О том о сём... 4

Мне всегда хотелось уйти в Океан…
Почему-то опечаталось (в предыдущем) «в Окена». Типа – в древний ударный кратер (на Луне), названный так в честь знаменитого немецко-швейцарского учёного.
«Ударный» – то есть, образовавшийся в результате падения небесного тела. Астроблема. «Звёздная рана».
Неслабо меня «опечатало»! Кратер от падения метеорита.
Между прочим, в КВБ Введенского тусуется и Метеорит.

Да, кто говорит.
Голос.
Метеорит.
Стиркобреев.
Небесное тело?
Голос.
Да, у меня к вам дело.
Я, как известно, среди планет игрушка.
Но я слыхал, что у вас будет сегодня пирушка.
Можно прийти?
Стиркобреев.
Прилетайте (вешает трубку).
Горжусь, горжусь, кусок небесный
находит это интересным,
собранье пламенных гостей,
их столкновение костей.

И ещё

Фомин.
Если я море,
где мои волны.
Если я море,
то где чёлны.

А гости веселы, довольны,
меж тем глодали часть халвы
с угрюмой жадностью волны.

Открывается дверь. Влетает озябший Метеорит:

Как церковный тать
обокравший кумира,
я прилетел наблюдать
эту стенку мира.

Помните?! – Фомин у нас – Море.
И это место:

И ты орёл аэроплан
сверкнёшь стрелою в океан
или коптящей свечкой
рухнешь в речку.
Горит бессмыслицы звезда,
она одна без дна.

А где Море пребывает? – Между Океаном и Рекой. Кстати, «орёл» этот ассоциируется как с Морем, так и с Метеоритом.
Но вернулся-то я – опять по личному случаю.
Когда мы шли паромом по Балтике в Скандинавию, ранёхонько утречком я выбирался на самую корму. Садился близко к краю и глядел вдаль. И ведь подмывало «сойти»!
И ещё к одной «перекличке».
Стиркобреев… Ну, да: стирать, брить. Прачка-парикмахер? Или – «ликвидатор»? Взял, да стёр. Намалёванное.
Простирнул, значит, мир (картину мира) – и пошло по новой.
Вместо «стирко» (стёрки-ластика), можно приткнуть и «стихо». А к «змиевым» данайцам Карпеца в самый раз подошёл бы Стир-Кобреев (от кобры). Сюда бы ещё «стир» кульнуть на английский манер (stir) и передёрнуть («размешивать» в «смешивать»)…
Но и так – хорошо. Погребально-зловеще. Макабрически. А может и не так, чтобы…

Вдруг видит Фомин дом,
это зданье козла,
но полагает в расчёте седом
что это тарелка добра и зла.

Мне, вот, что интересно…
Когда БГ сочинял своего «Старика Козлодоева», он эту заумь Введенского не читал?!
Ба! Так, Гребень нашего гения всерьёз и давно на уме держит. И не только «Ответ богов».
И вот мне этот «Козлодоев» чем-то того же Стиркобреева напоминает. И тоже как-то всерьёз.
А где песня (с «Аквариумом») зазвучала? В «Ассе» Сергея Соловьёва (1987).
Когда Бананан (живущий в заповедном мире своих снов) исполняет её на палубе теплохода, давний приятель цеховика Крымова (Говорухин) лилипут Альберт совершает наш заповедный фокус – шагает за борт, исполняя первую строку из песни «Беловежская пуща».
И никто (сразу) не заметил…
Альберту совсем не хотелось снова втягиваться в криминальные делишки бывшего дружбана, побуждавшего его в счёт оставшихся долгов украсть скрипку Гварнери.
А дальше… Служки Крымова (фамилия ещё такая! – злободневная) убивают Бананана и сбрасывают его труп… в море. В ресторанной группе убиенного сменяет Виктор Цой и поёт «Мы ждём перемен». Его приветствуют восторженные меломаны со свечками в руках.
А ещё по фильму двигаются фрагменты со страниц читаемой Крымовым книги. «Грань веков» (Натан Эйдельман). Об убийстве императора Павла I.
Дай мне волю, я тут такое нафантазирую! В нашу-то тему…
Да. Про «Беловежскую пущу» я слегка приврал.

31.05.2022
PS:
А Стиркобреева можно и к «Старому обряду» притянуть!