Град не-обреченный. День

День.
В тени лип, скрестив руки, дымят, заочно позабыв
про речь, оставив звуки, местные торговки,
бродяга вихрь, зацепив подол, оголяет низ,
возможно, Беатриче Алигьере или  Сфорца,
чья резиденция - готический дворец,
но псевдоним его не Моро (заглавная буква
"с"), наш северный герцог за/изменён в лице,
обруган в будуарах и выброшен как рухлядь -
напрашивается крик, стеснённый желваками,
под кровлею глабеллы, этот крик: "Vita incerta!",
да, право, глотку рвать невмочь, и знание,
как чистотел, увязло в гумусе реликтового credo.
Пронзивший горлышко бутылки луч светила
опал на посмуглевший цвет лица, и взор ослеп
в эфире, я слушал, не меняя позы, как
несут коктейли официанты, голос пел
из стереодинамиков, ОНА оправляла кудри,
кутили столики (Дамоклов меч над каждым
сверкнул опасностью кончины), премудрый
тиран печени изрёк: "Я умираю - у меня... жажда!",
и в этом факт: вода вредна для нездоровья
всех живых. Пот промачивал футболку,
засуха через кленовые сочилась споры,
на плоскостях отпечаток дымки, раньше срока
часы отбили три часа, что значило не быть:
а) ни мысли;
б) ни чувству;
в) ни духу;
фальшивость зрения сродни гуляке-мужу,
чьё тело хочет лишь объект, навзрыд
тем временем стенает совесть, так наружу
от слепоты выпячивает разум: через связки
поскрёбыш тайны вечной филистера
голосит о богоподобной Симонетте Вес-
пуччи, чахоточной богине - сжато горло
её аспидом, в причёске жемчуг - богатства мета,
профиль повторяет туча, - девичий прах
Оньиссанти сохранила, подобно ди Козимо,
в слезах дородных и в сердцах народных, -
вся тайна есть бессмертие и только, достичь
которого желает каждый, но портачит время,
но кровожадность войн стремится подстеречь,
но серость массы порождает племя.
Пусть русский зодчий памятник воздвигнет
жертвам времени, разносчикам теней
искусства, миросозерцания и прочих, - прими,
ты, имярек, взаправду, что пары дальних звезд
изведаны наукой, и то-то же твоё бесплодие
натуры вершины мнений предугадали вчуже,
отбрось - "иметь" как сан, довольно - быть, наедине
с собой встреть старость при мечте... точка, положим.
Город спит, хтонический монстр, обнесённый
отороченным воротником ветров, белокаменная
башня пожирает червонное золото куполов и
брызжет блеском, в черноте гангреновой
томятся пленно горстки молодых, излучина
реки засучивает рукава, течение топит лодки
и дивный мост запрятал брюхо, как струна,
поддетая пальцем раззадористой цыганки...
зенит минует, обдало свежестью лилового
тумана, по барабанным перепонкам гул
прыснул, в разжатой кисти - прядь, гон
сотни толпищ под мотивы заплесневевшего блюза,
на НЕЙ прозрачная блуза, в височных долях
пульсируют нейроны, вымолвить хотя:
"Что нас уничтожает больше - соль или
порох? На кого похожи: на европейцев или на славян?".
Над порогом подмигивает лампа в патроне,
геометрия соприкоснулась с личностью на стене,
человек в квадрате - прозябающий в томе
снимок, я улыбаюсь и взываю к ТЕБЕ.