Артём голубчик. житие. эпизод xviii

Пусть демократий эпигон
     начнёт плеваться,
но нет древнее, чем закон
     субординаций.
Коль доказательства нужны
     такой идее,
извольте: «Звери все равны,
     но есть ровнее!»


Для справки: это афоризм
     из Оруэлла.
Воякам вреден популизм,
     как сальмонелла.
Он косит всех, сильней гранат
     наносит раны…
Увлёкся я. Вернусь назад,
     к своим баранам.

   
Законы всё-таки сильны
     природы–мамы,
занять места приглашены
     сначала замы
главнейших лиц из округов,
     из академий,
из весевозможнейших штабов
     и управлений.


Диктую (первый палец, гнись –
     всего мерило):
на фронте вряд ли обойтись
     без зампотыла.
Жить можно месяц, на врага
     не наступая,
но как стерпеть без табака
     и без сухпая?


Фалангу номер два согнуть
     руке велите:
нельзя же не упомянуть
     о замполите!
Когда шагает на парад,
     его нет краше,
а для сержантов и солдат
     он как папаша.


Мну третий перст своей руки
     вам на потеху,
стремясь скорей отдать долги
     и зампотеху.
Знал одного: хитёр, матёр,
     ума – с кошёлку,
приделал танковый стартёр
     себе на «Волгу»!


Да, зов едет на войну
     край непочатый!
Перечисляя, пальцы гну:   
     шестой... десятый....
Похоже, счёту несть границ,
     но нет в том драмы,
ведь и у замов первых лиц
     должны быть замы.


У замов зама свой задор…
     И так, о боже,
до самых пят карьерных гор,
     до их подножий.
Ворчат, что, мол, устав суров,
     как зверь Годзилла.
Но в иерархии рядов
     всех армий сила!


Да ведь в природе тоже так,
     в семействе даже:
дрожать обязан сын-сопляк
     перед папашей.
Так вожаку юнец-марал
     уступит самок,
а сюзерену феодал –
     казну и замок.


Так однолеток-волк без драк
     отдаст кость матке,
так старшина берёт салаг –
     да по сопатке!
Белёк моржу поднятьем ласт
     поддастся в схватке,
пай-мальчик хулигану даст
     списать с тетрадки...


Делим мир на полубогов
     и подмастерьев –
всё дело в крепости клыков
     и в цвете перьев
(такой сюда включая штрих,
     как цвет мундиров).
...Пора б сказать про остальных
     спецпассажиров.


За без помощника – изгой.
     Как плугу сошник,
начальству нужен под рукой
     всегда помощник.
Без пома зам – как класс без парт,
     без теста – манты.
А пому нужен аппарат
     и адъютанты.


Чу! Кто-то вспомнил чью-то мать,
     устав от трёпа...
Но о последних рассказать
     хочу особо:
волшебно слово «адъютант»
     для дамской массы:
в нём ментик, шпоры, аксельбант
     и прибамбасы


витых гусарских эполет,
     балОв угары,
душещипательный куплет
     под звон гитары,
великих битв лихие дни,
     пиры, дуэли...
Всё то, что в книжицах они
     прочесть успели.


Так рассуждает дилетант.
     Прочь, день вчерашний!
Нет, современный адъютант
     куда вальяжней.
Пусть вместо эполет погон
     неброской масти,
но раз при шефе – значит он
     уже при власти.


Характер? Ясно: не агнец,
     почти пиранья.
Но внешний вид – как образец
     для подражанья.
С курсантских лет он не волок
     походный ранец,
зато всегда с его сапог
     не сходит глянец.


На нём сидит даже ворот-
     ничок красиво,
словно ему доставлен от
     Лорана Ива.
Околыш у фуражки ал,
     тулья упруга,
её как будто заказал
     у Босса Хьюго.
   

Мундир с иголки. Очень мил,
     фасон моднячий.
Есть подозрение, что шил
     его Версаче.
Не заостряясь на штанах,
     белье, деталях,
на китель глянь: он в орденах,
     значках, медалях.


Не в блиндажах, в грязи, в дерьме,
     а в тёплой Ставке
умело пишет резюме,
     готовит справки.
Про АКМ и патронташ
     не лишку зная,
отточит остро карандаш,
     предложит чая.


Огромен механизм. Но в нём
     он важный болтик.
Для приглашённых на приём
     он как синоптик:
что ждёт за дверью? Буря? Тишь?
     Гром разразится? —
У адъютанта можно лишь
     осведомиться.


Ему не смей насмешек пуд
     бросать с упрёком,
ведь посетители идут
     сплошным потоком.
Что ни приём – парад планет!
     Дойдёшь до грыжи...
(О тех, кто входит в кабинет,
     немного ниже).


Предвижу стон: скорей скажи,
     не пудри мОзги!
Идут, конечно, не бомжи,
     не отморозки.
Беря по звёздному шитью —
     те, кто в почёте...
Иных я даже узнаю
     в том самолёте.


Тут контингент не из шпаны.
     Взгляните зорко:
есть финансисты, есть чины
     из Военторга
(не самых мелких форм: брюшко,
     щека мясиста),
взвод порученцев, военком-
     ы, журналисты...


Подобран пишущий народ
     весьма умело:
не ниже должности, чем от
     завпартотделом.
Там что ни лоб – косая пядь
     и воз таланту!
Им всё равно: хвалить, ругать...
     Лишь дай команду.


...Смех, деловая суета
     во всём салоне –
как в добиблейские года
     при Вавилоне.
Одни с ухмылкою, в душе
     других миноры...
Но полно! За бортом уже
     гудят моторы.


Всё громче визг турбинных нот.
     Огни. Рулёжка...
Любого, знаю, каждый взлёт
     страшит немножко.
Наверно, в облачную гладь
     владений бога
пока боится воспарять
      душа до срока.


Бесспорен факт: наступит срок
     с конкретной датой,
и мы взойдём на тот порог
     в его пенаты.
Но, взяв привычку грусти гнать
     себе к утехе,
мы говорим: зачем нам знать
     про эти вехи?