Дневник монаха. Часть 6

 
               
       Прежде - http://stihi.ru/2024/07/03/2654
 
       Минул год с тех гастролей, на Рождество, когда мы объяснились с Элеонорой. И я был благодарен этой девочке за то, что она не навязывала мне нашей любви. Она всё понимала, и нас, как и всегда, связывал невидимый канат. Я тогда даже летал к ней во сне. Она чувствовала мое присутствие рядом с собой везде, где бы она не была. В редкие минуты встреч мы бежали на Арбат.
       Эля уверяла, что в прошлой жизни жила здесь. У неё был большой каменный дом, а повсюду, в переулочках, тогда еще земляных, весной росли небесно-голубые незабудки, и в память о той её жизни, у арбатских художников, она купила мне маленькую акварель «Незабудки», и сказала очень серьезно:
     - Вот посмотришь на них, и сразу меня вспомнишь, только не расставайся с этой акварелью никогда! Даже там, куда ты уйдёшь когда-нибудь.
       Я не понял о каком уходе говорила мне любимая, но обещал ей. А она уже  тогда знала, что я стану монахом… И, быть может, сама готовилась уйти в затвор… Всё было сложно для нас в той земной жизни. Мы были из другой – неведомой и невидимой, и это соединяло нас. Но земная жизнь существовала. И отвертеться от неё нельзя было

       В театре уже полным ходом шла новая пьеса, «популярного в Марьиной роще» драматурга. Сюжет прост, на первый взгляд. Но на подобные темы мало писали пьес в девяностые годы. Итак: богатенький человечек умирает. Лежит он в больничке  и на глазах угасает. Родственники суетятся, наследства ждут, волнуются. А наш герой увидел во сне ангела, который поведал ему о жизни после смерти. То есть объяснил, что за всё надо платить после смерти. И наш герой всё понимает, пугается и обещает исправиться. Быстро выздоравливает, раздаёт всё богатство и уходит в монастырь…Это было наивно, ибо даже библейская история богача и бедняка никого не научила. Но Библию в ту пору читали редко.
       И драматург решил хоть так помогать людям. Тогда  эта тема была необходима. В России творились  зверства. Рэкет, бандиты со своими разборками, пустые магазины, безработица.  Учителя уходили в посудомойки, профессора  разгружали вагоны. На рынках грабили, убивали за копейку. И  этот сюжет был таким редким среди жёлтой пошлости, голых актрис и маньяков.  Элеонора достойно вела себя и не опускалась до мерзких предложений.
       В этом спектакле, о богатом дяде, она играла того Ангела, который всё объяснил герою. Зал всегда был полон, что для театров  девяностых годов было редкостью. Элеонора была великолепна. Светлые волосы волной лежали на стройных ее плечах, пушистые белоснежные крылья, привязанные к спине, делали её объёмной и торжественной, а наклеенные ресницы выделяли ещё более её выразительные глаза. И всем казалось, что ангел и должен быть таким. Да еще и в полете! На канатиках и веревочках ангел — Элка летела над зрительным залом и сценой. И это просто завораживало. Никто из зрителей и не догадывался на каком «честном слове» держится эта техника.
     - Не графиня, — говорил наш спонсор, — денег пока нет!
Однако кровать для этого спектакля, он купил дорогую и роскошную, настоящую, с амурами и золоченными остроконечными набалдашниками, в стиле ампир. Дутая эта роскошь заполняла гостиные всех разбогатевших нуворишей. Я не был занят в спектакле, но иногда приходил, чтобы посмотреть на королеву и погреться от тепла нашей несостоявшейся, но бывшей любви.
       Однажды я услышал, как в кабинете главного режиссера, она ругалась с Цуком (так она называла нашего спонсора). Была с ним груба и оскорбляла страшно. Услышав брань, я ушел в курилку. Через пять минут прибежала Элка.
     - Салют, Боб! Я знала, что ты здесь. Ухожу из театра. Надоело. Эти веревки, на которых я летаю, на ладан дышат. Я просто  упаду на зрителей.
       Я обещал ей поговорить с рабочими сцены, чтобы закрепили крепче, и на первое время хватит, но Элка была в гневе:
     - Он мстит мне. Ведь я уже год не жалую его. Он просто не понимает, что я могу ему устроить. У меня теперь есть свой адвокат, и пусть он  разговаривает с этим негодяем. Он всегда экономит на здоровье актёров, но в этот раз – не пройдёт! Знаешь, а давай сбежим куда-нибудь!
     - Но как же спектакль?
     - А вот пусть Цукало вместо меня и летает.

       В тот вечер мы поехали на Арбат. Зашли в кафе и сели за маленький столик. Маленький настолько, что присев, стукнулись лбами, и развеселившись, и забыв о ссоре в театре заказали кальвадос и сигареты Лоран. Как не странно - всё это имелось в продаже, и мы чувствовали себя героями Ремарка. Глядя в огромное, серое окно, мы видели площадь Этуаль, над которой каменным сводом, возвышалась величественная Триумфальная арка.
       Мы болтали и потягивали янтарный напиток. Нам очень легко вместе, и все серьезные вопросы в тот момент не имели никакого значения! Мы рядом, и жизнь прекрасна!

             http://stihi.ru/2024/07/11/2570 - далее