можно буду все-таки с тобой жить? Я тут за неделю все узнал, можно со второго семестра поступить в колледж и без экзаменов. Платно, конечно. Но я все придумал. Устроюсь листовки разносить с ребятами, еще курьером можно. Подзаработаю. Работа несложная, можно и после учебы работать.

— Сынок, ты чего? Что-то там у отца случилось? Тебя не обижали? — забеспокоилась мать таким переменам в поведении сына.

— Не… — смущенно улыбнулся Степа. — Просто расставил приоритеты… Решил, что надо учиться, пока есть время.

—

Автор рассказа: Татьяна Ш.