Поющая Майя

её хоронили под куполом ясного неба,
слетались прекрасные птицы над фиалковым гробом.
кормили их люди с ладоней насущным хлебом,
тихонько шептали: ну вот, наконец-то дома.
сегодня ушла в царство мёртвых поющая Майя,
владыка Всевышний к себе пригласил поэтессу.
душа её чуткая, тонкая, неземная –
на этой земле ей совсем не хватало места.

она улыбалась прохожим, жалела животных,
любила деревню, цветы и таинственный лес.
писала стихи по утрам вместо всякой работы, 
и знала на свете немало различных чудес.
она помогала другим и за ближних радела,
старалась делиться со всеми душевным теплом.
она обожала своё, Богом данное, тело –
купала в жару его в озере голубом.

она танцевала, как будто никто не видит,
над болью парила красивой и гордой птицей.
при ветре благоухала цветками ванили
с восточными нотками пряной древесной корицы.
она рисовала словами пейзажи и байки,
почти не спала, потому что ночами летала.
букеты цветов собирала на пёстрой лужайке,
в каштановый волос колосья пшеницы вплетала.

она так любила придумывать разные сказки,
она была вечно весёлой и молодой.
и, даже старея, всегда оставалась прекрасной,
как будто с утра умывалась живою водой.
она была нимфой – пила ароматные травы,
любила свободу, плела из цветов венки.
порой, заводила знакомства она для забавы
со стайкой рыбёх на крутом берегу реки.

она вечерами молилась о страждущих людях,
желала им счастья, немного прося и себе.
открыта была для людей всегда, как на блюде,
кто был с ней знаком - говорили спасибо судьбе.
она не умела любить, потому что страдала,
от пламенной страсти буквально сгорая дотла.
как это исправить - она так и не узнала,
свою «половинку», увы, так и не нашла.

а где-то, наверное, жил и её любимый,
с которым ей встретиться было не суждено
(быте может, он тоже почуял душой незримый
уход её, молча на небо смотря в окно)…
она выжигала огнём все свои напасти,
за несколько лет написала завал стихов.
она слишком поздно узнала, что значит счастье,
но всё же нашла его между крутых берегов.

она была радостна, счастлива и свободна,
и каждой секундой она наслаждалась на свете.
настал её час – видно Богу так было угодно,
и взрослые и прекрасные её дети
её хоронили под сенью плакучей берёзы,
и птицы над ней щебетали прощальную песню.
и старые ивы, роняя кристальные слёзы,
её провожали в поющее поднебесье.