Бинарный код Забытое старое. Пифагорейцы - числу ж

Что такое бинарный код простыми словами?
Бинарный код в цифровой технике это способ представления данных (чисел, слов и других) в виде комбинации двух знаков, которые можно обозначить как 0 и 1. Знаки или единицы БК называют битами.

В наш бурный и, по словам поэта Уистена Одена, беспокойный век (The Age of Anxiety),
обрела свое рождение совершенно невиданная доселе вселенная — виртуальная, которая в самой своей сущности (если только она у нее есть) содержит число и его отношения,содержит в качестве своей материи и формы — например элементарный бинарный код 11
1 и 0, который благодаря ежесекундным миллионным цифровым комбинациями,
производимым нашими процессорами, создает всё более и более сложные языки и объекты,на которых и при помощи которых говорит эта реальность, говорит от имени некоего виртуального Субъекта будущего (а будущее уже наступило), под которым мы понимаем искусственный интеллект во всей своей целокупности, созданный неумолимой логикой гармонии цифр и их отношений, — (анти)божественный интеллект, приход коего,возможно, предсказал уже Пифагор

Считается, что Готфрид Лейбниц, которого иногда называют «первым программистом», открыл в XVII в. двоичное исчисление (увидев в бинарной логике «прекраснейшее изображение непрерывного творения вещей из ничего и зависимости его от Бога» (Лейбниц 2005: 219), ставшее два с половиной столетия спустя базой цифровых технологий.

 Однако первую наглядную схему дихотомической структуры категорий мы находим в выражающем принцип бинарности «древе Порфирия»,римского неоплатоника III в.
Дерево Порфирия, или Древо Порфирия (лат. Arbor Porphyriana) — графическая древовидная структура (схема), с помощью которой можно показать шаги последовательного дедуктивного дихотомического деления понятий от высших к низшим.
 
Порфирий, в свою очередь, дает ее, комментируя «Категории» Аристотеля,написанные шестью веками ранее.
 Аристотель же излагает свою систему в связи с анализируемой им пифагорейской конструкцией десяти парных начал, которая зиждется на первом разделении «предел – беспредельное»,фундаменте числовой природы бытия. Эта ключевая пифагорейская дихотомия, философская основа бинарной логики и сегодняшнего цифрового мира, была впервые письменно зафиксирована в сочинении ученика Пифагора Филолая «О космосе» (V в. до н.э.), но родилась эта мысль, несомненно,значительно раньше.

Разумеется, пары творящих богов были известны Египту за два тысячелетия до рождения греческой философии, а Лейбниц находил начала двоичного исчисления в китайской «И цзин», но только в европейской культуре трансцендентные истины и бинарная логика трансформировались в электромеханику и технологии связи и, наконец, – через поиск «универсального языка исчислений» у Лейбница и первые «вычислительные машины» Ч. Беббиджа (XVIII в.) и А. Тьюринга (применившего эти знания для расшифровки кода «Энигмы» в ходе Второй мировой войны) – в теорию связи К. Шеннона, позволившую преобразовывать аналоговые сигналы в цифровые.


В этом смысле путь от пифагорейской максимы «все есть число» до мема одного из «отцов» квантовой механики Д. Уилера «бытие из бита», от пифагорейского открытия числовой природы музыки до квантовой теорииструн короче, чем кажется: это единая мировоззренческая парадигма, которая несколько тысяч лет настойчиво требовала практической реализации.
Ее выразил в XV в. Пико делла Мирандола, утвердив необходимость для человека как образа и подобия Божьего свободно творить то бытие, котороееще не существует (Мирандола 2003: 710).
 «Таким образом, мы осуществляем переход от человека, подчиненного законам космоса, к человеку, конструирующему их, не боясь головокружения и сознательно соглашаясь насопутствующий этому риск», – замечает У. Эко

Новая цифровая реальность появляется в постиндустриальном информационном обществе, которое строится на иных основаниях, нежели предыдущие формации.

Д.. Белл говорит о постиндустриальном обществе как о реальности социального мира – «игре между людьми»; это общество «само становится сетью сознания, формой во-
ображения, которая должна быть реализована как социальная конструкция»
 Главным ресурсом здесь выступают информация и способы работы с ней, а особенность такого общества заключается в том, что в его формировании и развитии первично не развитие «производительных сил» и технологий (это следствие), а доминирующая культурная парадигма,тип коммуникации и характер институтов, где определяющую роль играют многообразие и эффективность форм обратной связи и информационного обмена (не случайно М. Кастельс называет Интернет не только «информационной технологией», но «социальной формой», «универсальным социаль-
ным пространством»
 Все это не появляется в одночасье, с изобретением «прорывной» технологии, а формируется столетиями.


«Вещи суть числа»: особенность и непрерывность пифагорейской традиции.
В последние годы появились историко-философские изыскания, отрицающие наличие главного пифагорейского концепта «все есть число» (или «вещи суть числа») не только у самого Пифагора (его сочинения, если и были, не сохранились), но и у ранних пифагорейцев.
 Сам этот знаменитый концепт объявляется «позднейшими проекциями» Академии
и Ликея и приписывается в основном Аристотелю, которому таким образом
было удобнее выстраивать свою «метафизику форм» в противопоставлении «пифагорействующему» Платону и его диалектике эйдосов; тезис «все есть число» был, согласно этой точке зрения, «странным образом» выдвинут историей философии, вслед за Аристотелем, на роль общепринятой философской доктрины пифагореизма

 Из работ первых пифагорейцев почти ничего не сохранилось, а на основании скудных отрывков и доксографии не следует делать глобальных обобщений.

 Аристотель посвятил пифагорейской философии отдельный трактат, который не со-
хранился, и подробно – в том числе критически – разбирает суть учения в
«Метафизике»).
Наиважнейшим философским фактом,является само обозначенное трудами десятков мыслителей существование на протяжении более чем тысячелетия пифагорейской системы осмысления и объяснения мира на основе постулирования познаваемой числовой структуры бытия, ее диалектики и метафизики

«Пифагорейцы говорят, что сами вещи суть числа» – пишет Аристотель. «Так как они видели, что свойства и отношения, присущие гармонии,выразимы в числах; так как далее им казалось, что все остальное по своей природе явно уподобляемо числам и что числа – первое во всей природе,то они предположили, что элементы чисел суть элементы всего существующего и что все небо (Вселенная) есть гармония и число» (Аристотель 1976:80,78).
 У пифагорейцев «началом универсальной субстанции явилось число», говорит Секст Эмпирик и продолжает: «…для выражения этого пифагорейцы имеют обыкновение произносить фразу “числу же все подобно”»

Ученик Пифагора Филолай (единственный, фрагменты философских
работ которого сохранились) пишет, что «природа числа познавательна, предводительна и учительна для всех во всем непонятном и неизвестном…
Оно прилаживает (приводит в гармонию) к ощущению в душе все вещи и
делает их познаваемыми и взаимосообразными, соизмеримыми, телесотворя и разделяя порознь отношения вещей как безграничных, так и ограничивающих… Ложь вовсе не овевает числа, ибо ложь враждебна природе,а истина свойственна и прирождена роду числа» (Лебедев 1989: 443).
 Через девять веков сирийский неоплатоник Ямвлих, приверженец пифагорей-
ской числовой доктрины, говорит о том же: «…творческий (божественный)ум исполнил устройство и состав космоса и всего в космосе, соотнесясь с числовыми сходствами и отображениями как с неким образцом»; «число есть образ сущего»

Числа обретают здесь как онтологическое, так и гносеологическое значение: нечто беспредельное и безграничное нельзя познавать, ибо познание по сути своей есть различение познаваемого, его ограничение и определение
 Именно число, обозначенное цифрой, есть то, что дает возможность различать, соизмерять и конструировать реальность, структурируя неопределенность и редуцируя неразличимое вневременное первоединство к определенным категориям и сценариям причинно-следственного мира.
Можно сказать, что настоящее содержание философского наследия пифагорейцев заключается в том, что постулируемое ими божественное единство мира может быть исчислено, то есть воспринято и познано немифологически.

 Италийские досократики открыли и утвердили принцип, согласно которому существует и доступен человеческому пониманию, говоря современным языком, интерактивный информационный алгоритм, общий («подобный») Богу, космосу и человеку (познаваемый именно в силу этой сквозной уподобленности) и выраженный в числах, которые суть посредник и переводчик между человеком и невыразимым божественным Единством;
именно в этом смысл главного для всех представителей пифагорейской тра-
диции тезиса «все есть число», философии предела и беспредельного, акцента на геометрию, гармонику и метемпсихоз (как проявление причинноследственной связи между жизнью человека и посмертным миром).
«Среди главных заслуг Пифагора и его последователей – обоснование доказательной истины и элементарного понятия числа
Благодаря достоверно установленным числовым закономерностям удалось открыть вневременную природу математики. Это открытие абсолютной роли числа с течением времени не претерпело изменений и в этом смысле стало подлинно истинным»

(Ямвлих сообщает: «Согласно (пифагорейцу) Филолаю, если бы все было без-
граничным, то вовсе бы не было того, что можно познать» (Афонасин, Афонасина,
Щетников 2017: 48). Также фрагмент Филолая у Стобея: «И впрямь, все что познает-
ся, имеет число, ибо невозможно ничего ни понять, ни познать без него» (Афонасин,
Афонасина, Щетников 2017: 49).

То, чем является число для пифагорейцев, в древнем богословии (от «мемфисской теологии» и классической Греции до неоплатонизма и христианства) принципиально соответствует Слову – Логосу; данному понятию также, с некоторыми оговорками, тождественны рита и дхарма в Индии,дао в Китае, иудейский Закон: это «матрица» миропорядка, общая Богу и человеку, но находящаяся с человеком в разных отношениях (типах коммуникации).
 Отличие пифагорейского подхода – в том, что число есть счетное понятие, оно предполагает рациональное разделение, разграничение(Бога и человека, познающего субъекта и познаваемого объекта, причины и следствия – при их онтологическом единстве) и обозначение сущностей какоснову интеракции – ключевую предпосылку рационального знания,  моделирования и целенаправленной деятельности (Подопригора 2017: 20).

Пифагорейские идеи и система мысли являются неизменно продуктивными, рождая не
только глубокие объяснительные концепции, но и новые технологии знания и обновления социума. Достаточно привести последовательность имен мыслителей, в чьих работах влияние пифагорейства либо прямо акцентируется, либо четко прослеживается: от Платона, Аристотеля, великих неоплатоников и римских классиков через Кузанского, Фичино, Пико и Бруно к Лейбницу, Ньютону, Байесу и далее – к основоположникам современной квантовой механики – В. Гейзенбергу, Н. Виннеру, Х. Эверетту, Д. Уилеру;
Особое значение пифагорейские подходы имеют в русской философии –
здесь особо отметим имена П. Флоренского и А. Лосева.

Современный физик М. Каку замечает: «Если струнная теория верна,то мы видим, что замысел Бога – это космическая музыка, резонирующая во всех десяти измерениях гиперпространства… Исторически связь между музыкой и наукой установилась в V в. до н.э., когда греки-пифагорейцы открыли законы гармонии и свели их к математике.
Неудивительно, что девизом пифагорейцев была фраза “Все есть числа”… Работая со струнной теорией, физики в каком-то смысле возвращаются к мечте пифагорейцев»
(Каку 2008: 225-226).
А. Лосев также утверждает: «Число, помещаясь в сфере перво-принципа, есть перво-принцип всякого бытия… Ибо вещи существуют только как различные (тогда они и суть различенные вещи) и число есть принцип их различия и различенности» (Лосев 2013: 103, 112)


Цифровая реальность – это карта, которая фактически становится территорией, интерпретация, которая фактически становится событием;оцифрованный офлайн сливается с онлайном и возникает новый вещный мир, цифровой иконический гипертекст, а человек становится автором этого текста, точнее, соавтором, ибо «число является своим собственным автором» (Лосев 2013: 135).
 Онтологически ситуация не меняется: человек остается «маленьким богом», играющим в «своем собственном мире» под присмотром Отца (Лейбниц 1989: 230); однако никогда ранее этот «маленький удел» социума не расширялся столь радикально и не творился исключительно по его собственным нормам и программам.



Именно оцифровка «аналогового мира» (а Google ставит задачу оцифровать весь мир) делает потенциально возможным практическое решение проблемы математического измерения не только количества, но и содержания информации (в качестве единства данных, средства коммуникациии контекста, образующего смысл), теоретически предложенного ранее как «взвешивание» смыслов на числовой шкале по вероятностной логике Байеса (Налимов 2011).
 Важно, что в числовой (то есть вневременной) форме записаны все возможные состояния, сценарии и смыслы оцифрованного мира, теоретически доступные исчислению. В иррациональном числе «пи» «свернут» весь мир – содержится любая возможная последовательность цифр, описывающая любой вероятный сценарий прошлого и будущего, который можно было бы прочитать, если знать, с какого именно места и
в каком алгоритме декодировать этот цифровой гипертекст (то есть пони-
мать уравнение программы).
 «Выражение некоторой сущности средствами другого языка – основа выявления природы этой сущности» – говорит Ю. Лотман (Лотман 2014: 182). Удвоение реальности в цифровом формате создает предпосылку практической возможности перевода семантики на язык числовых машинных алгоритмов и ее декодирования (что было мечтой Раймонда Луллия).



См полная статья - Подопригора А.В.
Число и цифра: пифагорейская традиция и метафизика цифровой реальности Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»