София де Мелло. Цикл Плавания

Лиссабон

Произношу:
«Лиссабон»,
И появляется город, точно из этого слова
Рождаясь,
Становится больше и выше перед моими глазами
И все ярче сияет своими ночными огнями,
По холмам распростертый.
Я вижу его лучше, произнося его имя,
Очертания четче, когда звучит его имя,
Город раскрывает мне свою сущность, если
Произношу его имя.
Лиссабон, где быль встречается с небылью,
Город извилистых улиц, тупиков и бессонницы,
Город, сверкающий, точно софиты театра,
Город притворных улыбок, интриг и масок.
А на востоке море шумит бездонное,
Лиссабон на волнах качая, словно большой корабль.
Лиссабон, который был выстроен заново
На месте собственной смерти.
Произношу имя города,
Чтобы его увидеть.
1977

Острова   
I

Все дальше на Восток мы путь держали,
Тянулись земли,
Поросшие сонливыми лесами.

Их зелени ветра не колыхали,
Дремало побережье цвета розы,
Омытое прозрачными волнами.

И вдруг открылась взглядам нашим россыпь
Лазурных островов – они сияли
Еще сильней, чем небеса над нами,
Где крылья чаек рассекали воздух.

И в нас тогда остановилось время.
1977

II 

Плыву по воздуху,
Глазами рыбы смотря на небо,
И с высоты полета земля видна, как карта.
Внезапно
Нам открываются врата Востока,
Сапфирами морей блистая ярко.
1977
III 

Заря рождалась, наполняя светом
Округлость парусов, когда искали
Они далеких берегов заветных.

Их корабли здесь якоря бросали,
Свой путь они проделали опасный,
Поскольку истину открыть желали.

Они стремились к самой смелой цели –
Познать весь мир, неведомый доселе.
1977

IV 

Вдруг острова пред теми показались,
Кто прежде шел по океану к югу,
А мыс преодолев, взял курс к востоку,
В диковинные страны устремляясь.

И восхитительным мгновенье было,
Когда под небом светлым и высоким
Открылась синь Востока и сапфиров.
1977

V 

Был целый мир у нас перед глазами,
И все, о чем мы и мечтать не смели,
Мы видели тогда и ощущали
На самом деле.
1977

VI

Мы шли без карт, мы карты создавали
(Оставив позади интриги, козни
И низости борделей и дворцов).

Напрасно мудрецы нам говорили,
Что только то возможно в этом мире,
Что им самим давно уже известно,
А дальше – лишь погибель, мрак и бездна.

Неясной вязью загорались звезды,
Когда мы шли сквозь плотные туманы,
Ощупывал пространство робкий компас.

Внезапно берег появился перед нами,
Открыли рощи пальм для нас прохладу,
И все невиданное было рядом.
1979

VII

Непросто нам с твоей смириться смертью
И не надеяться тебя увидеть снова
В туманной дымке.
1979

Дрейф
I

По морю мы спокойному скользили,
Пассаты наш корабль подгоняли,
Как рыбья чешуя, блестели волны,
Когда мы поравнялись с берегами,
Где под луной, сиянием зажженной,
Дремали пальмы в тишине безмолвной.
1982

II

За золотом в погоню мы пустились,
Но двигаясь по морю
Или сходя на незнакомый берег,
Мы новое познать стремились,
И все нам истинный свой лик являло.
1982


III

Одни купались в водах чистых и прозрачных,
Другие в синеве внезапных бурь навек исчезли.
1982

IV

Он все же мыс обогнул, но Индии не достиг –
Его поглотило море, с которым споря, испытывал он
Судьбу.
1982

V

О людях расскажу нагих и смуглых,
Чьих говоров никто из нас не ведал,
И для того, чтобы понять друг друга,
На берегу все вместе мы плясали.
1982

VI

Поведаю о побережье белом,
Там пляшут темнокожие туземцы
И копьями поддерживают небо.
1982


VII

Другие пусть расскажут о маршрутах,
А я поведаю о побережье,
Где яркий свет блистал первоначальный;
О наготе поведаю невинной,
О дружелюбии, сноровке, силе
Людей, чья кожа цвета темной глины,
Людей, считавших, будто мы их боги,
Пришедшие к ним снова.               
1982

VIII

Я видел волны, мысы, ширь небес,
И острова, и пальм большие листья,
Лагуны, где разлит сапфиров блеск,
Зверей проворных, птиц пугливых, быстрых –
Все чудеса я видел из чудес.
Людей я видел, танцевавших на песке,
И слышал я гортанный их язык,
Которого никто из нас не знал.
Я видел копья, луки, видел стрелы,
На море солнца золотые блики,
Сиянье драгоценное металлов,
Жемчужины, ракушки и кораллы,
Лицо в тумане видел Эвридики,
Источники среди пустыни дикой.
Я видел многочисленные страны,
Но не достиг я царства Иоанна.

Не выполнил я данный мне приказ,
И потому не ведаю сейчас,
Сколь важно все, о чем веду рассказ.
1982

IX

Столицы и темницы…
В изумление
Приводит красота больших дворцов,
Шелка и ароматы, сладость слов
И ласковость улыбок.

Под темным небом расцветает ночь
И страхом, и покоем.
1982

X

Мрачные боги –
Хранители древних страхов,
Дыхание затаив, обратились в статуи.
И в лампадах горит подвижное пламя.
1982


XI

Взгляд моряка исполнен удивления:
Здесь все иное, даже свет и тени,
Иные нравы, жесты и движения,
Здесь церемонии замысловаты.
Другие скалы здесь, другие волны,
И есть у каждой лодки хвост дракона.
1982

XII

Алчность острая точит сердце, точно ветер – скалы острова,
Алчность искажает светлый лик первой встречи.
1982

XIII

Песнь твоя в пустоте
Тихой ночью звучит,
В замершей темноте
Ищешь свои черты,
Но зеркала пусты.
1982




XIV

Рядом с сердцем твоим прошел корабль
И без тебя, как прежде, продолжил путь. 
1982

XV

Плавание в никуда:
Блеска не видно Тежу,
Серость комнат враждебна,
Улицы все пусты.
Городская изнанка
Безлика в отсутствие жизни.
1978 

XVI

Царь древнего Кипра
Хранит свои тайны.
Он родом из Греции
Или Ассирии –
Теперь неизвестно.
Но ясно другое:
Войны избегая,
Он был выше распрей,
Как будто столп мира.
И жил он в покое,
Неся процветание
Прекрасному острову –
Нигде не найти мне
Такого спокойствия
1982

XVII

Стиль мануэлино:
Не романская крепость,
Подчиненная правилам,
Не колонны античной
Колос пшеничный,
А весь опыт, накопленный
За годы плаваний.
1982

NAVEGA;;ES / ПЛАВАНИЯ
Lisboa: Imprensa Nacional-Casa da Moeda, 1983

Речь Софии де Мелло, произнесенная на церемонии вручения Премии Португальского центра Ассоциации литературных критиков, 1984 год

Мысль написать «Плавания» появилась у меня благодаря тому, что в 1977 году Революционный Совет  предложил мне отправиться в Макао, чтобы принять участие в праздновании Дня Камоэнса. Так произошла моя первая встреча с Востоком.
По пути туда, во время долгого перелета, рано утром, когда шторки иллюминаторов были опущены, я, сидя в полутемном салоне, услышала, как по громкой связи объявили:
– Мы пролетаем над побережьем Вьетнама.
Подняв шторку, я посмотрела в иллюминатор и увидела сияющее голубое небо, а внизу – еще более голубое море. Рядом с берегом, который тянулся длинной зеленой полосой, я заметила три синих коралловых острова, окруженных прозрачными голубоватыми лагунами.
Я подумала о тех путешественниках, которые однажды оказались в этих местах, не имея карт, описаний, рисунков или фотографий и не предполагая, что их здесь ждет.
Несколько стихотворений я написала сразу под впечатлением от увиденного пейзажа, который меня поразил и вдохновил. Врата Азии, открывшись перед нами, сверкали именно тем синим цветом, о котором Данте писал в «Божественной комедии»:
«Отрадный цвет восточного сапфира» .
Но все это происходило не в Чистилище, а в нашем мире.         
Как я говорила в интервью журналу «Prelo» («Печатный станок»), «Плавания» строятся на игре реминисценций и аллюзий, более или менее очевидных. Кроме того, героев многих  стихотворений можно назвать, как сказала бы Мария Велью да Кошта , «искателями истины».
По мере того как создавались стихотворения, мне все больше хотелось издать их вместе со старинными картами, которые еще передают восторг первооткрывателя; изумление перед всем, что отличается от привычного, перед многообразием мира, перед его богатством и красотой, превосходящими ожидания; восхищение, которое вызывали кокосовые пальмы, слоны, острова, крыши пагод с изогнутыми краями. Вместе с картами, которые напоминают об открытии других народов и божеств.
Некоторое время мне не удавалось найти издателя, который понял бы мою задумку. Наконец, я обратилась в издательство «Imprensa Nacional» («Государственная Печать»), которому теперь очень благодарна за подготовку и выпуск моей книги. Она получилась именно такой, какой я ее представляла и хотела видеть.
В «Плаваниях» я стремилась не только и не столько рассказать о подвигах и великих деяниях, сколько передать первый взгляд на все новое, чувство соприкосновения с истиной, которую древние греки называли алетейя , моменты познания, когда неизведанное раскрывает свои тайны, моменты открытий. Взгляд глаз, нарисованных на носу корабля.   

Острова

Авторский комментарий:
«Стихотворения I и III посвящаются Камоэнсу.
Стихотворение VII – о короле Себастьяне».

VII
В 1578 году король Себастьян отправился в Марокко с целью завоевания северной Африки и распространения там христианства. В произошедшей в том же году битве при Алькасар-Кибире португальское войско потерпело сокрушительное поражение. Король, стоявший во главе армии, погиб, но его тело не было найдено на поле битвы. Это породило надежды на то, что он остался жив.
После 1580 года, в период, когда Португалия на 60 лет утратила независимость и была присоединена к Испании, начала формироваться легенда о том, что одним туманным утром король Себастьян вернется верхом на белом коне, чтобы спасти свою страну и возвратить ей былое величие.
С течением времени это народное предание превратилось в миф, известный как «себастьянизм», который стал одним из важных элементов португальской культуры. В своем творчестве к нему обращались многие писатели и поэты, включая Фернанду Пессоа, Антониу Нобре и Жозе Сарамаго. «Себастьянизм» существует и в наши дни. Сейчас это не столько представление о чудесном спасении короля и его возвращении, сколько тоска по великому прошлому Португалии.

Дрейф

Авторский комментарий:
«Стихотворение IV посвящено Бартоломеу Диашу, величайшему из мореплавателей.
Стихотворение V – глосса к письму Перу Важа де Каминьи.
Стихотворение XIII посвящено Фернанду Пессоа, принадлежавшего к числу португальцев, которые говорят, что после того, как был открыт морской путь в Индию, они остались без дела. 
Стихотворение XIV посвящено Жоржи де Сена.
Стихотворение XV о Реболейре и ей подобным жутким районам Лиссабона, в которых нет Тежу». 
    
IV
Бартоломеу Диаш (ок. 1450-1500) – португальский мореплаватель. В 1488 году первым из европейцев обогнул мыс Бурь, впоследствии переименованный в мыс Доброй Надежды.  В 1497 году вместе с Васко да Гамой плавал к островам Зеленого Мыса. В 1500 году командовал одним из судов в экспедиции Педру Алвареша Кабрала в Бразилию. Погиб при кораблекрушении по пути в Индию неподалеку от мыса Доброй Надежды.

V
Перу Важ де Каминья (ок. 1450-1500) – секретарь Педру Алвареша Кабрала (1467/1468-ок. 1520), участвовавший в экспедиции, в результате которой была открыта Бразилия. Об этом открытии Перу Важ де Каминья сообщил королю Португалии Мануэлу Счастливому (1469-1521) в письме от 1 мая 1500 года. В этом послании описывается первая встреча португальцев и индейцев. Упоминается в частности, что «они [индейцы] плясали с нашими [моряками] под звуки тамбурина, который мы привезли, и были к нам еще более дружелюбны, чем мы к ним».

VIII
Царство Иоанна – мифическое христианское государство пресвитера Иоанна, якобы находившееся в Азии. 

XIV 
Жоржи де Сена (1919-1978) – португальский поэт, писатель, драматург, литературный и театральный критик, переводчик. В 1944 году окончил инженерный факультет университета Порту. Работал по специальности в Лиссабоне. В 1959 году по политическим мотивам эмигрировал в Бразилию, а затем – в США. Жоржи де Сена был близким другом Софии. После его эмиграции София вела с ним постоянную переписку.

XV
Тежу – крупнейшая река Пиренейского полуострова, протекает по территории Испании и Португалии. На берегах Тежу расположен Лиссабон.

XVI
Стиль мануэлино (порт. estilo manuelino) – архитектурный стиль, сформировавшийся и распространившийся в Португалии в XV-XVI веках. Назван по имени короля Мануэла Счастливого, время правления которого (1494-1521) считается периодом могущества Португальской империи, а также расцвета португальской культуры. В стиле мануэлино сочетаются элементы готики и экзотические мотивы. Отличительной чертой стиля является использование декоративных элементов, связанных с морской тематикой, таких как изображения канатов, морских растений и животных. Мануэлино передает впечатления португальцев, впервые увидевших далекие континенты.