Johann Wolfgang Goethe - Их Стыд Не Берёт

Der Totentanz

Der Tuermer, der schaut zumitten der Nacht
Hinab auf die Graeber in Lage;
Der Mond, der hat alles ins Helle gebracht;
Der Kirchhof, er liegt wie am Tage.
Da regt sich ein Grab und ein anderes dann:
Sie kommen hervor, ein Weib da, ein Mann,
In weiszen und schleppenden Hemden.

Das reckt nun, es will sich ergetzen sogleich,
Die Knoechel zur Runde, zum Kranze,
So arm und so jung und so alt und so reich;
Doch hindern die Schleppen am Tanze.
Und weil hier die Scham nun nicht weiter gebeut,
Sie schuetteln sich alle, da liegen zerstreut
Die Hemdelein ;ber den Huegeln.

Nun hebt sich der Schenkel, nun wackelt das Bein,
Gebaerden da gibt es vertrackte;
Dann klippert's und klappert's mitunter hinein,
Als schlueg man die Hoelzlein zum Takte.
Das kommt nun dem Tuermer so laecherlich vor;
Da raunt ihm der Schalk, der Versucher, ins Ohr:
»Geh! hole dir einen der Laken.«

Getan wie gedacht! und er fluechtet sich schnell
Nun hinter geheiligte Tueren.
Der Mond und noch immer er scheinet so hell
Zum Tanz, den sie schauderlich fuehren.
Doch endlich verlieret sich dieser und der,
Schleicht eins nach dem andern gekleidet einher,
Und husch! ist es unter dem Rasen.

Nur einer, der trippelt und stolpert zuletzt
Und tappet und grapst an den Grueften;
Doch hat kein Geselle so schwer ihn verletzt;
Er wittert das Tuch in den Lueften.
Er ruettelt die Turmtuer, sie schlaegt ihn zurueck,
Geziert und gesegnet, dem Tuermer zum Glueck,
Sie blinkt von metallenen Kreuzen.

Das Hemd musz er haben, da rastet er nicht,
Da gilt auch kein langes Besinnen,
Den gotischen Zierat ergreift nun der Wicht
Und klettert von Zinne zu Zinnen.
Nun ist's um den armen, den Tuermer getan!
Es ruckt sich von Schnoerkel zu Schnoerkel hinan,
Langbeinigen Spinnen vergleichbar.

Der Tuermer erbleichet, der Tuermer erbebt,
Gern gaeb er ihn wieder, den Laken.
Da haekelt – jetzt hat er am laengsten gelebt –
Den Zipfel ein eiserner Zacken.
Schon truebet der Mond sich verschwindenden Scheins,
Die Glocke, sie donnert ein maechtiges Eins,
Und unten zerschellt das Gerippe.

------------
Johann Wolfgang Goethe, ab 1782 von Goethe
(* 28. August 1749 in Frankfurt am Main;
† 22. Maerz 1832 in Weimar, Groszherzogtum Sachsen-Weimar-Eisenach),
war ein deutscher Dichter, Politiker und Naturforscher. (de.wiki)

Иоганн Вольфганг (фон) Гёте (1749 — 1832)

Пляска Мертвецов

При лунном сияньи, в ночной тишине,
Встают мертвецы на кладбище:
Один за другим, по порядку, оне
Свои оставляют жилища.
Богач и бедняга, и муж и жена,
На всех и одежда и обувь одна —
Все в белых и длинных рубашках.

День целый лежали, хотелось бы им
Расправить скорей свои кости;
И вот начинают, один за другим,
Кривляться незваные гости.
Им шлейфы мешают, их стыд не берет,
И каждый свой саван снимает, кладет
На первый, ближайший пригорок.

И кости об кости, как палки, стучат,
Руками, как граблями, машут,
Сухие коленки сгибаются в лад,
И юные косточки пляшут.
Звонарь это видит — смешно звонарю,
И на ухо шепчет нечистый ему:
«Рубашка годится на случай!»

«Вот будет потеха!» — подумал звонарь,
Покрепче одну выбирает,
Добычу уносит с собою в алтарь
И двери на ключ запирает;
Но скоро ударит двенадцать часов,
И каждый покойник берет свой покров,
И все разошлись по могилкам.

Один остается; он волосы рвет,
Он бегает, рыщет, хлопочет,
Жестокой обиды мертвец не снесет —
Звонарь с колокольни хохочет!
Мертвец догадался: постой же ты, вор!
Меня не удержит железный затвор, —
Но крестная сила над входом!

Покойник с досады железо грызет,
Но вот за навес уцепился;
Ему помогает готический свод, —
На башне мертвец очутился.
Кому-то приходится плохо, и вот
По стрельчатым окнам он выше ползет,
Как будто паук длинноногий.

От страха дрожит и бледнеет звонарь,
Охотно б с рубашкой простился;
Вот слышит он, — только и жил пономарь, —
О ставень крючок зацепился!
На божию ниву легла тишина,
Прозрачным туманом оделась луна,
И бьет с колокольни — двенадцать!

(1845)

-----
Перевёл Александр Николаевич Струговщиков (1808, Мемель — 1878, С.-Петербург)