Беркович Евгения Женя Борисовна
Метельный заверт.
А ты, как муха в янтаре,
Навеки заперт.
И ты молчишь, и он, и я,
И с ним, и с нею,
Чтоб не услышали друзья,
Врагов страшнее.
Они расставят по местам,
Собьются в стаю.
Вот я, конечно, не читал,
Но осуждаю.
И нас опять пугает чёрт
Своим Малютой.
А время медленно течёт
Но снова лютый.
Метет, метёт по всей земле,
Зараза волчья,
Сиди, как муха в феврале,
Темно и молча.
И слова чтоб не обронил
На человечьем,
Февраль. Пора достать чернил.
А плакать нечем.
***
То ли новостей перебрал,
То ли вина в обед,
Только ночью к Сергею пришёл его воевавший дед.
Сел на икеевскую табуретку, спиной заслоняя двор
За окном. У меня, говорит, к тебе,
Серёженька, разговор.
Не мог бы ты, дорогой мой, любимый внук,
Никогда, ничего не писать обо мне в фейсбук?
Ни в каком контексте, ни с буквой зэт, ни без буквы зэт,
Просто возьми и не делай этого, просит дед.
Никаких побед моим именем,
Вообще никаких побед.
Так же, он продолжает, я был бы рад,
Если бы ты не носил меня на парад,
Я прошу тебя очень, (и делает так рукой),
Мне не нужен полк,
Ни бессмертный, ни смертный, Серёженька, никакой.
Отпусти меня на покой, Серёжа,
Я заслужил покой.
Да, я знаю, что ты трудяга, умница, либерал,
Ты все это не выбирал,
Но ведь я-то тоже не выбирал!
Мы прожили жизнь,
Тяжёлую и одну.
Можно мы больше не будем
Иллюстрировать вам войну?
Мы уже всё, ребята,
Нас забрала земля.
Можно вы как-то сами.
Как-то уже с нуля.
Не нужна нам ни ваша гордость,
Ни ваш потаённый стыд.
Я прошу тебя, сделай так,
Чтоб я был наконец забыт.
Но ведь я забуду, как в Русском музее
Мы искали девятый вал,
Как я проснулся мокрый,
А ты меня одевал,
Как читали Пришвина,
Как искали в атласе полюса,
Как ты мне объяснял, почему на небе
Такая белая полоса
За любым самолётом,
Как подарил мне
Увеличительное стекло…
Ничего, отвечает дед,
Исчезая.
Тебе ведь и это не помогло.
***
Я иду пешком от Ваганьковского до Бахмута
Больше невозможно ни на что надеяться.
Завтра на месте «дней» появится «лет».
Утром в дверь звонили росгвардейцы,
А росмушкетёры почему-то нет.
В родительский чат прислали открытку с тюльпанами:
«Спасибо всем мамочкам за наших ребят».
Тюльпаны выглядят какими-то странными,
Как будто им ноги отрезали, но они всё равно стоят.
Я иду пешком от Ваганьковского до дома.
На кладбище хорошо, там нет распознавания лиц.
Завтра мы перейдём к началу второго тома,
И впереди ещё десять — бесконечный Аустерлиц.
Что же ты, Софья Андреевна, продираешься к эпилогу,
Что ж ты бежишь к пруду, нет ответа и у пруда.
Мы никогда не узнаем, чем это кончится,
И слава богу,
Потому что Это не кончится никогда.
Крепостничество не расправится,
Не прояснится смута.
Это не третья мировая,
Это единственная война.
Я иду пешком от Ваганьковского до Бахмута.
На пути моём ландыши, мёртвые с косами, и тишина.
Свидетельство о публикации №124071200067