Антология русского верлибра 1991 года - 12832

Антология русского верлибра 1991 года
00:05
Публикация номер  - 12832

Ныне время безродных поэтов, знавших только Солнечную систему русской поэзии, вокруг Пушкина, и потому вместо звёздного неба русской поэзии видящих систему трактов, местечек и столиц, приземленных настолько, что даже Пушкин солнце только условное - это идол в обрамлении иных идолов, где "равны" и Маяковской, и Есенин, и Ахматова, и Пастернак, и прожженные соцреалисты, вроде Дементьева и Щипачева, где ни Аполлон Бельведерский, ни печной горшок не стоят поклонений - достаточно кивков.

Кажется, привычные мечтания о поэтической славе и известности, присущие далеко не только графоманам, но и приличным стихотворцам, уже абсолютно низведены в ранг приметы совершенной графомании, и есть либо отдельные столичные касты считающих себя поэтами, но мало занятые обоснованиями претензий на вечность.

Либо выросшие благодаря интернету, псевдопублике, до катастрофических размеров в десятки, а то и сотни, душ, междусобойчики, аксиомой которых является "мы признаем друг друга" -

Вся наша суета вокруг стихотворений между капищ идолов - лишь упорство взаимонепризнания поэта и народа.

Нетрудно видеть, что патетика Панпотикона уже условна, собрания, посвященные юбилеям классиков, тем более - официозу - это в высшей мере нечто преходящее, мелькающая дата, нечто усиленно незначительное, нечто все далее не нужное народу.

Понятие народа так же ушло в немалой степени из-за доминирующей фальши коммунизма в перечень на поэтических идолов, на самом деле, смененных подписчиками, то есть рассматривателями смешных и необычных картинок, когда язык становится некоторым расширением значков компьютерного управления, а художественность - бледным отражением развлекательности.

Все. Мечтать о признании поэту, для которого ни народ, ни собственно человек, ни идеалы и принципы - не существенны, условны - глупо, и эти мечтания действительно стали симптомом графомании - психического заболевания, однако, уже не психиатрического, что было бы естественно, а психоаналитического, бытового, вроде депрессивности и прочего, вызванного временем.

И в этой среде мы находимся всеми органами чувств и идеями, которые, однако, также чужды позитивам, так же только предмета для рассмотрения нашими домашними психологами, впрочем, которых нет более, чем нет сегодня врачей.

Так что, вполне своевременно говорить о крахе русской поэтической цивилизации, о том, что хотя нет необходимости в исторических обзорах - они потребуются через сотни лет, когда русская цивилизация как несомненная культура возродится - в чем я уверен, поскольку потенциал русской  культуры имеет свойства, которые традиционно высокие поэтические культуры сами собой затмились, любой русский поэт, однажды признанный народом, не является идолом, но лишь ставится в угоду сиюминутности, и мы поможем будущему ренессансу русской цивилизации попытками изнутри краха смотреть на будущее из нашего вечного прошлого.

Очень здорово, что утверждены Золотой и Серебряный века русской поэзии, безвременье и иго соцреализма вполне могут способствовать формированию представления о некоем Андеграунде Русской поэзии 20 века, эпохе, где короли Серебряного века не утерялись, а только стали вехами поэзии подпольной - и здесь полуподпольность, запрещенность таких гигантов, как Есенин, Ахматова, Цветаева, Пастернак, Мандельштам - может благодаря нашему труду раскрыть этот Век Андеграунда, и тогда из культурного слоя, составленного нами, будущие ценители русской поэзии смогут найти археологию поэзии и нашего времени -  Русскую поэзию Безразличия.

Вообще, историческое время краха СССР не воспринимается неполитически, как время возможности русского - поэтому соблазн запада, культура которого промышленно условна, вообще, стереть русское, как имеющее в сути подлинное, препятствующее "культуре сверхпотребления избранных", и был несомненный ренессанс подлинности, не как причина краха социализма, а как следствие интереса НАРОДА к себе, миру, принципам, правдам, - всему, отраженному и в русской поэзии, которая просилась к публике именно как русская.

И здесь верлибр стал пространством, где соцреализм сам отстранился и уступил, хотя до сего дня господствует в официозе, отказался от всего, кроме фальши.

И будь наши старшие поэты столь же все безразличны, как мы - или, скажем, как так называемые "громкие", "шестидесятники", - 20й век был бы похоронен навсегда - но верлибр подвинул к созданию сперва сборников, а в 1991 году - настоящей антологии русского верлибра (в отличие от антологии русской поэзии, собранной примерно в это же время, лишённой депожтищации соцреализма) - собранной Кареном Джангировым.

Теперь мы уже не можем сказать, что закреплено безразличие - эпоха одной стороны русской поэзии зафиксирована, и нам остаётся констатировать, что безразличие наше не абсолютно, и если мы ничего не отметим в нашем времени - уже будущим поэтам можно будет от чего-то отправляться, чтобы узнать и о нас, о нашем вкладе в забвение русской поэзии конца 2 - начала 3 тысячелетия от РХ.


         13 июля 2024 года примерно 00:50

***.