Шурка

       Шёл 1941 год. В деревне, где жила семья Саньки, мало-помалу начали забывать страшные голодные годы коллективизации. Потихоньку жизнь окрепла и стала на ноги.  От прежнего слабого и худого мальчонки мало что осталось. Вырос пострел, вытянулся, возмужал, целая сажень в плечах, отца почти на голову перерос, и только большие ясные, синие глаза выдавали в нём маленького Саньку, спасшего когда-то от голодной смерти мать и сестру. Теперь, сельчане, всё чаще звали его Шуркой. Мать хлопотала по дому, работала на колхозной ферме дояркой, отец трактористом в механизированной бригаде. Сестра Наденька, училась в городе на фельдшера. В общем жизнь текла своим чередом.
       Двадцать первого июня Шурке исполнилось пятнадцать лет. Вся семья собралась за общим столом, приехала из районного центра сестра, позвали в гости тётку Лукерью, соседей, друзей. Веселились, танцевали, молодёжь пила медовуху, а кто постарше самогонку, но в меру, по-деревенски закусывая. Вечером Санька с друзьями побежал на реку любоваться багряным закатом, а на следующий день с утра разразилась страшная гроза. Ближе к полудню, в двенадцать часов дня, по громкоговорителю объявили, что началась война. Бабы плакали и причитали, а мужики стояли молча, нахмурив брови и сжав кулаки.
Отцу Шурки дали три дня на сборы и вместе с односельчанами призывного возраста увезли на полуторке в неизвестном направлении. Прощаясь, отец строго наказал сыну:
- Теперь, Шурка, ты главный мужик в семье. Будь опорой матери.
Шурка молча смотрел отцу в глаза и только кивал головой, ещё не понимая того, что видит его в последний раз.
        Уже осенью, на отца пришла похоронка. В которой говорилось, что Рябинин Иван Степанович, геройски погиб под Смоленском и посмертно награждён медалью за отвагу. Узнав о гибели отца, Шурка убежал к реке и до полуночи не появлялся дома. Рыдая, он поклялся отомстить фашистам во что бы то ни стало. Эта дерзкая мысль не покидала его целый год, и он стал вынашивать план, как попасть на фронт.
        Однажды он не выдержал и рассказал обо всём матери, та брякнулась на табурет, руки её упали, как плети, и слёзы потекли по щекам. Придя в себя, она смогла только вымолвить:
- А как же я, Санечка? Ведь ты совсем ещё малец.
Шурка подошёл к матери, обнял и тихо произнёс:
- Мам, ты не переживай, я обязательно вернусь с победой!
Софья Андреевна, схватила голову сына и стала целовать, причитая:
- Родненький, да на кого же ты меня оставишь? Тебе же только шестнадцать годков стукнуло. Отец в могиле, Надя в госпитале, а ты на фронт. Не пущу!
        Но у Шурки был твёрдый характер отца, который всегда держал своё слово. Преодолевая неукротимое желание – бить врага, он смог продержаться всего лишь ещё один год. Мать понимала, что удержать сына своей жалостью и любовью уже не в силах. Выправив метрику и прибавив себе год, гордый Шурка явился к матери в солдатской форме, чтобы попрощаться и, утром следующего дня, уехал в страшную и зловещую неизвестность.
        Каждый день мать молилась за детей… И однажды от Шурки пришло письмо, в котором сообщалось, что он жив здоров, но был ранен в ногу. Случилось это под Курском. Бои шли страшные, немцы пытались прорвать оборону, но наши стояли на смерть. Много было раненых и убитых.
Утром предстоял решающий бой. Видя большие потери, Шурка упал на колени и стал горячо молить Отца Небесного о помощи. Густой туман стал потихоньку рассеиваться и начался артналёт. Вдруг его кто-то окликнул, Шурка обернулся и увидел в окопе старика с седой бородкой и телогрейке.
- Откуда он взялся? - подумал Шурка. Но старик молча дотронулся до его ноги, и исчез в тумане таким же странным образом, как и появился.
       Неподалёку от Шурки разорвался снаряд и его, каким-то чудом, отбросило под бревенчатый накат, только нижняя часть левой ноги осталась снаружи, в неё и угодил осколок. Получив тяжёлое ранение, он кое-как собрал все оставшиеся силы в кулак, перетянул ногу солдатским ремнём и потерял сознание. Очнулся Шурка в медсанбате, где ему сделали сложную операцию. К счастью, ногу удалось сохранить. Затем предстояло долгое лечение и восстановление в госпитале. Позже он узнал, что из всех бойцов взвода в живых остался только он один, но наши войска выдержали натиск фашистов, перешли в контрнаступление, и враг ценою жизни тысяч солдат был разбит. Спустя месяц от матери пришло ответное письмо. Из него он узнал, что госпиталь, в котором служила Наденька разбомбили и она погибла под завалами.
        Шурка не спал ночь, ему казалось, что от его сердца, после смерти отца, отрезали ещё один кусок. С Божьей помощью, он стал потихоньку ходить, а значит, подумал Шурка: «Можно вернуться в строй и снова громить врага». Перед самой выпиской из госпиталя, он стал надевать на себя стираную гимнастёрку и случайно нащупал в самом конце нагрудной планки зашитый плотный предмет. Осторожно распоров её, он увидел совсем маленькую иконку с изображением того самого старика, который во время боя явился ему из тумана.  И тут Шурка понял, что спас его от неминуемой смерти Николай Чудотворец.
Дошёл гвардии старший сержант Рябинин Александр Иванович до самого Берлина полным кавалером ордена Славы и оставил на стене поверженного Рейхстага надпись: «За отца и сестру!».