Бродить, не помня себя, всю ночь

Ужаснусь своему затвору.
И Луна пурпурна, словно над Саарбрюккеном, —
я к ней прильну, я к ней
пригвождён зрачками. 
Пьяные верлибры
кляксами падают на шуршащее полотно металла,
прорастают шедеврами и слезами родной земли. 
Забытым в ломбарде голодным карандашом
я пишу их где-то посреди улицы,
будучи журналистом. 
Во мне пульсирует опал последнего неба;
жар и прохлада, страницы романа, шторы.
Без гнёта — затишье тропической катастрофы. 
Первичная эйфория, вторичная, —
изношенные слои, измотанные; поистине,
это мир теней. 
Быть может, всё это только для мёртвых и дураков.
И — умоляю, пожалуйста! — почему-то 
я не хочу домой.
Куда поведут лабиринты спальных районов?
Белые маяки подъездных ламп. —
Будет лучше бродить там, не помня себя, 
всю ночь, — до конца всю ночь.
Когда закат казнит, я превращаюсь в образец,
который невозможно было предвидеть. 
Зачем всё это? Чтобы рассказывать. 
Жутковата тень исполняющихся пророчеств —
чугунная крышка, которой тебя накрывают;
и тогда наваливается горячий шквал
умопомрачительной свободы.

15 июля, 2024 год.