Лирические заметки

Заметки. Нет постоянству


Признак вернейший, что старость подходит:
ежеминутно рифмую слова.
Годы проходят. Бесценные годы —
падают в бездну, как в топку дрова.

*

Нимбом белёсым виски серебрятся.
Сетью морщины на веках ветвятся.

Поступь тяжёлая. Медленный шаг.
Грустный итог для таких доходяг.

*

5-й этаж. А в окне, как заметки,
голуби сизые и воробьи
пишут в тетрадках природы на ветках
щебетом ясные судьбы свои...

*

Самое длинное место в квартире
3.50 от стены до стены.
Хватит свободы в ячеистом мире.
В мире, где площади все сочтены.

Мне ли роптать? Я с Луною в обнимку
в ночь как на званый приём выхожу.
Звёзды — софиты! Земля — пелеринка!
Та, что я с гордостью в небе ношу.

*

Книги на полках, как двери в пространства.
Двери за грань. И за не постоянство.
Стал постоянства я как-то пугаться.
Суть постоянства — нельзя изменяться.

Книги на полках. Романы — друзья!
Выстрелы боли рифмованных строчек.
Без промедленья, других проволочек
в Царстве искусства солирую я...

*

Некий провидец, чьё имя забыто,
плоть же как пепел истлела в огне,
в разум и сердце из звёздного быта
входит как молния в гости ко мне.

Слово — одежда. Таинственный дар.
Нет постоянства. И нет наготы.
Сердце как жгучий вселенский пульсар.
Звёзды и Солнце со мною на "Ты"...



Заметки. Визуализация...


Лапами ёлка в пространство упёрлась.
Дерева колкая хвойная гордость.

Где-то за мутной немыслимой гранью
бьёт в барабан полководец Цзи Цинь.
В бой вызывает противника бранью.
Таа-та-та! Таа-та-та! Таа-та-та-динь!

Вещи бывают порой непонятные.
С виду простые, по сути же знатные.

Сна ли забытого нечто мерещится.
В муку страдальца заброшена синь.
В колокол волны воздушные плещутся.
Таа-та-та! Таа-та-та! Таа-та-та-динь!

Картами мира земля обозначена.
Кем-то когда-то граница оплачена.

Ветры шлифуют поля Антарктиды.
Там, словно голос звенящих богинь,
льдинка о льдинку — акустики виды.
Таа-та-та! Таа-та-та! Таа-та-та-динь!

Слово витает — от края до края.
Где остановится — знаю, не знаю.

На подоконнике ребусом сложатся
тени живые кисейных гардин.
Бью по стакану серебряной ложицей.
Таа-та-та! Таа-та-та! Таа-та-та-динь!



Заметки. О благодати


Церемониальные мечи,
будто в воздухе над головой повисли.
Ты — алтарь, но сердце не кричит
почему-то. Нет, быть может, нужной мысли?

Всё ведь важно. Это как узор.
Без горючего не двинется ракета.
Без желанья личный кругозор
не вместит в себя ни одного ответа.

У экрана серое лицо.
Недвижим и гол на улице автобус.
Некто творчески заподлицо
заровнял для нас иной вселенский глобус.

Всё ведь важно. Вынь один кирпич,
фреска с ангелами Леонардо рухнет.
И герой не скажет важный спич.
И огонь потом, конечно же, потухнет.

Вот у путника своя судьба.
Сердце в иглах, будто красный колкий ёжик.
Ноги там, где камни, где борьба,
а глаза в иконе: "Милостив будь, Боже!"

И такая в сердце простота.
Это как в пространстве многих измерений
греет душу, чувства красота.
А ещё букет волнительных прозрений.


Всё ведь важно. Нечего сказать.
Возразить на это, кто бы смог, скажите?
Принимайте ж в сердце благодать.
И как ангелы безгрешные живите...


Заметки. Ум


Дверь, как тоннель в неприступную крепость.
В ад погружаюсь, в теснину жилища.
В нём проживает больная нелепость.
Всё в нём обычная мерзкая пища...

Улица ж словно тюрьмы воплощение.
Там раздаются гортанные вопли.
Кажется будто, что это движение
вспять — как когда-то рассказывал Доплер.

Свет ведь, известно, бежит с отставанием —
с красным смещением в сторону спектра.
Словно у Бога устало желание
мир корректировать магни-электро.

Ум вычитанием занят. Стремится
в ноль обескровить природу живую.
В нём умирает безвольная птица.
Дверь запирает он в бездну глухую.

Или, бывает, рисует он крестики
на перекрёстках, где в ночь светофоры
жёлтым мигают. И злобные пестики
мысли дробят, не давая им форы.

На переезде железной дороги
локомотив под стальными парами
грузною массою давит итоги
жизни короткой — как волны цунами.

Всё это — небо ума подневольного.
Плоские недра пространства сермяжного.
Линии мира квадратного, дольного.
Что в нём великого, вечного, важного?

Как предсказали когда-то китайцы,
ум разрушается, меру исполнив.
Зёрна ума — рептилоида яйца
в мир без надежды — ментальные волны...



Заметки. Предательство


Аквариум — мир. И умершие рыбы,
распялив немые бессильные рты,
висят между стен, как белёсые глыбы.
И истина в том, что одна из них ты...

***

Наверное, в голос я мог бы рыдать,
а может, беззвучно, как сердце подскажет.
Вот только куда-то исчезла вода.
Глазницы сухие. Ни капли в них даже...

***

Я помню, посланник ко мне приходил
в парчовой одежде. И будто бы в свете.
Он что-то про истину мне говорил.
И тихо гудел подымавшийся ветер.

Слова облаками из золота ввысь
летели легко, как звучание лиры.
А я всё руками махал. Так на бис
толпа вызывает пройдоху-кумира...

***

Но главное в том, что стою, как титан.
Причём не издав ни единого стона.
Имею в награду ржавеющий стан.
А сердце и плоть из камней и бетона...